Анна Калинкина - Метро 2033: Под-Московье (сборник)

• Название: Метро 2033: Под-Московье (сборник)
• Автор: Анна Калинкина
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-089715-5

Когда-то Подмосковье считалось провинцией и почти деревней рядом с блистательной Москвой – столицей России, одним из крупнейших и дорогих мегаполисов мира. Но так было лишь до тех пор, пока Последняя Война не загнала остатки человечества под землю. В тесное переплетение туннелей метрополитена, секретных бункеров и подземных коллекторов. В Под-Московье. Но даже здесь, в Царстве крыс, в котором правят голод и нужда, а цена человеческой жизни измеряется в патронах к автомату Калишникова, осталось место для веры, любви и надежды – трех самых ярких светильников, погасить которые не под силу даже самому беспросветному мраку.

Трилогия писательницы, по праву носящей титул Первой Леди Вселенной Метро 2033! Целая галерея ярких, живых, запоминающихся образов. Анна Калинкина не рассказывает свои истории – она, словно опытный корреспондент, ведет прямой репортаж из постапокалипсиса. Такое нельзя пропустить!

---

Несколько раз пытались ее прищучить, а потом плюнули и решили вход в комплекс вообще закрыть от греха подальше. А потом заварушка случилась, когда в туннеле взрыв был и траурный поезд с телом Вождя засыпало. Говорят, один из ваших постарался – вышвырнул из кабины машиниста и погнал поезд к Проспекту Маркса. Не иначе, хотел на полном ходу проскочить и дальше укатить, в Полис. А когда понял, что Вождя увезти не получится, отцепил платформу с гробом, а сообщник его еще взрывчатку швырнул вслед. Мол, не доставайся же ты никому. Вот туннель и обрушился. До сих пор никто у нас не понимает, кому в Полисе тело Вождя понадобилось? Разве что для каких экспериментов. Мы ведь люди простые, нам власти не объясняют, отчего да почему. Объявили провокацией со стороны несознательных элементов, устроили недельный траур – и баста.

– Тоже мне, секрет! – фыркнул сидевший возле Нюты анархист. – Это Толик Томский поезд угнал. Только он девушку свою спасти хотел, а Вождь ваш что ему, что полисным был без надобности.

– А к чему ты про торговый центр-то заговорил? – поинтересовался другой. – В чем связь?

– Так связь самая прямая, – оживился перебежчик. – Когда эти ваши бомбисты туннель взорвали, что-то там обвалилось и образовалась дыра прямо в тот комплекс. На первое время ее кое-как досками заложили и часового рядом поставили, пока руки дойдут окончательно заделать. Вот как-то раз, когда на часах у дыры мой кореш Мишка стоял, сразу пятерых сопляков – четырех пацанов и одну девчонку – на подвиги потянуло. Мишка как раз то ли вздремнул, то ли еще что, в общем, они доски-то отодвинули и в комплекс ушли. Понятное дело, ни один не вернулся.

– А откуда стало известно, что они именно туда ушли?

– Дык одна девчонка матери записку оставила: идем в комплекс, не волнуйся, скоро вернемся. Сознательная, вишь, была. А оттуда еще не все вынесли, цацки какие-то оставались, конечно, детям-то интересно. Они ж не думали, что за любопытство жизнью своей заплатят. Разве в их возрасте об этом думаешь?

– Что, и искать их не пытались?

– Ну почему же, вблизи осмотрели все. Только скорее для вида. Понимали – без толку их уже искать. А Мишку за это повесили.

– Ужас какой! – вздрогнула Нюта.

– Так родителей тоже можно понять – это они высшей меры требовали. Ведь пятеро детей пропали – это разве не ужас? Да и не жилец уже был Мишка, больно сильно переживал. Сдается мне, если бы его не казнили, он бы сам на себя руки наложил. Хотя он что-то пытался объяснять, но сразу-то никто не послушал, только потом задумались. Он все твердил, что выспался как следует перед тем, как на пост заступить, а тут вдруг глаза сами начали слипаться. Он и так, и эдак, хотел даже сменщика позвать, а руки-ноги как ватные стали, и в голове туман. Неспроста все это, так мне кажется. Мы ведь возле самого Кремля сидим, а что там творится, вы, наверное, и так слышали. Вот мне и кажется, что не сам по себе он заснул, а навели на него этот сон. И дети, наверное, тоже не просто так одни ночью в комплекс сунулись. Видать, кому-то свежая кровь понадобилась, невинная. Вот после этого случая я и решил: пора уходить. А то больно они все здорово объясняют, атеисты-материалисты наши, мать их так! Пусть-ка этот случай попробуют объяснить с позиций товарища Карла Маркса! Только ни Мишку, ни детишек все равно не вернешь…

Он вздохнул и длинно, тоскливо выругался. Анархисты сочувственно загалдели, а Стас загадочно улыбнулся, и Кириллу показалось, что ему кое-что известно об этой истории. Он не удержался и спросил.

– Я много чего знаю, – загадочно протянул тот. – Потому что давно на свете живу. Я, молодой человек, застал еще то время, когда Проспект Маркса переименовывали в Охотный Ряд, а на Лубянке сбрасывали с пьедестала памятник главному чекисту. Теперь вот станциям вернули их исторические названия. О чем это говорит? – Он поднял вверх указательный палец. – О том, что со временем все возвращается на круги своя, и понимаешь, что все в жизни – суета. Но чтобы прожить остаток своих дней спокойно, я предпочитаю поменьше говорить и побольше слушать. Многие знания умножают печаль…

Перебежчик посмотрел на него запавшими глазами. Его трясло.

– Тинка, налей еще чаю человеку, и выпить принеси. Не видишь – плохо ему, – хлопнул Валет Крысю пониже спины. Та тут же вскочила и кинулась за алюминиевым побитым чайником.

– Как ты ее назвал? – удивилась Нюта.

– Тина, – пояснил Валет. – Стас сказал, что Крыся – это, скорее всего, уменьшительное от Кристины. Красивое имя, только слишком длинное. Мне больше нравится ее Тинкой называть.

– А чего ты ею так командуешь? – неприязненно поинтересовался Кирилл. – Взял бы и сам сходил. Что она тебе, прислуга?

– Ты, Киря, в наши отношения не лезь, – в тон ему ответил анархист. – Я, между прочим, к ней с полным уважением, как к невесте отношусь, а не к шалаве какой-нибудь. У нас, может, скоро свадьба будет! А что, из нее хорошая жена выйдет: красивая, приветливая всегда, веселая, заботливая. А одежонку поприличнее мы ей в первом же походе справим. Верно, братцы?

Анархисты одобрительно загудели. Хотя Кирилл промолчал, Нюта чувствовала – все свое недовольство он потом выскажет ей.

– А анархисты разве женятся? – спросила она Валета.

– По-разному бывает, – уклончиво ответил он, но девушка догадалась, что ему пришлось выдержать немало шуточек со стороны соратников.

Она даже завидовала подруге – Валет, хотя и помыкал ею, относился к ней с грубоватой лаской и сам заметно изменился под ее влиянием. Он уже почти не принимал участия в бесшабашных кутежах, иногда продолжавшихся ночи напролет, зато все свободное время проводил с Крысей, то и дело стараясь порадовать ее каким-нибудь пустячком – то бусики разноцветные купит у челноков, то еще что-нибудь. Однажды принес ей небольшую книжку в яркой обложке. На обложке юноша и девушка неимоверной красоты глядели друг другу в глаза на фоне каких-то полей, рек и кустов. Крыся, никогда такой красоты не видавшая, тут же принялась читать, но хватило ее ненадолго. И когда Валет спросил, понравилась ли ей книга, она неожиданно горько расплакалась. Из сбивчивых объяснений Нюта поняла, что речь в книге идет о девушке, которая живет в замке и собирается умереть от несчастной любви. Крыся рыдала оттого, что не могла поменяться с ней местами. Она говорила, что если бы только могла жить в красивом доме на поверхности и каждый день видеть солнце, то безо всякой любви была бы самым счастливым человеком на свете. Валет ее переживаний не понял и расстроился, решив, что книжка – дрянь.

– Я-то думал, обложка красивая – значит, и книжка хорошая, – оправдывался он и порывался идти бить морду торговцу, который посоветовал такую ерунду. Крысе с трудом удалось его убедить, что книжка замечательная и сам он замечательный, но пестрый томик она с тех пор в руки вроде бы не брала. Нюта тоже попыталась почитать, но почему-то ей быстро стало неинтересно. Создавалось впечатление, что жившие наверху просто бесились с жиру, не зная, чем убить избыток свободного времени. Вот они и тратили его на всякую ерунду навроде бесконечных выяснений отношений и глупых истерик. Она бы лучше почитала о том, как люди научились строить такие дворцы и делать разные красивые вещи…

Кирилл на глазах превращался в брюзгу. Он вечно был недоволен, ему не нравился Валет, не нравились шумные анархисты. Тем более, что один из них, Семен, стал оказывать внимание Нюте и даже подарил ей цветастый платочек, явно из награбленного. Несмотря на то что этот человек с худым, нервным, обезображенным шрамом на подбородке, но все еще красивым лицом чем-то ее пугал, отталкивал, сам факт подарка был девушке приятен. Это тоже не укрылось от внимания Кирилла. Он демонстративно перестал общаться с Семеном, а оставшись с Нютой вдвоем, начинал выговаривать ей, что она водится с кем попало, и всячески высмеивать, как он выражался, «меченого».

Нюта тосковала. Бесшабашная анархистская вольница и нравилась ей, и пугала. Твердо решив уходить, хотя бы и пешком, она ждала только свадьбы Крыси. Порой, после очередной порции претензий со стороны Кирилла, она мрачно размышляла, надолго ли ее хватит, и не лучше ли предоставить парня своей судьбе? Останавливал ее даже не страх перед одиночеством, а чувство неловкости: все-таки они вместе прошли через такие испытания, после которых трудно вот так повернуться к человеку спиной. К тому же Кирилл был единственным человеком, пусть не слишком надежным, на которого она хоть как-то могла положиться. Впрочем, в последнее время она и в этом начинала сомневаться: парень, хотя и поддерживал ее в том, что от анархистов надо уходить, на Беговую отнюдь не рвался. Он без конца твердил, что даже если мать Нюты все еще жива, то о дочери она давно и думать забыла и куда правильнее будет выбросить ее из головы, да и поселиться на какой-нибудь нормальной станции, порядки которой придутся им по душе. Причем в этом «им» Нюте неизменно слышалось «мне», и дело заканчивалось новой руганью.