Дэн Абнетт - Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том III

• Название: Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том III
• Автор: Дэн Абнетт
• Издательство: Кузница книг InterWorld'а
• Жанр: Эпическая фантастика
• Год: 2014

Это легендарная эпоха. Галактика объята пламенем. Великий замысел Императора относительно человечества разрушен. Его любимый сын Хорус отвернулся от света отца и принял Хаос.

Его армии, могучие и грозные космические десантники, втянуты в жестокую гражданскую войну. Некогда эти совершенные воители сражались плечом к плечу как братья, защищая галактику и возвращая человечество к свету Императора. Теперь же они разделились.

Некоторые из них хранят верность Императору, другие же примкнули к Магистру Войны.

Среди них возвышаются командующие многотысячных Легионов — примархи. Величественные сверхчеловеческие существа, они — венец творения генетической науки Императора. Победа какой-либо из вступивших в битву друг с другом сторон не очевидна.

Планеты пылают. На Истваане-V Хорус нанес жестокий удар, и три лояльных Легиона оказались практически уничтожены. Началась война: противоборство, огонь которого охватит все человечество. На место чести и благородства пришли предательство и измена. В тенях крадутся убийцы. Собираются армии. Каждый должен выбрать одну из сторон или же умереть.

Хорус готовит свою армаду. Целью его гнева является сама Терра. Восседая на Золотом Троне, Император ожидает возвращения сбившегося с пути сына. Однако его подлинный враг — Хаос, изначальная сила, которая желает подчинить человечество своим непредсказуемым прихотям.

Жестокому смеху Темных Богов отзываются вопли невинных и мольбы праведных. Если Император потерпит неудачу, и война будет проиграна, всех ждет страдание и проклятие.

Эра знания и просвещения окончена. Наступила Эпоха Тьмы.

Книга производства Кузницы книг InterWorld'а.

http://interworldbookforge.blogspot.ru/. Следите за новинками!

http://politvopros.blogspot.ru/ — ПВО: Политический вопрос/ответ. Блог о политике России и мира.

http://auristian.livejournal.com/ — политический блог InterWorld'а в ЖЖ.

https://vk.com/bookforge — группа Кузницы Книг ВКонтакте.

https://www.facebook.com/pages/Кузница-книг-InterWorldа/816942508355261?ref=aymt_homepage_panel — группа Кузницы книг в Facebook.

---

Глаза под веками задвигались. Он приоткрыл рот, и воздух над лицом заволокло зловонным паром.

— Мозговая активность возрастает, — произнес Тарса, следя за потоком данных на экранах, вставленных в стальные бока контейнера. — Амплитуда альфа-волн в пределах нормы. Активность тета-волн увеличивается. Нейронная осцилляция стремительно ускоряется. Можете говорить, он вас услышит.

— Ульрах, — заговорил Тиро. — Кое-что произош…

— Мы потерпели неудачу.

Отфильтрованный голос Ульраха Брантана вызывал у Тиро неизменную дрожь ужаса. Он шел из места, полного боли невообразимой, всеохватной и, как ему, должно быть, казалось, засевшей внутри на целую вечность. Он говорил о пытках, с которыми никто не должен сталкиваться.

Тиро знал с прошлых сеансов, что первые мгновения пробуждения часто были для Брантана тяжелыми: его разум восстанавливался из беспорядочных фрагментов, борясь с агонией, путающей мысли. Тиро мог только продолжать.

— Капитан, мы вышли на связь с Медузоном из клана Сорргол, — сказал Тиро. — Он планирует миссию и нуждается в нашей помощи.

Голова Брантана металась на заляпанной кровью циновке. Поток крови из искалеченных конечностей не ослабевал.

— Мы потерпели неудачу. Сперва на Исстване, а потом на Йидрисе.

— Нет, нас предали, — ответил Тиро, хватаясь за край контейнера. Жар от его железной руки проплавил во льду глубокие борозды. — Магистр войны всех нас предал.

— Мы больше не достойны. Ангел Экстерминатус родился, и бессчетные поколения будут вечно проклинать наши имена.

Тиро и Сайбус обменялись взглядами. Они ожидали от своего капитана чего угодно, но не самообвинений. Может, ярость и жажду возмездия — только не зловещих пророческих слов.

— Медузон считает, что нам следует объединиться, — сказал Тиро. — Я хотел бы услышать ваше мнение.

Брантан повернул голову к Тиро.

— Объединиться? Зачем?

— Он верит, что мы можем убить Альфария.

— Убить Альфария?

— Да.

— Убить примарха…

— Мы отомстим, — сказал Сайбус, вставая у контейнера рядом с Тиро и вкладывая в слова всю свою ненависть и боль. — Не Фениксийцу, но придет и его время.

Брантан открыл глаза: ввалившиеся и мутные, с красными прожилками от лопнувших сосудов и некрозной желтизной. Тиро увидел в них безумие и отшатнулся. За ввалившимися глазами царило помешательство.

— Отомстим… Да, отомстим. Наше спасение — в крови.

— Тридцать секунд, — напомнил Тарса.

Тиро собрался с мыслями. Он видел в Брантане боль и отчаянную жажду мести и не хотел следовать мнению человека, чей разум был разрушен мучениями и вечностью самообвинений.

Он почувствовал на себе взгляд Тарсы и заметил, что ядовитая ярость в глазах Брантана ужаснула его не меньше.

Между ними возникло молчаливое взаимопонимание.

Слезы на щеках Брантана замерзли мгновенно, но перед тем, как его поглотила ледяная вечность, он успел отдать последний приказ:

— Сделайте это. Убейте Альфария и выжгите слабость, приведшую нас к поражению.

Глава 6 Цель / Расследования / Растворившийся во тьме

Воздух кузницы дрожал от жара и сверкал ярко-оранжевыми огоньками искр. В адском пламени горнов перерабатывали сталь, снятую с «Зета Моргальда».

Ручьи расплавленного металла стекали в литейные формы для оружия, и обнаженные по пояс Железнорукие работали кузнечными молотами у почерневших от огня наковален. Дым с шипением поднимался от воды, которая была слишком несвежей для закалки, отчего опытные мастера говорили, что в металл подмешивается слабость.

Грязные от копоти знамена, на каждом из которых красовались символы мастеров-оружейников, трепетали в восходящих потоках горячего воздуха. Когда-то кессонные стены кузницы были увешаны великолепными работами этих мастеров — воинов, создававших в этом обжигающем жаре настоящие чудеса из металла. Когда-то в этих стенах гремели песни, становившиеся частью каждого шедевра.

Теперь не было ничего, что могло бы стряхнуть со знамен копоть; песни умолкли, а чудес почти не осталось.

Позади грохотавших молотками кузнецов у наковальни работали двое, окруженные ореолом красноватого света. Как и Железнорукие, они были обнажены по пояс, но на этом сходство заканчивалось.

У Никоны Шарроукина была алебастрово-белая кожа, и только прядь блестящих черных волос, собранная в короткий хвост, показывала, что он не альбинос. Миндалевидные глаза на орлином лице почти не отражали свет горна и летящие искры.

Атеш Тарса был его полной противоположностью, с темной кожей, красными глазами и бритой головой, напоминающей шар из черного обсидиана. И в отличие от Шарроукина, сын Ноктюрна в этой обстановке чувствовал себя как дома.

Два дня оставалось до прибытия Железных Рук в пункт, найденный Сабиком Велундом в астронавигационном журнале «Моргельда». После встречи «Железного Сердца» и «Сизифея» Шарроукин и Тарса проводили время за тренировками, спаррингами и, как теперь, ковкой.

Тарса держал на наковальне светящийся оранжевым клинок меча, в то время как Шарроукин обрабатывал металл молотом.

— Осторожно, — предупредил его Тарса. — Не погни края. Ты потратил два дня на то, чтобы прокалить и выпрямить сталь. Жаль будет ее выбрасывать.

— Как получилось, что апотекарий разбирается не только в тайнах плоти, но и в тайнах стали? — спросил Шарроукин.

— У всех сынов Ноктюрна есть тяга к кузнечному делу. Мои умения достаточно посредственны.

Ограниченность познаний в металлургии не мешала Шарроукину понимать, что Тарса к себе несправедлив. Но он не видел смысла спорить. Саламандр был скромным воином и предпочитал, чтобы его способности говорили все сами.

— Лучше, чем у меня.

— Они у наковальни лучше, чем у тебя, — ответил Тарса, но желания обидеть в голосе не было. Он покачал головой. — А ведь в шахтах родился.

— Я был из соляных, — ответил Шарроукин. Его челюсть напряглась, а молот говорил о глубоко укоренившейся злости. — Как только я научился ходить, меня отправили в приливные бассейны в самых глубоких пещерах Ликея. Я и еще сотня детей целыми днями соскребали с камней кристаллы с помощью затупленных кирок. Фабрики по производству инструментов добавляли эту соль в воду для закалки.

Тарса кивнул, переворачивая клинок.

— Соленая вода лучше проводит тепло, и сталь с ней получается тверже, чем с чистой. Однако немногим инструментам нужна подобная твердость. Работа, должно быть, была опасной.

— Да, — сказал Шарроукин. — Дети постоянно тонули. Порой вода внезапно возвращалась в пещеры. И была поговорка, что лучшая соль получается из костей.

— Довольно обработки молотом, — сказал Тарса, убирая клинок из-под ударов Шарроукина. — Иначе лезвие затупится.

Саламандр поднял клинок за стержень и осмотрел кромку лезвия.

— Симметрия не идеальна, но деформации нет.

— Пойдет?

Тарса опять кивнул и передал клинок Шарроукину, который вытер его начисто, после чего принялся шлифовать мелкозернистой пемзой.

— Полируй клинок, пока он не начнет блестеть синим, как летний вечер.

— Я не видел солнца до тринадцати лет, — сказал Шарроукин.

— Тогда представь синюю броню Восьмого легиона.

— Мне больше нравится представлять ее красной от их крови.

— Красный ты получишь при закалке.

Шарроукин положил клинок на наковальню.

— Один выпад — и лезвие становится красным. Мне это нравится.

— Если хочешь, я могу изготовить тебе рукоять.

— Это будет честью для меня, Атеш, — ответил Шарроукин.

— Нет, для меня, Никона, — сказал Тарса.

— Только что-нибудь простое. Я не любитель вычурного оружия.

— Две пластины из лакированного черного дерева?

— Отлично, — ответил Шарроукин. — Прости, сегодня душа к ковке не лежит.

— Тебя все еще беспокоит миссия?

Шарроукин посмотрел через плечо на трудящихся Железноруких. Под покровом пара и на фоне пламени из горнов они казались какими-то гротескными чудовищами, ограми из пещер.

— Да, она меня все еще беспокоит.

— Ты не считаешь ее хорошей? — спросил Тарса, беря пемзу и придавая лезвие еще большую остроту.

— В том и проблема, она слишком хорошая, — ответил Шарроукин.

— «Око за око» — подход древний, как само время, — заметил Тарса. — И согласись, есть в нем некое оперное величие.

— Оперное? — приподнял бровь Шарроукин.

— Среди летописцев Сто пятьдесят четвертого экспедиционного флота было немало драматургов и поэтов. Я имел честь присутствовать на постановке «Симфонии изгнанной ночи». Сцену, в которой кардинала Танга отправляют в заключение на Нуса Камбаган, и его убивают те, кто когда-то пострадал от него, многие считают ярчайшим примером ранней имперской политики.