Юрий Прокушев - Юность Есенина

• Название: Юность Есенина
• Автор: Юрий Прокушев
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Биографии и Мемуары

О легендах и вымысле, связанных с недолгой жизнью великого русского поэта.Прокушев Юрий Львович (16.05.1920, дер. Гришино, Московская обл. - 5 марта 2004, Москва). Рано занялся комсомольской работой. В 1944 году стал секретарём Московского обкома ВЛКСМ. Окончил Высшую партшколу, заочно Литинститут и Академию общественных наук при ЦК КПСС. В 1951 году защитил кандидатскую диссертацию. Почти всю жизнь занимался Есениным. В годы, когда поэзия Есенина отодвигалась на второй план, он способствовал ее решительной и справедливой переоценке. Ю. Л. Прокушевым был разыскан и введен в литературный обиход ряд неизвестных произведений поэта, прояснены многие стороны его жизни; им открыты ценные факты, важные для установления точной биографии знаменитого писателя. Много интересного Прокушев открыл в детстве и юношестве поэта.

---

Известное представление о духовном облике клепиковского друга Есенина дает нам его сочинение «Нравственные качества учителя при обращении с детьми». Любовь к человеку, справедливость, честность и правдивость, сдержанность и терпеливость, вместе с тем твердость характера - вот качества, которыми, по мнению Панфилова, должен обладать учитель и которые он стремится развивать в себе самом. «Учитель, - замечает он, - который будет обладать истинной, не лицемерной любовью к детям, в то же время будет обладать и другими добрыми качествами… Справедливость, - продолжает Панфилов, - есть качество учителя, посредством которого он может заслужить авторитет учеников, может иметь на них нравственное влияние»[111]. Особо он подчеркивает ту мысль, что «учитель должен иметь твердость характера», которая «делает учителя устойчивым, последовательным в своих действиях»[112].

Родители Панфилова жили в Спас-Клепиках. Отец его служил приказчиком у местного купца - лесопромышленника. В просторном, уютном панфиловском доме часто собирались сверстники Гриши, которым надоедал казенный дух интерната. В свободное от занятий время Есенин стал бывать в семье своего друга, а иногда даже оставался там ночевать. Е. М. Хитров хорошо знал отца Панфилова, относился к этой семье с уважением и охотно разрешал Есенину уходить из интерната к ним домой.

Григорий Панфилов - друг Сергея Есенина.

Сестра поэта рассказывает, что когда Есенин приезжал домой к пасхе, «мать расспрашивала его о школе, о товарищах. В школе у Сергея был большой друг Гриша Панфилов, и он много рассказывал матери о его семье»[113]. Заботливо и отзывчиво относилась к друзьям и товарищам сына мать Гриши - Марфа Никитична Панфилова. Она вспоминает: «Из школьных товарищей сына я особенно полюбила Сережу Есенина. Может, потому, что видела, как он тоскует по дому, по материнской ласке. Вот и жалела я его, как родного. Гриша был постарше Есенина. В доме у нас всегда было полно молодежи - товарищей Гриши. Чаще других, кроме Сережи Есенина, приходили Митя Пыриков, Анна Шилина, Гриша Черняев. Зимними вечерами засиживались они допоздна. Пели, играли, танцевали, а иногда сидели тихо, кто-либо читал, другие слушали, потом начинали беседовать между собой, горячо убеждать в чем-то друг друга»[114].

Более подробно о настроении, литературных интересах, спорах, которые временами вспыхивали среди молодежи в доме Панфиловых, мы узнаем из рассказов Григория Львовича Черняева, который с детских лет дружил с Панфиловым.

Григорий Львович начал заниматься в церковно-учительской школе в 1909 году. «Наш кружок у Панфилова, - вспоминает он, - образовался почти стихийно. Вначале мы собирались, чтобы сообща развлечься, поговорить о школьных делах, поспорить о книгах. Потом, когда ближе узнали друг друга, мы в наших беседах и спорах стали касаться вопросов тогдашней общественной жизни. Читали и обсуждали роман Л. Толстого „Воскресение“, его трактат „В чем моя вера?“ и другие книги писателя. Мечтали побывать в Ясной Поляне (поездка не состоялась из-за денежных затруднений). Толстовские идеи сильно захватили тогда и Есенина. Однако сложившихся взглядов и убеждений у нас не было. Мировоззрение наше только еще формировалось. Помню, как мы спорили о Горьком и его книгах. С особым интересом воспринимались нами ранние рассказы писателя. Захватывал нас их романтический дух, горьковская вера в человека. Мы были знакомы со стихами Есенина. Он читал их в кружке»[115].

Дружеская, демократическая среда панфиловского кружка, открытый, пытливый, критический (вопреки школьным церковно-религиозным шорам) взгляд Панфилова и его товарищей на жизнь, юношеский порыв кружковцев к свободе, их мечты о служении народу, споры о любимых писателях - все это благотворно влияло на духовное развитие молодого Есенина, помогало преодолеть церковно-догматические представления о жизни, которые стремилась привить ученикам церковно-учительская школа.

Панфиловский кружок способствовал появлению у Есенина стихотворений, в которых впервые зазвучала грустная дума поэта о судьбе крестьянской Руси:

Тяжело и прискорбно мне видеть,
Как мой брат погибает родной.
И стараюсь я всех ненавидеть,
Кто враждует с его тишиной.
Посмотри, как он трудится в поле,
Пашет твердую землю сохой,
И послушай те песни про горе,
Что поет он, идя бороздой.
Или нет в тебе жалости нежной
Ко страдальцу сохи с бороной?
Видишь гибель ты сам неизбежной,
А проходишь его стороной.
Помоги же бороться с неволей,
Залитою вином и нуждой!
Иль не слышишь, он плачется долей
В своей песне, идя бороздой? (5, 238, 239)

Многое было пережито, передумано Есениным за три спас-клепиковских года. Желание посвятить свое творчество народу, правдиво рассказать о любви к родине - вот мысли, которые все больше начинают его волновать.

Тот поэт, врагов кто губит,
Чья родная правда мать,
Кто людей, как братьев, любит
И готов за них страдать.
Он все сделает свободно,
Что другие не могли.
Он поэт, поэт народный,
Он поэт родной земли! (1,82)

Так писал Есенин в 1912 году в стихотворении «Поэт».

История этого стихотворения такова: в 1912 году, прощаясь с Гришей Панфиловым перед отъездом из Спас-Клепиков, Есенин подарил ему свою фотографию, на обратной стороне которой написал своего «Поэта» с посвящением «Горячо любимому другу Грише».

«Поэт» не просто экспромт, написанный в момент расставания со школьным товарищем. Эту тему Есенин затронул в еще более раннем стихотворении, относящемся к 1910-1911 годам, озаглавленном также - «Поэт». Автограф его едва ли не самый ранний из известных в настоящее время. Рассказ о судьбе поэта в нем еще явно односторонен, ничего не говорится об общественном призвании художника. Перед нами образ поэта-мученика, поэта-отшельника, живущего во власти тайных видений и грустных дум:

Он бледен. Мыслит страшный путь.
В его душе живут виденья.
Ударом жизни вбита грудь,
А щеки выпили сомненья.
Сидит он в тесном чердаке,
Огарок свечки режет взоры,
А карандаш в его руке
Ведет с ним тайно разговоры.
Он пишет песню грустных дум,
Он ловит сердцем тень былого.
И этот шум, душевный шум…
Снесет он завтра за целковый. (1,70)

Раздумья эти навеяны и собственной далеко не безоблачной юностью, и романтическим представлением об избранном уделе поэта, и - едва ли не всего сильнее - трагической судьбой многих русских поэтов.

Спустя некоторое время Есенин вновь обращается к этой теме в стихотворении «Душою юного поэта». Автограф его до сих пор неизвестен. Однако оно не только существовало, но и подвергалось авторской правке. Об этом мы узнаем из письма Есенина к Панфилову, относящемуся к лету 1912 года. Говоря о доработке стихотворений, написанных в Спас-Клепиках, Есенин пишет: «…например, в стихотворении „Душою юного поэта“ последнюю строфу заменил так:

Ты на молитву мне ответь,
В которой я тебя прошу.
Я буду песни тебе петь,
Тебя в стихах провозглашу»[116].

Таким образом, в трех стихотворениях раннего периода - «Поэт» («Он бледен. Мыслит страшный путь…»), «Душою юного поэта», «Поэт» («Тот поэт, врагов кто губит…»), а возможно, было написано и четвертое, «Пророк» (о нем речь идет в одном из писем к Панфилову) - уже затрагивается главный вопрос, встающий перед каждым истинным поэтом: что ты, поэт, хочешь сказать миру? В чем видишь свой долг перед народом? Какую правду собираешься утверждать поэтическим словом?

Автограф стихотворения «Поэт».

Когда-то Жуковский, вопрошая «кто есть поэт?», отвечал: «Искусный лжец. Ему и слава, и венец». Затем в русскую литературу пришел поэт-пророк Пушкин, жгущий глаголом сердца людей, за ним - мятежный Лермонтов, а чуть позднее призывно зазвучал голос некрасовской музы:

Пускай нам говорит изменчивая мода,
Что тема старая - «страдания народа»,
И что поэзия забыть ее должна, -
Не верьте, юноши! Не стареет она.

«Не верьте, юноши!» - писал Некрасов. И молодой рязанский поэт не поверил. Он начинает все больше осознавать теперь, что для поэта явно недостаточно только «ловить сердцем тень былого» и слушать «душевный шум». В этом еще раз убеждаешься, читая одно из писем Есенина к Панфилову, относящихся к 1913 году: «Благослови меня, мой друг, на благородный труд. Хочу писать „Пророка“, в котором буду клеймить позором слепую, увязшую в пороках толпу. Если в твоей душе хранятся еще помимо какие мысли, то прошу тебя дай мне их, как для необходимого материала. Укажи, каким путем идти, чтобы не зачернить себя в этом греховном сонме. Отныне даю тебе клятву, буду следовать своему „Поэту“. Пусть меня ждут унижения, презрения и ссылки. Я буду тверд, как будет мой пророк, выпивающий бокал, полный яда, за святую правду с сознанием благородного подвига»[117].