Дженнифер Маккуистон - Приключения новобрачных

• Название: Приключения новобрачных
• Автор: Дженнифер Маккуистон
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-086622-9

Молодая вдова Джорджетт Торолд поклялась после неудачного первого брака никогда больше не выходить замуж. Однако ее визит к родне в Шотландию имел неожиданные результаты…

Однажды утром она проснулась в одной постели с мускулистым красавцем, а на пальце у нее опять сияет обручальное кольцо!

Что же, она снова замужем? Да еще и за человеком, которого видит впервые?

В панике Джорджетт бросается наутек. Однако новоявленный супруг, адвокат и истинный джентльмен Джеймс Маккензи, хоть и довольно смутно представляет, что же произошло накануне, но имеет собственные – весьма веские – причины разыскивать прелестную незнакомку, в которую страстно влюбился с первого взгляда…

---

Джеймс презрительно хмыкнул.

– Ты просто никогда не жил в тени великого графа Килмарти. Что ты вообще знаешь о проклятиях?

Патрик отстранился, нахмурившись. Его худое лицо, казалось, вытянулось еще больше.

– Я знаю одно: твой брат не так плох, как некоторые другие братья.

Под правым глазом Патрика задергалась жилка, и уже не в первый раз Джеймсу пришла в голову мысль, что он очень мало знал о прошлом своего друга. Они делили комнату в университете; когда же выпивали столько, чтобы развязывались языки, жаловались друг другу на судьбу – оба были вторыми сыновьями и считали себя лишними в своих семьях. Надо сказать, что напивались они, увы, нередко. И потому не было ничего необычного в том, что дружба их возобновилась, когда Патрик вдруг появился в Мореге полгода назад – худой как щепка, с затравленным взглядом. Лишних денег ни у того ни у другого не водилось, и потому решение делить кров казалось Джеймсу разумным. По крайней мере до того момента, пока его друг ветеринар не начал брать работу на дом, а заодно подбирать всех бездомных животных в городе. Впрочем, с этим можно было смириться, потому что выдержать одиночество было бы слишком тяжело.

Но дружба дружбой, а делиться сокровенным Патрик с другом не спешил. Джеймс понятия не имел, что заставляло Патрика упорно молчать о прошлом, как не знал ничего и о том, что происходило в жизни друга после того, как канули в Лету веселые студенческие годы. Но Джеймс не хотел допытываться. Захочет – все расскажет сам.

– Послушай, ты сможешь зашить мне рану? Или мне пойти к костоправу на Киртленд-стрит? – спросил Джеймс.

Как он и подозревал, искушение проверить свои навыки на человеке было для Патрика слишком велико и он не желал упускать представившуюся возможность. Разумеется, Патрик выражал другу искреннее сочувствие, когда невольно причинял ему боль, промывая рану чистой водой. И, конечно же, что тоже было вполне предсказуемо, все его сочувствие разом улетучилось и он согнулся пополам от хохота, когда Джеймс сбивчиво объяснил ему, каким образом эта рана была нанесена.

– Так она тебя – ночным горшком? – давясь от смеха, переспросил Патрик.

Едкий запах винного уксуса источала тряпица, которую он приложил к ране, и столь же едкой казалась Джеймсу обида на друга, потешавшегося за его счет.

– А я-то подумал, что твоя мнимая жена просто душка.

– Мнимая, говоришь? – Джеймс болезненно поморщился, вздрагивая под пальцами друга, который стягивал края раны. – Ты хочешь сказать, что я на ней не женился?

Патрик взял иглу и повертел ее в пальцах.

– Я знаю только то, что ты сам мне рассказал в «Синем гусаке». Ты сказал, что, создавая видимость, будто вы женаты, ты защищаешь ее от того, кто хотел ее обидеть. Но выглядело все так, будто ты делал это скорее для собственного удовольствия. Впрочем, тебе ведь всегда нравилось разыгрывать из себя рыцаря. Всегда, мол, готов лететь на помощь прекрасной даме, если она оказалась в затруднительном положении. – За разговором Патрик не терял времени – безуспешно пытался продеть нитку в игольное ушко. – Теперь сам видишь, к чему это тебя привело.

Джеймс, ерзая на стуле, теребил лежавший у него на коленях корсет. Впервые за все время их совместного проживания в этом доме Патрик упомянул о прошлом приятеля, вернее – просто намекнул на то, что давно уже было известно про Джеймса. Да, что правда, то правда. Он, Джеймс, никогда не мог устоять перед искушением помочь хорошенькой девушке, и всякий раз галантность выходила ему боком. Вот и сейчас он из-за женщины превратился в учебное пособие для хирурга-ветеринара. К тому же лишился сбережений, которые копил полгода, во всем себе отказывая.

Пальцы его судорожно впились в корсет. Джеймс знал, что если поднесет его к носу, то уловит запах лимона и бренди, потому что, как ему казалось, от его рубашки пахло так же. Если бы только он мог о ней забыть! Если бы только мог вычеркнуть прошлый вечер из жизни, как это бывает, когда с нами происходит нечто такое, о чем мы предпочитаем не вспоминать. Ох, если бы…

Но гордость его и состояние финансов не допускали такой возможности.

Патрик тем временем что-то бормотал себе под нос, пытаясь вдеть нитку в иголку. Джеймс, дабы скрасить томительное ожидание, вытащил планшетку из кармашка корсета и принялся вертеть ее в пальцах, надеясь отыскать хоть какое-то указание на то, где искать эту женщину. Но на изящной пластинке из слоновой кости не было имени, всего лишь тонкая гравировка в виде веточки с цветами. Джеймс вгляделся попристальнее и на нижнем краю увидел буквы – Д. Т.

Это ее инициалы? Или инициалы ее любовника?

Подумав о любовнике, Джеймс отчего-то судорожно сглотнул. Признаться, эти буквы ему ничего не давали. Он был так же далек от разгадки тайны, как и утром, при пробуждении. Неужели он ее потерял? Эта мысль причинила ему почти столь же острую боль, как и игла, которую Патрик наконец вонзил в его кожу. Джеймс был готов думать о ком угодно и о чем угодно – только бы отвлечься от боли, пронзавшей его всякий раз, когда Патрик делал стежок.

К несчастью, сознание его не желало отвлекаться ни на что – лишь на мысли о ней. И в какой-то момент он вдруг сообразил, что туман, окутывавший его память, наконец-то начал рассеиваться. Да-да, он осознал, что сейчас уже помнит больше, чем помнил прежде.

Она отчаянно, пусть и не очень умело, кокетничала в «Гусаке». Понаблюдав за ней примерно с четверть часа, Джеймс окончательно опьянел. Что опьяняло его больше – та женщина или эль, – теперь сказать трудно. Но она с такой искренней радостью и непосредственностью флиртовала с завсегдатаями заведения, что даже просто наблюдать за ней было удовольствием. Он смотрел, как она осторожно расправляла крылышки, словно только что вылупившаяся из кокона бабочка, как пробовала их в полете и как радовалась, обнаружив, что они несут ее по воздуху. Глядя на нее, он думал о том, что так, наверное, должна выглядеть фея, которая всю свою жизнь провела в темноте, в полудреме, пока однажды утром ее не разбудил солнечный луч. И она впитала в себя этот свет и сама стала светиться.

А потом как-то так получилось, что тот чудесный свет, который она источала, озарил его, и с этого момента в ее лучах купался он один – и только он один.

С огромным облегчением Джеймс осознал, что теперь узнает ее, если увидит на улице, – и это уже было достижением. Час назад он не мог этим похвастать. Когда он проснулся, воспоминания его походили на разрозненные вспышки, а теперь… Теперь все было по-другому.

И еще он помнил… движение. Да-да, она постоянно находилась в движении… Волосы же у нее были очень светлые, почти белые. Она была полна жизни, лучилась каким-то особенным внутренним светом и радостным возбуждением, и волны ее прекрасных волос рассыпались по плечам, словно не в силах были выдержать оковы шпилек. И теперь он вспомнил, как, опрокидывая очередную кружку эля, подумал: «На такой я мог бы жениться».

Но о самой церемонии он почти ничего не помнил.

А может, и не было никакого бракосочетания? В этом вопросе уверенности у него не прибавилось. Он помнил, как шутил с ней, пытаясь успокоить ее, когда она в растерянности умолкла. Кто-то отпустил на ее счет грубоватую шутку, и она решила, что ее хотели обидеть. Он тогда налил в ее пустой бокал эля из своей кружки, а потом предложил выйти за него замуж и пообещал, что всю оставшуюся жизнь будет следить, чтобы ее бокал был всегда полон.

Что ж, теперь по крайней мере у него больше не было сомнений в том, почему он ввязался в эту историю. Да-да, сейчас уже он помнил самое главное – поцелуй. Она сама бросилась к нему на шею – они для чего-то оба забрались на видавший виды старый стол в «Синем гусаке» – и прижалась губами к его губам под дружное и громкое одобрение присутствующих. Джеймс помнил, что чуть не упал от неожиданности, и помнил, что дыхание ее было на удивление вкусным. Ее запах вскружил ему голову, и он хорошо помнил свои ощущения, когда она прижалась к нему гибким телом. А потом она с удивлением вскрикнула – похоже, страстная сила их поцелуя потрясла и ее.

Джеймс судорожно сглотнул, не в силах выбраться из тисков этих воспоминаний.

– Я должен ее найти, – пробормотал он.

– Да, понимаю, – кивнул Патрик. – Я и сам бы не отказался ее…

Не раздумывая, не давая никаких оценок своим действиям, Джеймс схватил друга за ворот и, приблизив его лицо к своему, прошипел:

– Она моя жена. Фальшивая или нет – значения не имеет. Так что изволь выбирать выражения.

Патрик осторожно высвободился и, улыбнувшись, подмигнул приятелю.

– Точно так же ты повел себя ночью. Я просто хотел проверить, ты все так же в нее влюблен или уже нет. И я, пожалуй, легко отделался. А вот бедняге Макрори повезло меньше. По твоей милости он лишился двух передних зубов.

При напоминании о нанесенном мяснику увечье Джеймс виновато опустил голову. Патрик же вновь принялся штопать скальп приятеля. Сейчас Джеймс начинал вспоминать кое-какие подробности вчерашней драки. Он помнил хруст под своим кулаком и помнил, какое тогда испытал удовлетворение. Он также вспомнил отчаянный женский вопль, звон стекла и треск дерева. И, конечно, он помнил, как ему стало стыдно, когда Макрори выплюнул вместе с кровью зубы.