Александр Афанасьев - Диверсия высочайшего уровня

• Название: Диверсия высочайшего уровня
• Автор: Александр Афанасьев
• Жанр: Боевик
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-81016-1

С миссией особой важности в Киев нелегально отправляется офицер ГРУ. Разведчику высочайшего класса поставлена задача завербовать бывшего суперагента ГРУ по кличке Лазарь, а в случае, если тот откажется – уничтожить его. Разведчик прибывает в украинскую столицу и пытается выйти на Лазаря, но суперагент сам приходит в гостиницу к Разведчику. Он догадывается, для чего приехал Разведчик; Лазарь все подмечает и просчитывает даже сложные многоходовые комбинации. Но ни он, ни Разведчик пока не знают, враги они или друзья. Начинается тонкая психологическая игра. Разведчик заявляет, что собирается убить руководителя украинской разведки Московенко, и просит Лазаря достать ему снайперскую винтовку. Лазарь обещает. В ледяных глазах двух бывших коллег не увидеть ни чувств, ни настроений, ни намерений. Но каждый из них уже начал свою игру и сделал первый шаг. Следующий ход – за Разведчиком…

---

Но даже сейчас, после войны, нищеты, безумия, повального воровства и звериной злобы, люди не приходят в себя, не отдают себе отчета в происходящем, не начинают преследовать свои экономические интересы, не требуют от правительства заняться наконец экономикой. Нет, везде одно и то же – сепары, мобилизация, москалей на ножи. Это красуется на газетных страницах, на стенах в виде граффити, на плакатах, звучит в разговорах. Старик Маркс, считавший, что человек в борьбе за свои интересы руководствуется только разумом, наверное, удавился бы, окажись он здесь и сейчас.

Уже темнело. Самое начало марта. Смеркается рано.

Лазарь жил в центре города, не на самом Крещатике, конечно, но место козырное. Было когда-то. Сейчас недвижимость в Киеве упала в цене втрое. Мало кто рискнет вкладываться в городе, где то и дело нет света и горячей воды, а государство имеет право отжать любую собственность только за нелояльность.

Чтобы идти к Лазарю напрямую, надо быть полным идиотом, тем более что он побывал на Рыбальском острове. На выходе из метро я купил сосиску в тесте, подкрепился и сейчас кружил по улицам, искал подозрительно чистые машины, тонированные стекла, большие фургоны, лишние антенны, парубков, шарахающихся без всякого дела, по которым сразу видно, что они не местные.

Но ничего этого не было. Были только киевские коты, кучи мусора, давно не вывозящиеся, желтые разводы, проплавившие редкий снег с большими проплешинами. Страшная, не передаваемая никакими словами вонь.

Если человек перестает платить за коммуналку, а счета за нее составляют две минимальные пенсии, то ему отрубают канализацию с помощью какого-то устройства. Но если денег нет, то с неба они не упадут. Люди просто начинали пользоваться парашей, выносить ее и выплескивать куда попало. Сами понимаете, во что превратились дворы к началу весны. Рядом с подъездами от вони аж мутило, и к глотке подкатывала тошнота.

К самому дому, где жил Лазарь, я подобрался, только когда совсем стемнело. Его окна я знал, и они не горели. Ни одно.

Хозяина нет на месте? Или же он просто не включает свет?

Крайний раз, когда я тут был, гостеприимный Лазарь встретил меня со спины с пистолетом. Я почему-то никак не хотел повторять этот рискованный эксперимент.

Прикрыв нос шарфом и думая о приятном, я стоял и ждал. Вскоре из подъезда вышел старик. В полутемном дворе, освещаемом только окнами, в своей шапке-боярке и черном пальто он казался посланцем из какого-то другого мира. Из того, где коммунальные послуги стоили копейки, а специально обученные люди не перекрывали неплательщикам стояк, чтобы потом убирать кучи дерьма, скопившиеся во дворе.

– Простите…

Старик дернулся от неожиданности, но я угадал верно. Это был один из тех старых киевлян, которые доживали в этом городе свою жизнь. Новая власть уже не оставляла им места в нем.

– Да?

– Я ищу Лазаря Моисеевича из одиннадцатой квартиры. Не подскажете?..

– Я его уже несколько дней не видел, молодой человек.

– Благодарю вас.

Старик пошел в арку. Куда он идет на ночь глядя? Зачем? Что его держит в этом сошедшем с ума городе?

Я подумал было догнать его и дать денег, но нет. Не возьмет. И я, и он это знаем. Не примет. Не то поколение. Тогда гордость была у людей. Это сейчас за деньги и на колени станут, и раком.

Стрелки часов тускло светили в темноте. Скоро одиннадцать. Нельзя здесь оставаться. Еще неизвестно, когда тут закрывается метро.

Отметив, что надо бы поставить здесь веб-камеру, я пошел в арку вслед за стариком. Она вела в другой двор, дорожка из которого уже выходила на улицу.

Как только я прошел ее, тут-то меня и приняли. Врезали по голове чем-то вроде кастета. В последний момент я отклонился, удар скользнул и пришелся на плечо. Меня поволокли к бусу, стоящему невдалеке.

Но это были не профессионалы, не опера, для которых задержания – их хлеб. Когда они сажали меня в бус, то потеряли контроль над ситуацией. Втроем в дверь буса мы пройти не смогли. А пистолет был у меня спереди, там, где обычно не ищут, снятый с предохранителя и с патроном в патроннике. Может, они думали, что я только прилетел и не обзавелся стволом или еще что. Но как только один недоумок освободил мою левую руку, я рванулся, выхватил пистолет и с ходу открыл огонь.

Первым получил пулю тот урод, который был впереди и затаскивал меня в бус. Я выстрелил почти в упор, вспышка тускло высветила салон, грохот ударил по ушам. Не теряя времени, я дважды пальнул в спинку водительского сиденья, потом немного развернулся и угостил двумя пулями субъекта, так и не догадавшегося выпустить мою вторую руку.

Оглушительная тишина, круги в глазах, хрипящий бандит в бусе. Да, так поступают только самые настоящие бандиты, и мне плевать, кто их нанял.

В пистолете оставалось ровно три патрона. Сзади на грязном асфальте шевелился второй поганец. Видимо, я попал в бронежилет. Он остановил пулю, но запреградное воздействие никуда не денешь. Он сунул руку за пояс, и это лишило меня последних сомнений. Я выстрелил в голову ему, потом в того, кто был в бусе. После этого я вытянул руку и отправил последнюю пулю в затылок водителя, навалившегося на руль.

Я осмотрелся. Вокруг вроде как все спокойно!.. Никто не бежит, не кричит.

Но надо уходить. Ствол тут оставлять нельзя, даже если он и левый. Не надо добавлять работы криминалистам. Распотрошу и выброшу где-то по дороге. Благо пистолет Макарова я смогу разобрать с закрытыми глазами.

Я захлопнул дверь буса. Два трупа осталось в салоне, а третий я подтолкнул ногой прямо к машине. В темноте сразу и не увидишь. А потом я побежал наугад, шлепая по мокрой и вонючей грязи, перевалился через забор и понесся куда-то дальше. За мной никто не гнался.

Конечно, ни о каком такси не могло быть и речи.

Я разобрал пистолет, обтер его и выкинул по частям. Потом избавился от пуховика, точнее, от его верхнего слоя. Штука удобная. Подстежка может носиться как самостоятельная вещь. На куртке могли остаться кровь и следы пороховых газов. Потому я снял ее и положил на скамейку на остановке. Кому надо, тот заберет и постирает.

Если даже сообщить в милицию, то это все равно ни фига не даст. Куртка пустая, в карманах ничего нет, привязать ее ко мне невозможно.

Хотя…

Я достал купюру в пятьдесят долларов, протер ее и сунул в карман. Теперь тот, кто найдет одежду, точно никуда не сообщит об этом. Потому что тогда ему придется отдать пятьдесят долларов. А это совсем немало. Тут на иной работе и за месяц столько не получают.

Я пошел пешком. Благо недалеко. Я ничего толком вокруг не видел. Главное – добраться до отеля и не вляпаться по пути еще в какую-нибудь историю.

Кто это был?..

Нет, рано рассуждать об этом. У нас есть еще одно правило. Обо всем надо думать вовремя. Не позже, но и не раньше. Никакой информации у меня нет. Значит, и голову ломать пока не стоит. Это все равно что плавать в бассейне без воды.

В ларьке я купил бутылку дешевой водки и вымыл руки и лицо, чтобы избавиться от продуктов выстрела. Как уж смог, почистил ботинки. Остаток из бутылки вылил себе на голову, чтобы подумали, что пьяный.

В отеле, может, и заметили, что я вернулся без куртки, но тут уж ничего не поделаешь. Надо еще как можно быстрее избавиться от обуви.

Даже не заходя к себе, я постучал в дверь Марины. Она открыла. Одного взгляда было достаточно, чтобы женщина все поняла, втащила меня внутрь и закрыла дверь на защелку.

– Работает? – спросил я.

– Да. – Она кивнула на туалетный столик, где лежал всеволновой подавитель, замаскированный под мобильник. – Что ты сделал?

– Меня пытались похитить, – сказал я, снимая ботинки и проходя в номер. – Какие-то левые. Я застрелил троих.

Надо отдать ей должное. Не было ни криков, ни истерики, ни обвинений. Ничего. Она из стали. Пусть снаружи не видно, но так оно и есть. Уж я-то знал это так хорошо, как никто другой.

– Тебя кто-то видел?

– Надеюсь, что нет.

– Оружие?..

– Разобрал и выбросил. Я купил его на вокзале, сегодня. Оно левое.

– Иди в душ.

Если женщина просит…

Вскоре в кабинку вошла она. Я стоял к ней спиной, попытался повернуться, но Марина не дала мне это сделать.

– Дай-ка я посмотрю. Чем это тебя приложили?

– Кастетом. Сама понимаешь, другого выхода у меня просто не было. Никакого.

– Я принесла одежду из твоего номера. Наряжайся. Надо избавиться от того, что было на тебе.

– Как?

– Сейчас…

Она вышла и вернулась через несколько минут, очевидно, поручила кому-то из охранников озаботиться тюком с моей одеждой.

Я уже сидел на кровати, Марина встала напротив и потребовала:

– Рассказывай!

Ну, в общем, уже не увильнуть.

– Ты знаешь, кто такой Лазарь?