Анна и Сергей Литвиновы - Аватар судьбы

• Название: Аватар судьбы
• Автор: Анна и Сергей Литвиновы
• Жанр: Детектив
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-80597-6

Когда Варя Кононова предложила своему возлюбленному Алексею Данилову провести отпуск на заброшенной черноморской турбазе в компании новых друзей, он сразу понял: это нужно ей в интересах работы. Ведь недаром Данилов – мощный экстрасенс, а Кононова – сотрудница засекреченной спецслужбы, изучающей всё странное и непознанное. Отдых проходил прекрасно, непонятно только, почему компания, в которой они оказались, запрещает пользоваться мобильными телефонами и на дух не переносит Интернет? И зачем руководителю этой группы, полковнику в отставке Зубцову, понадобились уникальные способности Алексея? Однако Варя даже не успела доложить о происходящем своему начальнику Петренко, как на мирных отдыхающих обрушился спецназ. К счастью, троим – Данилову, Варе и Зубцову – удалось ускользнуть. И бархатное ничегонеделанье неожиданно обращается для них в погоню за разгадкой самых жгучих тайн недавнего прошлого…

---

Однако вернемся к бедному Картыгину. Его состояние не менялось: вид живого мертвеца и срочное желание доложить лично вождю народов. Его заместитель и друг Ежевихин пытался самыми разными способами вернуть подполковника к жизни. Он перевез его в кабинет командира полка, а там и щипал, и плескал водой, и пытался отпоить водкой, и даже электрическим током шарахал. Ничего не помогало. Никакие внешние факторы не оказывали на беднягу никакого воздействия. И тогда Ежевихин – смелый был, видимо, человек, фронтовик, как и Картыгин, – рассудил: происходит нечто крайне странное и непривычное. И об этом следует не просто доложить по команде, а после уповать, что, мол, там, наверху, сами разберутся. Он хорошо знал военную систему, никаких иллюзий по ее поводу не питал и понимал, что если дело пойдет обычным порядком (рапорт придет сперва в штаб дивизии, затем в штаб армии, а потом кое-как доберется до Генштаба), то будет потеряно огромное количество часов и дней. А ему отчего-то казалось, что время не ждет, да и несчастный начальник постоянно твердил все то же: о критическом положении и необходимости доложить вождю. Поэтому майор, выгнав шифровальщика, самолично отправил ВЧ-грамму о случившемся лично министру обороны (она была впоследствии уничтожена, и в архивах ее обнаружить не удалось). Вдобавок он поставил в известность о случившемся штаб округа – именно поставил в известность, а не испросил разрешения. В ВЧ-грамме в округ он писал: дескать, подполковник Картыгин получил информацию важнейшего оборонного значения, посему ему и мне срочно требуется прибыть для доклада в Москву, прошу утвердить полетный план. Удивительно, но полетный план был утвержден, и Ежевихин вместе с подполковником (состояние которого не менялось) на транспортном самолете «Ли‑2» вылетел в Москву. Сам сел за штурвал и взял с собой – на всякий случай и чтобы приглядывать за Картыгиным – только второго пилота. И тем спас жизнь остального экипажа транспортника, что остался на земле и оказался не в курсе событий. Но безвестного второго пилота, который видел и слышал подполковника, он под монастырь все же подвел – тот тоже в итоге был уничтожен в бериевской мясорубке.

В ходе полета до Москвы на радиосвязь с бортом вышел сам командующий округом, но и ему майор не стал ничего докладывать, сообщив лишь, что у него есть важнейшая информация оборонного характера, которую он доложит только лично министру обороны или товарищу Сталину.

Неизвестно, какие переговоры, пока он летел, велись на Земле между округом, Генштабом и другими органами. Факт тот, что на аэродроме «Чкаловский», где Ежевихин посадил самолет с Картыгиным на борту, его уже ждали. Всех троих, включая второго пилота, немедленно арестовали. «Воронки» доставили схваченных на Лубянку.

В течение следующей недели Ежевихина и Картыгина интенсивно допрашивали. Последнего к тому же тщательно осмотрели врачи. Диагноз, к которому они склонились, был таков: кататонический синдром вследствие органического поражения мозга. На рентгеновском снимке головы полковника отчетливо был виден металлический (по всей видимости) предмет длиной около четырех сантиметров и толщиной примерно два миллиметра, который, на манер иглы, пронизывал лобную кость и входил в мозг. Ситуация выглядела бы типической, в стране насчитывалось немало пациентов домов скорби, рвущихся доложить о чем-то лично национальному лидеру. Картыгину, казалось, была одна дорога – в психиатрическую лечебницу. Однако в деле еще имелся неопознанный объект, а также Ежевихин и другие граждане, которые его видели. Что же получалось, если собрать все происшедшее воедино? Типичный заговор с целью злодейского умерщвления вождя народов, заговор, нити которого явно тянулись за океан.

Ежевихина допрашивали, применяли к нему меры физического воздействия. Однако он в заговоре с целью погубить вождя народов или других вождей не признавался. А Картыгина пытай не пытай – полковник оказался совершенно невосприимчивым к боли. Он по-прежнему оставался в своем зомбированном состоянии, время от времени повторяя заклинание о необходимости доклада лично Сталину.

Но оставался еще неопознанный летающий объект, который на военном аэродроме видели многие. Очевидцев допрашивали порознь, а показывали они одно и то же. В итоге перед министром госбезопасности Абакумовым (а он лично руководил следствием) встал мучительный вопрос: что делать? Доложить – или не докладывать? Не доложить было нельзя – а вдруг наверху проведают? Тем более что ВЧ-грамма в аппарат министра обороны от Ежевихина уходила, и на уровне округа о ситуации ведали. Если наверху прознают о происшедшем, неминуемо спросят, почему не доложил. А докладывать – ужасно боязно. Крайне необычно все, что происходит вокруг этого дела. В итоге Абакумов сообщил о случившемся лично Берии (который официально в ту пору, в роли первого заместителя предсовмина, атомным проектом командовал, но связей с выпестованными им органами не утратил).

И вопрос, сообщать или не сообщать, встал уже перед Берией. В конце концов, однажды на ближней даче, после совместной выпивки, он вроде бы шутейно рассказал о происшедшем вождю народов. Тот грозно глянул на сатрапа:

– И ты молчал?! Боевой офицер хочет сообщить важнейшую информацию лично товарищу Сталину, а ты его от меня прячешь? Чтобы немедленно доставил!

Тот едва ли не залепетал:

– Но мы не можем гарантировать, что от человека не исходит прямой угрозы вам, товарищ Сталин…

– Значит, твои друзья из МГБ, заплечных дел мастера, целую неделю человека мурыжили, а так и не поняли, враг он или друг?

– Он очень странный, товарищ Сталин, будто не в себе! Мамой клянусь, ни на что не реагирует, хоть иголки под ногти ему загоняй!

– Все равно привози его завтра. Товарищ Сталин человек старый. Если даже убьет меня Картыгин, мне все равно недолго осталось. Но ты ведь понимаешь: если он мне плохо сделает, тебе тоже не жить. – Берия, говорят, тогда тирану в ноги упал, сапожки его стал целовать.

Тут стройный рассказ Зубцова прервал, довольно язвительно, Данилов. Вопросил:

– Откуда вы знаете, что именно так все и было? И какие слова кто говорил?

Не моргнув глазом, отставной полковник ответил:

– Об этом на следствии показывали и Берия, и Абакумов. Последнего, напомню, арестовали летом пятьдесят первого, а Лаврентия Павловича – летом пятьдесят третьего. Впрочем, следственные дела обоих по-прежнему секретны. Я могу продолжать?

– Пожалуйста.

– Делать нечего, назавтра Берия доставил Картыгина к вождю народов. Полковника по возможности привели в норму, загримировали шрамы и раны, оставшиеся от «активных методов следствия». Руки его были скованы наручниками. Конвоир, введя Картыгина в кабинет вождя, держал пистолет у его виска. Процессию замыкал перепуганный Берия. И тут случилось чудо: увидев Сталина, визитер, хоть и не вышел из своего наполовину коматозного состояния, но связно заговорил:

– Товарищ Сталин, спасибо, что приняли меня. Имею сообщить вам сведения чрезвычайной важности.

– Говорите, товарищ Картыгин!

– Пусть они выйдут, – кивнул полковник в сторону конвоира и Берия.

– Идите, – скомандовал им вождь и учитель.

– Но товарищ Сталин, – залебезил Берия, – я не могу гарантировать, что…

– Я сказал тебе: иди! – полыхнули тигриным блеском глаза сатрапа.

Царедворец и конвоир вышли.

Что такого рассказал полковник Сталину, доподлинно неизвестно и поныне. Беседа шла один на один, никаких записей после нее ни первый, ни второй не оставили. Но, во всяком случае, с того дня, если в присутствии вождя народов кто-то из его приближенных заводил разговор о том, что «необходимо проучить империалистов» или «третья мировая война не страшна, зато вся планета станет жить при коммунизме», вождь на полуслове подобные предложения обрывал. И планы СССР воевать в Западной Европе так и остались на бумаге.

А сразу после беседы с лидером страны Картыгин стал прежним. Его кататоническое состояние прошло, словно его и не бывало. Более того, он не помнил ни слова, ни факта из того, что с ним творилось. Не знал он и ничего из того, что докладывал Сталину, – хоть об этом его, разумеется, после визита спрашивали. Но, несмотря на то что все чувства, включая болевые ощущения, вернулись к нему в полном объеме, он так ничего в ходе дальнейшего следствия и не рассказал.

Судьба его печальна: как и майор Ежевихин, он был расстрелян. Слава богу, дела никакого эмгэбэшники не смастерили, шлепнули втихую, в подвале, поэтому семьи обоих не пострадали. Получили не сообщение, что их сын-муж-брат-отец – враг народа, а похоронку с формулировкой: «Погиб при выполнении служебного задания». Вскоре, кстати, был арестован и министр Абакумов, а в пятьдесят четвертом году его казнили.