Людмила Леонидова - Рождество в Париже

• Название: Рождество в Париже
• Автор: Людмила Леонидова
• Издательство: АО „Издательство «Новости»“
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-7020-1072-8

Поездка на Рождество в Париж оказывается роковой для молодой москвички Маши. Она переживает первую страсть и первое горькое разочарование. При драматических обстоятельствах попадает в дом к миллионеру и чуть было не выходит за него замуж. Наконец, встречает настоящую любовь и, вдобавок, становится кинозвездой…

---

Маша, замкнувшись, молчала. Ее мучила совесть, обман тяжестью давил на сердце, слезы сами собой катились из глаз. Жалко было всех: Пьера, ребенка, да и себя, конечно.

Почувствовав ее состояние, Пьер смягчился:

— Прости меня, я не хотел тебя огорчать. По телефону не говорил ничего, желал только одного — чтобы ты вернулась, а сейчас не мог сдержаться. — Он снял одну руку с руля, крепко сжал Машину ладонь, поднес ее к губам и, ощутив холодные, дрожащие пальцы, неожиданно произнес: — Хочешь, не заезжая домой, погуляем по Парижу? Он без тебя скучал, а ты?

Маша виновато улыбнулась:

— Конечно, ты же знаешь.

— Тогда по старым местам? — ласковым голосом предложил Пьер, стараясь ее приободрить.

— А может, по новым?

— Пожалуйста, как прикажешь! Покажу тебе знаменитый квартал Марэ. Это мое самое любимое место.

Проехав по Большим Бульварам, они оказались на правом берегу Сены.

Лицо Маши просветлело. Встреча с Парижем после короткой разлуки наполнила ее сердце радостью.

Запарковав машину, они пошли по улице Тампль. Пьер, сердясь на себя за несдержанность и стараясь исправить ситуацию, начал, словно старый сказочник, рассказывать Маше про четырнадцатый век, про монашеско-рыцарский орден тамплиеров, именем которого названа улица.

Маша понемногу успокаивалась. Они вышли на параллельную Архивную улицу.

— В этих старинных зданиях отелей де Субиз и де Роган сейчас находится Национальный архив, — начал Пьер и подвел ее к красивым особнякам. — Каждый год в начале лета в этом квартале проходит фестиваль Марэ. Тогда дворы и здания превращаются в живописные декорации. Я специально привел тебя сюда, чтобы ты посмотрела, как все здесь выглядит сейчас, и могла сравнить потом, во время фестиваля.

— Тут потрясающе красиво, — бросая восхищенные взгляды по сторонам, воскликнула Маша.

Пахло свежей весенней листвой, первыми цветами — все вокруг радовало глаз. У Маши улучшилось настроение. Она представила себе этот старинный квартал во время фестиваля.

— Значит, мы будем приезжать сюда часто?

— Конечно, этот фестиваль как раз для тебя: праздник музыки, театра и балета.

— А почему он называется Марэ? Ведь это означает болото, а здесь такая красота, — проходя мимо знаменитой церкви Сен-Жерве, спросила Маша.

— Правильно, болото, — кивнул Пьер, — потому что в древние времена, когда Сена выходила из берегов, эти места заливало водой. В средние века местность осушили. С тех пор квартал Марэ застраивался роскошными особняками для знати — герцогов, принцев, членов королевской семьи. Когда у меня бывает неспокойно на душе, я приезжаю сюда пройтись, полюбоваться на это великолепие, подумать о вечном, — признался Пьер.

— У нас в Лужниках тоже было болото, а теперь Дворец спорта, — сказала Маша, а про себя подумала: «И барахолка, на которой мы с мамой купили мне шубу».

Уловив грусть в ее голосе, Пьер произнес:

— Праздник начнется очень скоро, я сам буду возить тебя сюда каждый день.

Маша благодарно прижалась к Пьеру, посмотрела на седину у него на висках, которой немножко прибавилось за время их расставания. Девушка была признательна ему за все — что прекратил тяжелый разговор, что сдержал внезапно прорвавшуюся обиду, простил ее за отъезд в Москву, который, по его мнению, привел к несчастью.

Маша заглянула Пьеру в глаза. В них она не увидела теперь ни упрека, ни обиды — только тепло, любовь и покой. Чувство нежности и еще желание близости с мужчиной заполнили ее целиком. Она обвила шею Пьера руками и прошептала:

— Поехали домой.

Прижав ее к себе так, чтобы она могла почувствовать его, Пьер серьезно сказал:

— Машенька, ты становишься настоящей женщиной.

— Потому что рядом со мной добрый и великодушный мужчина, — в тон ему ответила Маша.

Следующий месяц в Париже прошел спокойно. Маша читала, занималась музыкой, гуляла. Пьер много работал. Он часто заговаривал с ней о свадьбе, о том, что у них принято заранее рассылать приглашения, рассказывал о своих именитых друзьях. Но, чувствуя какое-то внутреннее сопротивление Маши, в котором она даже сама не могла разобраться, умолкал, ждал подходящего случая.

Иногда Маша начинала вдруг хандрить, скучала, ей хотелось заняться каким-нибудь делом, иметь близких друзей. Она теперь часто звонила в Москву подружкам, которые наперебой рассказывали ей столичные новости, просили что-нибудь купить, звали приехать домой. Но после ее поездки в Москву эта тема в разговоре с Пьером была запретной. Он, уступавший Маше во всем, во всех ее капризах, становился твердым, как кремень, и даже не хотел объяснять причины своего нежелания обсуждать этот вопрос. Обожая Машу, он все чаще стал задумываться, как ее развлечь и чем занять.

Однажды вечером, когда Маша вновь завела разговор о поездке в Москву, раздался телефонный звонок, и Пьер с кем-то долго беседовал. Сначала Маша услышала, как он от чего-то отказывался, говорил, что именно сейчас у него много работы и он неважно себя чувствует, что для него такая поездка тяжела, но потом неожиданно сказал: «Может быть» и обещал подумать.

Положив трубку. Пьер подошел к Маше, притянул ее к себе и хитро улыбнулся.

— У меня есть для тебя заманчивое предложение.

— Какое? — встрепенулась Маша.

— Мой сын отснял картину, которой присудили престижную премию. Он приглашает нас с тобой в Америку, в Лос-Анджелес, отпраздновать вместе его победу. Через неделю по этому случаю состоится банкет, на который прибудут многие кинознаменитости. Мишель обязательно хочет видеть и нас.

Маша от радости повисла у Пьера на шее.

— И мы поедем? Ты согласился?

— А ты согласна?

— Пьер, миленький, как я рада. Мне так хотелось побывать в разных странах и, конечно, в Америке. Это просто великолепно! — И, решив схитрить, добавила: — Как можно отказать любимому сыну?

А Пьер, подстраиваясь под ее тон, рассмеялся:

— И не менее любимой женщине!

Всю неделю Маша провела в сборах. Она раскопала массу книг про Америку. Вечерами, мучая Пьера, читала ему бесконечные выдержки, заставляла показывать на карте, как они будут лететь, советовала, какой выбрать рейс.

Ее вопросы не кончались. Маше хотелось знать все про город, в котором живет Мишель, про обычаи страны, про достопримечательности. Она говорила, что за эти несколько дней пребывания они должны успеть посетить все.

Пьер, как мог, отбивался и, улыбаясь, мягко объяснял:

— Там я уже не смогу быть твоим гидом, думаю, обо всем тебе расскажет Мишель. Он уже пять лет в этой стране.

— А где мы будем с тобой жить?

— Мишель уже заказал нам номер в гостинице. Тебе очень понравится. Он выбрал самый роскошный отель в Лос-Анджелесе.

12

Осторожный стук в дверь разбудил Машу. Она открыла глаза, огляделась. Большой шикарный номер из двух комнат, с позолоченными зеркалами, старинной мебелью, свисающей с высокого потолка громадной хрустальной люстрой, мраморными колоннами, мягкими, пушистыми коврами. Взглянув на ручные часики, Маша не могла сообразить: по парижскому времени был вечер, а здесь, в Лос-Анджелесе, вероятно, утро. Дверь в следующую комнату была приоткрыта, и Маша увидела, что Пьер уже давно встал. Он был выбрит и, сидя за журнальным столиком, читал свежие газеты. Выглядел он неважно.

«Наверное, не выспался — мешки под глазами. Видимо, из-за смены часового пояса», — подумала Маша. На прикроватной тумбочке Пьера лежало какое-то лекарство.

В номер снова постучали.

— К вам из магазина, можно? — На пороге стояла девушка в красивой желто-оранжевой униформе. Она произнесла название очень известного американского бутика. Его неоновые рекламы светились вчера по всему центру, когда Мишель вез их в гостиницу. Пьер кивнул.

Девушка, благоухая модными в этом сезоне духами Кристиана Диора «Дольче Вита», поставила на большой инкрустированный стол такую же оранжевую, как и ее форменная одежда, плоскую блестящую коробку. Изумрудного цвета лента и громадных размеров бант сочетались с зеленым колье на шее девушки.

— Я бы хотела примерить вам платье, которое вы заказывали.

«Однако даже для Пьера это слишком роскошная коробка, что-то очень дорогое», — еще плохо соображая со сна, решила Маша.

Длинными лакированными оранжевыми ноготками американка развязала изумрудный бант и достала из коробки что-то тонкое, струящееся, бело-розовое.

— Мэм, вам нужно это примерить, — медовым голосом повторила она, видя, что Маша сидит в кровати не шелохнувшись. — Возможно, потребуется что-то переделать, а до вечера не так уж много времени!

Маша растерянно взглянула на Пьера. Тот улыбнулся:

— Это Мишель, его штучки. Когда вчера он вручал нам приглашение на прием, где было написано «только в вечерних туалетах», ты шепнула мне, что у тебя его нет. Мишель расслышал — не забывай, он все понимает по-французски!