Билл Браудер - Красный циркуляр

• Название: Красный циркуляр
• Автор: Билл Браудер
• Издательство: Лаурус
• Жанр: Публицистика
• Год: 2015
• ISBN: 978-966-2449-49-5

«Красный циркуляр» — криминальный триллер из области больших денег и высокой политики. Правдивая история о человеке, который пытается изменить мир к лучшему, несмотря на то, что все обстоятельства против. История о том, как человек в борьбе за справедливость обретает смысл жизни.

Печатное издание этой книги на русском языке впервые вышло в издательстве «Лаурус» (Киев, Украина) в марте 2015 года.

---

Мы ждали реакции Потанина и полагали, что он отступит. Увы, он этого не сделал. Наоборот, пошел на обострение. Возможно, он решил: «Эта чикагская козявка большого о себе мнения! Я столько времени обхаживал этих людей, а он пытается меня опорочить. Да как такое вообще возможно?»

Хороший вопрос. Всякий раз, когда в России отжимали активы у очередных иностранных инвесторов, те устраивали жаркие дебаты за закрытыми дверями и пытались выработать план обороны (так же, как сделали мы). Но потом приходили юристы и консультанты и заявляли, что сопротивляться бесполезно и опасно (так же, как сказал Эдмонд). А после всех этих разговоров и бряцания оружием инвесторы разбегались прочь, как затравленные звери.

Но я не хотел быть как все. Я не был наемным сотрудником, не работал в инвестиционном банке или промышленной компании из списка «Форчун 500»[11]. Я сражался за собственное дело. Потанин не понял, что я не сдамся без боя.

Был еще один человек, который этого не понимал, — Сабрина. Она знала о моих намерениях и с самого начала не одобряла их. Я рассказал ей обо всем в тот же вечер, когда разговаривал с Эдмондом, и она устроила настоящую истерику.

— Билл, как ты можешь так поступать с нами? — кричала она в трубку.

— Милая, это мой долг. Я не могу оставаться в стороне и наблюдать, как они безнаказанно творят произвол.

— Как ты можешь такое говорить? Как можно быть таким эгоистом?! Ты же муж и отец! Они же могут тебя убить!

— Надеюсь, до этого не дойдет. Но я должен думать и о людях, которые доверили мне свои деньги. Я втянул их в эту историю, и я должен помочь им из нее выбраться.

— Да какое нам до них дело? У тебя семья. Я не понимаю, почему ты не можешь найти себе работу в Лондоне, как все нормальные люди.

Она была права, апеллируя к семье, но я был так зол и возмущен поступком Потанина, что ничего не хотел слышать.

Мы холодно простились в тот вечер, так и не найдя точек соприкосновения. Как бы то ни было, на раздумья о Сабрине времени не оставалось: я готовился к битве.

К несчастью, первый раунд окончился поражением. Хотя внимание Потанина он все же привлек. Мы словно задели старую рану: к концу недели мне позвонил его «адъютант» Борис Джордан и показал свое истинное лицо. Должно быть, ему здорово досталось от Потанина. По телефону он еле скрывал свое раздражение.

— Б-билл, — сказал он, грохоча и запинаясь, — какого ч-черта ты звонишь нашим инвесторам?

— Разве Леонид не доложил о нашей встрече? — Я старался говорить невозмутимым тоном и надеялся, что голос не дрогнет от напряжения.

— Да, но я думал, что ты понял, каковы ставки.

— Какие ставки?

— Ты, похоже, не догоняешь: ты играешь не по правилам!

Сквозь стеклянную дверь кабинета я взглянул на крепкого охранника. Раз я решил объявить войну этим людям, то какие тут осторожности. Страшно мне или нет — неважно.

— Борис, если вы сейчас думаете, что я играю не по правилам, посмотрим, что вы скажете, когда я сделаю следующий шаг.

Я не стал дожидаться ответа и повесил трубку, смакуя маленькую победу.

Второй пункт плана предусматривал огласку этой истории в средствах массовой информации.

В Москве работало немало хороших зарубежных репортеров, со многими я был знаком, а кое-кого знал довольно хорошо. Среди них была Кристиа Фриланд, шеф московского бюро газеты «Файнэншл Таймс», молодая, невысокая и привлекательная брюнетка. Эта энергичная журналистка с лихвой компенсировала малый рост подходом к жизни — женщина-огонь. Она частенько давала понять в разговорах, что хочет написать статью про олигархов, но ей не удавалось найти храбреца (или глупца, как посмотреть), который согласится говорить откровенно.

Я позвонил ей и договорился встретиться в своем любимом ресторанчике восточной кухни — «Семирамис». Пока мы заказывали еду, Кристиа поставила посередине стола небольшой черный диктофон. С прессой я раньше не общался, мне это было в новинку, так что я просто начал рассказывать всю историю с самого начала. Официанты подносили закуски — хумус, бабагануш — я говорил, а Кристиа делала заметки. Когда подали шашлык, я все еще говорил, а она слушала. Наконец я закончил. Ее сдержанность немного обескураживала. Я засомневался: а вдруг эта история звучит убедительно только для меня? За мятным чаем с пахлавой я решился задать вопрос:

— Итак, что вы думаете обо всем этом?

Мне стоило больших трудов сидеть спокойно и не ерзать, глядя, как она задумчиво обхватила ладонями стеклянную чашку с чаем. Кристиа подняла взгляд:

— Билл, это сенсация. Я давно ждала чего-нибудь в этом роде.

На следующий день Кристиа позвонила Потанину, чтобы узнать его точку зрения, и он отреагировал в типичной новорусской манере.

Казалось бы, деловая логика подсказывает, что теперь самое время отступить. Ведь он только что заработал сотни миллионов долларов на сделке с «Бритиш Петролеумом», зачем рисковать успехом из-за наших нескольких процентов в доле компании? Но здесь, в России, правила игры отличались от привычных: гораздо важнее было не показывать слабость.

Это стало мне уроком: у российских олигархов царят порядки, как на тюремном дворе. Все, что есть у заключенного в тюрьме — это его репутация. Высокое положение в общей иерархии дается непросто и его изо всех сил стараются удержать. Нельзя спокойно стоять в стороне и ждать удара — надо быть начеку и достать противника первым, иначе не уцелеешь. Как минимум тебя сочтут слабаком, ты лишишься уважения и вскоре станешь чей-нибудь «шестеркой». Этими понятиями российские олигархи и политики руководствуются каждый день.

Здравый ответ Потанина на вопрос Кристии звучал бы так: «Госпожа Фриланд, вышло досадное недоразумение. Господин Браудер видел черновые проекты выпуска конвертируемых облигаций, которые не планировалось отправлять в комиссию по ценным бумагам. Я уже уволил секретаря, допустившего эту оплошность. Разумеется, условия выпуска облигаций будут одинаковыми для всех акционеров „Сиданко“, в том числе для господина Браудера и господина Сафры».

Но мы были в России, и Потанин не мог спасовать перед каким-то иностранным заморышем-инвестором. Он не угомонился и ответил примерно так: «Билл Браудер — непрофессиональный и безответственный инвестиционный менеджер. Если бы он как следует выполнял свою работу, то знал бы, что я предприму подобное в его отношении. Инвесторам фонда следует подать на него в суд и взыскать с него убытки».

Выражаясь «по понятиям», это было признание в умышленной «разводке», причем публичное.

На той же неделе Кристиа сдала в номер подробную статью. Новость тут же подхватили другие издания — «Рейтер», «Блумберг», «Уолл-стрит Джорнал» и московская англоязычная газета «Москоу Таймс». В последующие несколько недель в финансовых кругах, причастных к российскому рынку, активно обсуждали размывание нашей доли в «Сиданко». Другая популярная тема — сколько я протяну в сложившихся обстоятельствах.

Я предполагал, что теперь-то Потанин пойдет на попятную: отменит новую эмиссию или включит нас в число акционеров, которые могут в ней участвовать. Однако признать неудачу и перевернуть страницу он не захотел и дальше упорствовал: вместе с Борисом Джорданом они провели ряд пресс-конференций и встреч, на которых оправдывали свои действия и пытались убедить всех в своей правоте. Но это лишь дало обратный эффект: все только и говорили об этой истории.

Головная боль заключалась в том, что я открыто выступил против олигарха, а это в России было чревато летальным исходом. Воображение живо рисовало различные способы расправы: бомба, подложенная в машину, пуля снайпера, яд… Я чувствовал себя в безопасности только во время визитов в Лондон.

Положение усугублялось тем, что не так давно произошел похожий случай. Американец Пол Тейтум, живший в Москве с 1985 года, на каком-то этапе не поделил со своим российским партнером московскую гостиницу «Рэдиссон-Славянская». В ходе конфликта он опубликовал в местной газете статью на целую страницу, где обвинил партнера в шантаже, что не так уж сильно отличалось от моего обращения в прессу в борьбе с Потаниным. Вскоре после этой публикации, третьего ноября 1996 года, Тейтума расстреляли в упор в подземном переходе у этой самой гостиницы. Бронежилет ему не помог. К ответственности за его убийство никто не привлечен и поныне. В том, что я мог стать следующим Полом Тейтумом, не было преувеличения.

Естественно, я принял меры предосторожности, да и пятнадцать телохранителей, которых выделил Сафра, внушали доверие. В течение всего конфликта, куда бы я ни ехал по Москве, меня сопровождал конвой из четырех автомобилей — по одному с каждой стороны. Одна машина в авангарде подъезжала к дому за несколько минут до меня — двое охранников проверяли, нет ли мин или снайперов. Потом у подъезда останавливались все остальные машины, и меня, окруженного со всех сторон телохранителями, провожали в здание. Наверху в квартире со мной всегда находились двое вооруженных охранников. Они стерегли мой сон, сидя рядом на диване с заряженными автоматами. Кое-кто из друзей-американцев полагал, что это круто. Но я могу ответственно заявить: когда в твоем доме круглые сутки сидят вооруженные люди, пусть ради твоей же безопасности, — это вовсе не круто.