Людмила Леонидова - Рождество в Париже

• Название: Рождество в Париже
• Автор: Людмила Леонидова
• Издательство: АО „Издательство «Новости»“
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-7020-1072-8

Поездка на Рождество в Париж оказывается роковой для молодой москвички Маши. Она переживает первую страсть и первое горькое разочарование. При драматических обстоятельствах попадает в дом к миллионеру и чуть было не выходит за него замуж. Наконец, встречает настоящую любовь и, вдобавок, становится кинозвездой…

---

Маша уснула.

Проснулась она через несколько часов, бодрая и свежая.

Накинув шелковый пеньюар, Маша вышла на террасу. Стояла южная теплая ночь. С моря дул нежный морской ветерок.

— Как ты себя чувствуешь? — услышала она совсем близко голос князя.

Маша обернулась. Он стоял рядом. Терраса ее спальни сообщалась с соседней.

— Все в порядке, спасибо.

— Надеюсь, ты не сожалеешь, что согласилась нас посетить? Понимаю, это причуды и суеверие старого человека. Но я не мог не выполнить просьбу отца. Кроме того, увидев тебя в Париже, мне вспомнилась та русская девушка. Я тебе о ней рассказывал.

Стараясь отвлечь князя и переключить его внимание, Маша спросила:

— Она тебе нравилась?

— Да, мы любили друг друга.

— Но расстались?

Князь вздохнул и, протянув руку, дотронулся до Машиных волос.

— У нее были такие же волосы.

В этот момент на соседней террасе, откуда пришел князь, послышался шорох, и Маше показалось, будто мелькнула чья-то фигура.

Это не была охрана принца — силуэт явно женский, в чем-то длинном и белом.

— У тебя что, служанки — женщины? — удивилась Маша.

Князь, извинившись, неожиданно растворился в темноте.

Маше не хотелось спать. Она вглядывалась в горизонт. Море заметно волновалось.

«Начинается шторм, — подумала Маша, — жаль, если завтра будет плохая погода, я рассчитывала здесь загореть, чтобы не выглядеть в Лос-Анджелесе белой вороной. — Но вдруг, смутившись своих мыслей, рассердилась: — А почему, собственно, я решила, что поеду в Лос-Анджелес?»

Она уехала в этот замок, даже не оставив записку Мишелю. Но ведь был последний разговор с ним… Конечно, если он узнает, что речь шла о каком-то амулете и прихоти старого человека, то не поймет ее поступка, скорее, высмеет. Хотя ему сейчас не до смеха. В фильм, как сказал Мишель, вложены большие деньги, и теперь ему вновь придется искать кого-то на роль героини… Или не придется?

Размышления Маши вдруг прервались. Она вздрогнула от неожиданности. Перед ней стояла высокая черноволосая девушка, окутанная белой прозрачной шалью.

— Вы должны уехать отсюда, — почти выкрикнула незнакомка.

И Маша догадалась, что это ее силуэт мелькнул только что на террасе князя.

— Мы с ним обручены. С детства. Я так его ждала. Он только стал забывать ее. А теперь вновь! Зачем вы приехали? — Она была прекрасна в своем гневе. Глаза сверкали, несмотря на темноту ночи.

Маша все поняла. Незнакомка говорила о той русской девушке, с которой князь учился в Сорбонне. Всю свою неприязнь к ней, ревность и гнев невеста князя перенесла теперь на Машу.

«Она за нами следила. Наверное, и на пляже тоже», — промелькнуло в голове у Маши.

Ей стало стыдно, что она дала повод для ревности, что невольно вторглась в жизнь такого далекого для нее и нереального, сказочного княжества.

Наутро, изменив решение провести здесь неделю. Маша позвонила Мишелю и вылетела в Лос-Анджелес.

18

Обиженный ее внезапным отъездом к князю, Мишель не поехал встречать Машу в аэропорт, а поручил это сделать Клоду.

Клод выразил Маше соболезнования в связи со смертью Пьера, поинтересовался также ее самочувствием. Но, усевшись с ней в автомобиль, сразу перешел к делам, полностью занимавшим его.

— Мишель тебя очень ждал, — медленно начал он, подбирая слова, чтобы не обидеть Машу, — и снимал только те эпизоды, в которых ты не занята. Ему приводили хорошую актрису, но он, поссорившись со мной, отказался даже ее пробовать. — И, покачав головой, добавил: — Девушка была профессионалка. Вся группа его уговаривала.

И Маша стала понимать, что не все так просто, как ей сначала казалось. И, не приехав сразу из Парижа на съемки, она усложнила жизнь Мишелю, так как работа у американцев превыше всего. Ему пришлось защищать или выгораживать ее. А она, даже не пообещав ему вернуться, бросила все и уехала к чудаковатому старику. А может, к молодому князю?

Теперь ей предстояло доказать всем, что она справится. Маше очень хотелось, чтобы они поверили в нее.

Клод, глядя на дорогу, молчал, сосредоточенно о чем-то думал.

Действуя по настоянию Мишеля, он мчит сейчас эту девушку туда, где не все уверены в ней, в ее умении справиться с ролью, пусть и более близкой ей, чем, на его взгляд, многим профессионалкам, ролью русской графини.

Прервав размышления, Клод заметил:

— Американская публика очень требовательна. Ты должна будешь много работать. — И, как бы задавая вопрос самому себе, спросил: — Не знаю, сможешь ли ты?

— Если я взялась, значит, смогу. — В Машином голосе было столько решимости и твердости, что Клод даже притормозил, удивленно посмотрев на нее.

Съемки шли в напряженном темпе. Маша, помня обещание, данное Клоду, не успевала даже выспаться. Теперь она жила в многоэтажном доме, недалеко от Голливуда. Правда, Мишель предложил ей разместиться на его вилле, в комнате для гостей, но, чувствуя некоторое напряжение в их отношениях, она отказалась.

Во время работы на съемочной площадке Мишель вел себя корректно, никогда не кричал, ровным голосом повторяя порой одно и тоже. И даже когда эпизоды не удавались по вине Маши и приходилось их переснимать, он ничем не выдавал своего неудовольствия и не упрекал.

По ночам Маша учила свою роль, спускаясь в нижнюю часть дома, где находились бассейн, тренажеры, прачечный комплекс и множество других подсобных помещений.

Заложив перепачканное за день белье в машину-автомат и поставив на определенное время, она выходила к бассейну, чтобы поплавать, а иногда просто посидеть в тиши, зазубривая роль Натали. Услышав плеск воды и увидев Машу на экране монитора, привыкший к ее ночным бдениям привратник подходил по мягким, бесшумным коврам к Маше и желал ей доброй ночи. Затем она возвращалась в прачечную — вынуть чистые и сухие вещи, положить их под гладильный пресс и через несколько секунд, поднявшись скоростным лифтом, рухнуть в постель, чтобы на рассвете свежей и аккуратной, как все американцы, явиться в студию к началу съемок.

Теперь она, как о чем-то очень далеком и очень прошлом, вспоминала праздные, спокойные дни, проведенные в доме Пьера.

Съемки в Лос-Анджелесе подходили к концу.

Мишель собрал съемочную группу и назвал имена тех, кто должен был выехать в Москву для дальнейшей работы. Эту поездку он хотел приурочить к Дням зарубежного кино, проводимым московскими кинематографистами, пригласившими его принять участие. В программу был включен предыдущий фильм Мишеля, выдвинутый на конкурс, который будет организован в рамках этих Дней.

— Поэтому с нами поедут исполнители главных ролей того фильма. Я уже связался с Москвой и все формальности уладил. Нам предоставят русского переводчика, закажут гостиницу, — сообщил Мишель и, даже не взглянув в Машину сторону, назвал день отъезда.

19

«Как все чудесно начиналось с Мишелем. Прием в небоскребе. Роскошное платье. Приглашение к танцу и его слова», — вспоминала Маша под беззаботную болтовню Мики. Они сидели рядом в самолете, летящем в ее родную Москву. После стольких событий, произошедших с ней, Маша почти все забыла про свою московскую жизнь. Забыла про девочек, про свою первую любовь, обманщика Гошу, про то, как начиналась ее рождественская сказка в Париже. Все это осталось как бы в другой жизни.

А сейчас были ее работа, ее новые друзья, Мишель.

Мишель… Она окончательно поняла, насколько ее тянет к нему. Маша оглянулась на Мишеля, встретилась взглядом, и ей показалось, что он чувствует то же, что и она.

«Нет! Мне все это только мерещится. За все время, проведенное в Лос-Анджелесе, он ни разу не подошел и не поговорил со мной просто как с Машей, а не как с Натали. Ни разу не спросил о моем настроении, состоянии, не поинтересовался, как мне… вообще». И ей стало настолько жаль себя, что она чуть не расплакалась.

Мики, оторвав Машу от грустных мыслей, стала забрасывать ее вопросами про гостиницу, в которой они разместятся, про погоду в Москве, про русскую еду и русских мужчин.

А Маша, засыпая под равномерный шум двигателей самолета, продолжала думать о своем: «Неважно, что Мишель не обращает на меня внимания, главное, он рядом, здесь. Я могу протянуть руку… дотронуться до него».

В Шереметьево они прилетели поздно ночью. Получив от Клода расписание на следующий день, Маша поехала домой.

Мама не могла на нее наглядеться.

— Не может быть, что моя дочь стала голливудской актрисой, — твердила она, поворачивая Машу в разные стороны, как куклу. — Я должна обязательно послушать, что ты играешь там на рояле, мы с тобой не занимались целую вечность, — с ответственностью строгой учительницы охала она.

— Мамочка, это не имеет никакого значения! Они меня могут озвучить хоть Ваном Клиберном, — смеялась в ответ Маша.