Николай Тихонов - Дискуссионный рассказ

• Название: Дискуссионный рассказ
• Автор: Николай Тихонов
• Жанр: Русская классическая проза

---

Ни тебе пня, ни огня, ни кусточка - веточки никакой.

Воды - и той нету. Лежит снег, и скука такая - тошнит от той скуки. И как ни прижимайся друг к другу, как ни дыши в рукава, нет тебе согреву. Одно слово - верх горы, в небо уперлись - конец свету. Падение дисциплины, думаю, пойдет срочно. Уже винтовки иные держать не в силах, и помутнение в глазах у всех от снега и от скуки этой горной такое, что не дожить до утра без несчастья никак. Погоди, что вышло. Проведали, что ли, через шпионство о нашем таком положении недобитые какие-то бело-зеленые банды из меньшевиков - и начали, подошли и начали часовых щупать. Думают - смерзли, застыли или заснули. А те их и покрыли со злости, с морозу. Ну, и пошла перепалка.

И с той самой пальбой, гляди ты, положение меняется, и сразу в нашу пользу. Самые тихие стали свое дело вспоминать.

Тут и команда: "Становись!" И стали все становиться, и кто не мог и кто мог - все разом строились. Гляжу - и легче душе становится. И пошли мы в обход сбивать врага, и по каким каменьям - дух вон! И с таким темпом пошли, что летели с камня на камень, со второго на пятый, и не было нам остановки.

И стреляли, чтобы согреться, и стреляли сначала почем зря, а потом боевое задание без выстрела стали выполнять, и, как не жрали мы с вечера, - легкость в ногах была такая, что лезли мы прямо на скалы. Скалы такие чудные, что утром глядели, не верили - мы ли это лезли или не мы.

И никаких уныний не наблюдалось. Я как старатель кавказских многих видов такое первый раз дело видел. И отстать никто не хотел, и те, что, как птицы, пищали, говорили полным голосом и ругались во весь дух. Банды мы сбили начисто, и следа от них не осталось. Очистили путь всему отряду и тут сели отдыхать на камни, и огня не надо - пар от шинелишек идет, как от самовара. Все согрелись, пока по камням прыгали и лицом к лицу врага искали. А он сгинул, как в воду, - убежал. Это всегда бывает, если обход правилен, - теряет враг позицию и, если налегке, бежит впустую, а если с обозом - извините, обоз нам оставляет. Ну, тут, значит, налегке были.

И, угнав нашего классового врага, зашли мы, конечно, в село ихнее и там спали и ели в тепле. Много нам, конечно, артиллерия помогла. Я в Хунзахе тридцать дней вику жрал, а такого боя не видел. И в Хунзахе артиллерия очень помогала. Но это интересно только снутри, а снаружи - воевать ночью неприятно. И убьют если, то, конечно, не страшно, потому темно, а если ранят, хуже - потому не сразу отыщут и подберут, смотри, на другой день еще.

Отрывки из донесения военкома отдельного отряда

Николая Егоровича Кононова

Доношу, что мы двигались с двумя взводами горной батареи и неполными двумя ротами стрелкового полка вверх по р. Цхенис-Цхали и пришли к ночи на высоты перевала Латпари...

Во время движения моральное состояние бойцов и комсостава было хорошее. После очень утомительного и непрерывного похода, имея в виду ликвидацию бело-зеленых банд, о коей я уже подробно доносил, состояние пошатнулось немного, потому что главной причиной была физическая свыше сил усталость...

Подъем на перевал не был рассчитан и согласован со штабом N отряда, и мы пришли к перевалу к ночи. На перевале не оказалось ни дров, ни травы; нельзя было даже согреть чаю и накормить бойцов. Мы рассчитывали проскочить перевал, и это не удалось.

Подул сильный ветер, свойственный такой местности, и пошел свойственный высокогорью снег, что повело к тому, что бойцы стали ложиться на голые камни и к утру многие могли обморозиться. Укрытий от ветра и снега не было никаких.

Мокрые шинели стояли колом.

По обследовании лошадей обнаружилось: 5 лошадей с потертостями и у 6 нагнеты и засечки венчиков. Оружие было в полном порядке. Из людей на перевал не могли идти четверо, а другие больные были оставлены в Цагери, после чего остальные держались в строю. На горную болезнь жалоб не поступало...

После полуночи со стороны севера подошла бело-зеленая банда, которая атаковала наше расположение. Мы вступили с ней в бой, открыв стрельбу из двух орудий. Посланные в обход два взвода обошли по неприступным скалам противника и обратили его в бегство.

Банда отступила по направлению к Ушкулю, для того чтобы не быть отрезанной в долине Ингура. Преследовать ее будет, вероятно, отряд Гелилъяни. Раненых у нас нет. Потери банды неизвестны.

Моральное состояние бойцов превосходное.

Все, кто замерзал от холода и ветра, сейчас уже заняли позицию и отогрелись в бою, особо те, что были в обходе, ибо надо видеть самому те скалы, чтобы составить представление о местах, куда взошли наши доблестные стрелки.

Комсостав действовал без паники, и особенно быстро начал стрельбу из орудий и дал прикрытие обходимой части комбатр горной Аузен Николай Эльмарович, показавший крайнюю выдержку и боевой порядок.

Особо отличался боец Курков Петр, первым взошедший на неприступные скалы при обходе противника.

Сейчас отряд стоит на отдыхе в селе Лархор, Кальской общины, в долине Ингура, при слиянии его с р. Халде-Чала.

Связь со штабом N отряда и исполкомом местным налажена.

Довольствия хватает. Маловато махорки. Бойцы обижаются...

Ефремов Александр Сергеевич, комбат,

начальник отряда

- Написал донесение о бое? - спросил Ефремов военкома на отдыхе в селе Лархор.

Он сидел, расстегнув гимнастерку, и его широкое лицо, изрытое оспинами, хранило сосредоточенное лукавство. С улицы, заставленной оперными домами, шла бывалая красноармейская песня.

Батарейцы у берега мыли лошадей.

- Написал, - сказал Кононов.

- Порви, пока не поздно. Никакого боя не было...

Кононов, как мог, сузил глаза и уставил их в переносье Александра Сергеевича.

- Ты что? - сказал он. - Ты что еще за винты нарезаешь?

- Порви донесение, - сказал медленно Ефремов. - Боя не было. А была тревога боевая - это разница. Видал ты хоть одного бандита?

- Нет, - сказал, хмуря лоб, военком, - не видал. А кто, по-твоему, крыл огнем наших из скал? Эхо? Игра природы?

- Эхо - не эхо, а ты раненых наших считал, убитых видал?

- Нет, - сказал тихо военком и потер хмурый лоб, - да кто же стрелял в пас?

- В нас - никто, а в воздух стрелял - скажу, не поверишь...

- Ну?

- -Стрелял, брат... Чего уставился? Не я стрелял, стрелял Алла верды.

- Как? Кто же ему приказал?

- Я приказал, - запахивая гимнастерку, сказал Ефремов. - Понимаешь положение: замерзают люди, пропадает отряд. Куда пойдешь, кому скажешь? Я позвал этого Алла верды и внушаю: "Помнишь, как ты на стерве женился?" "Помню, - говорит, - спасибо, что глаза открыл". - "Помнишь, - спрашиваю, - как Баку с тобой брали?" - "Помню", - говорит. "Ну, если и это не забыл, так помни и то, что я сейчас скажу. В бесчувствие отряд пришел. Так? Ступай в горы и крой - делай тревогу! А уж я людей раскачаю. Согреются мигом". Как тарарахнули по скалам - все в ружье встали, как миленькие. Мог я, по-твоему, так поступить, а? Ты говорил:

"Дела - хуже не надо. Кто отвечать будет? Ты". (На меня пальцем сунул.) Я, - на себя пальцем ткнул. - Вон и смотри.

Не отряд - игрушка. Песни поют. Боевая выдержка брызжет.

Порви донесение - ни к чему...

- А ты думаешь - ты прав? - спросил военком.

- А ты думаешь - я не прав? - сказал Ефремов, и синий дым обволок его отвратительные оспины.

Микан-Гассан Шакрылов,

прозванный всеми просто Алла верды

Он остановил буланого коня Аузена на бревенчатом мосту через Ингур. Аузен посмотрел на него надменно пустыми глазами. Днем это был обычный Аузен, осмотрительный, щеголеватый, осторожный, всезнающий артиллерист. Перед ним стоял старый горец, давний спутник отряда, проводник и переводчик.

- Спасибо, начальник, - сказал Шакрылов, прикладывая руку к сердцу.

- За что благодаришь? Не выспался? - сказал Аузен. - Пусти коня.

- Сейчас пущу. Спасибо за то, что ты меня не убил, немного мимо давал...

- Я - тебя? - спросил Аузен, наклоняясь с седла и смотря в древнюю бороду горца. - Когда?

- Как ты стрелил из своей пушки - гора валилась и мне на голову - чуть не убил. Камни шли, шли мимо, мимо, долго шли. Стрелил бы еще раз - конец Шакрылов. Спасибо... Хорошо стрелил, честно стрелил. Поезжай... Оа... Пошел!..

И он толкнул коня я, улыбаясь, пошел через мост. Аузен поехал оглядываясь, и буланый слюнявил трензель и оглядывался, как и его хозяин.

Аузен взглянул в небо. Облака были не как вчера - под ногами. Облака шли вверху, над головой. Их нельзя было, как вчера, достать шашкой: их можно было достать только из винтовки или его горной пушкой (76,2 мм) со снарядом в 65 кило, дальность 7 километров, число вьюков 7, вес орудия 650.

1931г.

ТИХОНОВ Николай Семенович (1896 - 1979). Дискуссионный рассказ. Впервые опубликован в книге "Клинки и тачанки". Л., Изд-во писателей в Ленинграде, 1932. Одновременно в журнале "Звезда", 1932, № 1. Печатается по изданию: Тихонов Николай. Многоцветные времена. М.: Известия, 1972.