Генри Хаггард - Братья

• Название: Братья
• Автор: Генри Хаггард
• Жанр: Исторические приключения

«Салах ад-Дин, повелитель верных, султан, сильный в помощи, властитель Востока, сидел ночью в своем дамасском дворце и размышлял о чудесных путях Господа, Который вознес его на высоту. Султан вспомнил, как в те дни, когда он был еще малым в глазах людей, Hyp ад-Дин, властитель Сирии, приказал ему сопровождать своего дядю, Ширкуха, в Египет, куда он и двинулся, как бы ведомый на смерть, и как, против собственной воли, он достиг там величия. Он подумал о своем отце, мудром Айюбе, о сверстниках-братьях, из которых умерли все, за исключением одного, и о любимой сестре. Больше всего он думал о ней, Зобейде, сестре, увезенной рыцарем, которого она полюбила, полюбила до готовности погубить свою душу; да, о сестре, украденной англичанином, другом его юности, пленником его отца, сэром Эндрью д'Арси. Увлеченный любовью, этот франк нанес тяжкое оскорбление ему и его дому. Салах ад-Дин тогда поклялся вернуть Зобейду из Англии, он составил план убить ее мужа и захватить ее, но, подготовив все, узнал, что она умерла. После нее осталась малютка – по крайней мере, так ему донесли его шпионы, и он счел, что если дочь Зобейды был жива, она теперь стала взрослой девушкой. Со странной настойчивостью его мысль все время возвращалась к незнакомой племяннице, своей ближайшей родственнице, хотя в жилах ее и текла наполовину английская кровь…»

Книга также выходила под названием «Принцесса Баальбека».

---

– Кому вы предлагаете сдаться? – принц обвел всех горящим взглядом, точно лев в западне.

– Говорящему от страшного имени властителя Синана, аль-Джебала, о слуга Салах ад-Дина!

Услышав это, застонали все, даже храбрые сарацины, они поняли, что им приходится иметь дело с ужасным главой ассасинов.

– Значит, между султаном и Синаном началась война? – спросил Хасан.

– Да, мы всегда воюем. Кроме того, с вами та, которая, – он взглянул на Розамунду, – дорога Салах ад-Дину, ее мой господин желает иметь заложницей.

– Как вы узнали о ней? – обратился Хасан к высокому человеку, желая выиграть время, чтобы его воины успели оправиться.

– Как господин Синан узнает все, – послышался ответ. – Сдавайтесь же, и, быть может, он помилует вас.

– Сдаться шпионам, – со свистом вырвалось из уст Хасана, – таким, как Никлас, который приплыл сюда с Кипра раньше нас, и франкская собака, которая только называется рыцарем, – указал он на Лозеля. – Нет мы не сдаемся, и тут вам, ассасины, придется иметь дело не с ядом и ножом, а с мечами и храбрыми людьми. Да, предупреждаю вас и вашего господина, что Салах ад-Дин отплатит за это деяние.

– Пусть попробует, если он желает умереть, ведь до этого дня мы его щадили, – спокойно изрек высокий араб, потом, обратившись к окружающим, приказал: – Перерезать всех, кроме женщин и эмира Хасана, которого мне приказано привести в Массиаф живым.

– Идите в каюту, госпожа, – обратился Хасан к Розамунде, – и помните, что мы сделали все ради вашего спасения. Скажите это моему господину, я хочу, чтобы моя честь осталась незапятнанной в его глазах. Теперь, солдаты Салах ад-Дина, бейтесь и умрите так, как вас учил наш господин. Ворота рая распахнулись, но ни один трус не войдет в них!

В ответ раздался бешеный крик. Розамунда убежала в каюту, а на палубе началась ужасная резня. Ассасины с мечами и кинжалами старались подняться на борт и штурмом взять палубу, но их натиск несколько раз отбивали, средняя часть галеры наполнилась их телами, потому что они, один за другим, падали под ударами кривых сарацинских сабель, но снова и снова бросались вперед, не зная ни страха, ни жалости, когда их господин давал им приказ. От берега подходили новые лодки, наполненные людьми, а сарацин было мало, и все истомленные болезнью и бурей. Наконец, выглянув из каюты, Розамунда увидела, что враги заняли корму.

Кое-где еще бились отдельные группы, но сарацины падали под ударами ассасинов, увеличивая кольцо мертвых тел. В числе сражавшихся был и принц-воин Хасан. Глаза Розамунды не отрывались от него, она следила за тем, как он один отбивался от целой толпы, и перед ней предстала другая картина: точно так же ее отец, тоже один, боролся с эмиром и его солдатами; в это страшное мгновение она подумала о справедливости Божьей.

Но что это? Нога принца скользнула по покрытой кровью палубе. Хасан упал, и, раньше чем он успел подняться, на него набросили плащи; ожесточенные, но молчаливые даже перед лицом смерти люди, помнившие о приказании своего предводителя взять принца живым, быстро накрыли его множеством плащей. Они взяли его живым и не раненым: никто из ассасинов не ответил на его удар ударом, чтобы не нарушить приказание Синана.

Розамунда видела все это, и, помня, что великий ассасин приказал привезти ее также не раненой, знала, что ей нечего бояться насилия со стороны жестоких убийц. Эта мысль и сознание, что Хасан остался жив, подбодрили ее.

– Кончено, – произнес высокий араб бесстрастным голосом, – бросьте в море собак, которые осмелились ослушаться приказаний аль-Джебала.

Его воины повиновались, они подняли мертвых и умиравших сарацин и бросили их в воду, где те и утонули, и ни один из раненых воинов Хасана не попросил пощады. Потом ассасины поступили так же со своими мертвыми, раненых же переправили на берег. Наконец высокий араб подошел к каюте и сказал:

– Госпожа, идите, мы готовы в путь.

Розамунде пришлось повиноваться. Идя за ним, она вспомнила, как после борьбы и кровопролития ее привезли на эту галеру Бог весть с какой целью, и думала, что теперь сходит с нее после борьбы и кровопролития и что снова ее повезут неизвестно куда.

– О! – вскрикнула она, указывая на тела, которые кидали в море. – Дурно кончили люди, укравшие меня, но дурно можете кончить и вы, слуги аль-Джебала.

Высокий человек ничего не ответил. Он вел ее к лодке, а за ними шли плачущая Мария и принц Хасан.

Они вскоре были на берегу, здесь Марию оторвали от Розамунды, и дочь сэра Эндрью никогда не узнала, что случилось с этой женщиной и нашла ли она своего исчезнувшего мужа.

X. Город аль-Джебала

– Довольно, довольно, – смущенно попросил Годвин, – когти животного только оцарапали меня, мне стыдно, что вы заставляете ваши волосы нести такую низкую службу. Дай мне глоток воды, Вульф. Он обратился к брату, но, не говоря ни слова, Масуда, которая отирала его кровь своими волосами, подала ему воды из источника, подмешав туда вина. Годвин напился. Он поднялся и пошевелил руками и ногами.

– Да, – заявил он, – все сущие пустяки. Это было только потрясение, львица совсем не ранила меня.

– Зато ты ранил львицу, – засмеялся Вульф. – Клянусь святым Чедом, хороший удар, – и он указал на длинный меч, торчавший по рукоятку в груди животного. – Я сам не мог бы ударить лучше.

– Мне кажется, зверь сам нанес себе удар, – ответил Годвин. – Я только выставил вперед меч, когда львица, бросив Масуду, прыгнула на меня. Вытащи его, брат. Я еще слишком слаб…

Вульф оперся ногами в тело животного, стал дергать меч и, наконец освободив его, заметил:

– Ах, какой я эссекский кабан! Я спал и не проснулся, пока Масуда не схватила меня за волосы. Тогда я открыл глаза и увидел, что ты лежишь на земле, а желтый хищник сидит на тебе, словно наседка на яйцах. Я думал, что животное еще живо, и рассек его мечом, но если бы я проснулся совершенно, я вряд ли решился бы сделать это. Посмотри-ка, брат, – он толкнул голову львицу, и она так перевернулась, что Масуда и Годвин в первый раз заметили, что тело животного соединялось с шеей только узкой полоской шкуры.

– Хорошо, что ты не ударил немножко посильнее, Вульф, не то я был бы разрублен надвое и утопал бы в собственной крови, а не в крови этого мертвого зверя, – и Годвин с сожалением посмотрел на свой бурнус и тунику, покрытые запекшейся кровью.

– Да-а, – протянул Вульф, – я не подумал об этом. Но кто мог соображать в такую минуту?

– Госпожа Масуда, – спросил Годвин, – когда я в последний раз смотрел в вашу сторону, вы висели в челюстях львицы. Вы ранены?

– Нет, – ответила она, – я, так же как и вы, ношу кольчугу, и зубы львицы скользнули по ней, зверь держал только мой плащ. Сдерем шкуру животного и поднесем ее в подарок аль-Джебалу.

– Хорошо, – согласился Годвин, – а вам я дарю когти львицы для ожерелья.

– Верьте, я буду всегда носить их, – тихо произнесла Масуда и стала помогать Вульфу сдирать шкуру зверя. Годвин сидел рядом, отдыхая. Покончив с делом, Вульф подошел было к маленькой пещере, но тут же отскочил.

– Ах, – воскликнул он, – там еще несколько! Я видел их глаза и слышал, как они ворчат. Ну, братец, дай мне горящую ветку, я покажу, что не один ты умеешь сражаться со львами.

– Бросьте, безумец, – сказала Масуда. – Там, конечно, ее львята, и, если вы убьете их, ее товарищ погонится за нами; если же мы не тронем львят, он останется с ними, чтобы кормить их. Уйдемте отсюда.

Вульф и Масуда показали дрожавшим и фыркающим мулам львиную шкуру, желая дать им понять, что это не живое страшилище, потом упаковали ее на спине одного из животных и быстрее поехали в долину, лежавшую милях в пяти от места приключения; там текла речка, но не было деревьев. Годвин нуждался в отдыхе, и подле источника они остановились и пробыли там весь день и ночь. Львы больше не показывались, хотя путники усердно подстерегали их. На следующее утро хорошо выспавшийся Годвин совершенно оправился, и все снова пустились по неровной местности к глубокому ущелью, по обеим сторонам которого поднимались высокие утесы.

– Это ворота аль-Джебала, – пояснила Масуда, – и сегодня нам придется переночевать близ этого горного прохода. Через день мы будем в его городе.

Путники двинулись дальше и наконец увидели замок, большое строение с высокими стенами; они подъехали к нему на закате. Казалось, их ждали. Со всех сторон к ним сбежались люди, которые почтительно кланялись Масуде и с любопытством осматривали братьев, особенно узнав о приключении со львицей. Их провели не в замок, а на маленький двор позади него. Тут им предоставили пищу и отвели место для ночлега.

На следующее утро они снова двинулись в горы, чередовавшиеся с прекрасными долинами. Два часа ехали они, минуя на своем пути много деревень, люди работали на огородах и в полях. Едва подъезжали они к какой-нибудь деревне, оттуда мчались всадники и преграждали им путь, тогда Масуда выезжала вперед и говорила один на один с предводителями. Выслушав ее, предводитель почтительно дотрагивался до своего лба, наклонял вперед голову, и братья без помехи ехали дальше.