Вячеслав Тимофеев - На незримом посту - Записки военного разведчика

• Название: На незримом посту - Записки военного разведчика
• Автор: Вячеслав Тимофеев
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Последнее задание

Станция Мелекесс. На площади, где раньше обычно стояли легковые извозчики, - ни одной пролетки.

Расстояние от вокзала до ревкома - две версты - я преодолел по-марафонски, бегом. Но в ревкоме не оказалось ни руководителей, ни служащих, хотя был полдень.

- Что случилось? - спрашиваю уборщицу. - Куда девались люди?

- Да ничего не произошло, - отвечает старуха, подслеповато глядя на меня. - А ты, часом, не Кузьмичев?

- Нет, не Кузьмичев, а что?

- Коли не Кузьмичев, так и не спрашивай.

- Так где же начальство, мать?

- Знамо дело где - на митине. Это у них так заведено: утром митин, в обед тоже митин.

- А где сейчас этот митин? - подражая ей, допытывался я.

- Поди, в биоскопе аль на церковной площади.

* * *

Зал кинотеатра был переполнен. Дым, духота. Кому не хватило стульев, стояли в проходах, сидели на полу перед авансценой, на подоконниках.

Пробираясь к трибуне, за которой стоял Валериан Владимирович Куйбышев, я подумал, что легче перейти линию фронта, чем попасть на сцену. Однако это мне все же удалось, хотя и пришлось поработать локтями.

Добравшись до президиума, я шепотом, чтобы не мешать докладчику, сказал председателю собрания, что мне безотлагательно нужно сообщить Куйбышеву важные сведения.

- Нельзя! Закончит доклад, тогда валяй сколько угодно, - не глядя на меня, ответил председатель. - Послушай и ты. Полезно.

- Очень срочное дело, - пытался я уговорить его. Но председатель был неумолим.

- ...Седьмого марта этого года отделение Национального совета Чехословакии, - говорил в это время Куйбышев, - получило первый взнос от французского консула в сумме трех миллионов рублей, а всего по четвертое апреля - одиннадцать миллионов сто восемьдесят тысяч рублей. От английского консула - восемьдесят тысяч фунтов стерлингов. Вот за эти деньги и продан чехословацкий корпус французским и английским империалистам!..

Куйбышев говорил о том, что самолеты белых, на крыльях которых намалеван череп с перекрещенными костями, разбрасывают листовки с призывом убивать коммунистов, что распространяются провокационные слухи, будто убит не Муравьев, а его двойник, что контрразведка белых наглеет с каждым днем. Отравление питьевой воды и пищи красноармейцев, организация террористических групп в нашем тылу, пуск паровозов навстречу нашим бронепоездам, убийства из-за угла - все это стало каждодневным явлением. Но упоенная временным успехом белогвардейщина не замечает, подчеркнул Валериан Владимирович, что в ее организме уже развивается микроб: из районов, захваченных белочехами, доносится ропот народа, испытавшего произвол карателей. Революция расщепила мир, чтобы соединить народы земли!

Куйбышев закончил призывом встать на защиту революции. И я тут же коснулся его плеча:

- Неотложное дело, Валериан Владимирович!

- Что случилось?

Куйбышев недовольно посмотрел на меня: дескать нашел время...

- В любую минуту чехословацкие войска могут ворваться в город!

- Каким это образом? От Мелекесса до линии фронта...

- Они обошли наш левый фланг и идут на Мелекесс, - тороплюсь я.

- Откуда такие сведения?

Куйбышев явно озадачен.

- Я только что приехал с передовой, разговаривал там с перебежчиками.

Куйбышев оглядел зал, подумал, поправил шевелюру и повернулся к президиуму:

- Предлагаю перерыв минут на пяток.

Председатель поднялся, стукнул карандашом по графину, спросил:

- Возражениев не будет? - И, получив согласие зала, предупредил: - В таком разе с местов не сходить!

- Как это случилось? - отойдя в глубину сцены, спросил Куйбышев.

Выслушав меня, подошел к председателю собрания:

- Чтобы не оказаться в ловушке, придется собрание закрыть и всем разойтись.

Когда я вышел из кинотеатра, меня догнал связной Якова Кожевникова бородач Дубинин и повел в домик с вывеской "Бакалейные товары". Это была одна из наших конспиративных квартир.

- Тебе предстоит новое задание, - огорошил меня Дубинин.

- Что это за задание?

- Срочно нужны новые данные о численности войск противника на Волго-Бугульминской железной дороге. - Дубинин критически оглядел меня с головы до ног. - Поэтому тебе прежде всего надо сменить одежонку. В этой куртке ты уже появлялся у белых. Чтобы не искушать их контрразведку, облачайся в солдатскую рвань...

С этими словами он вытащил из-под стола вещевой мешок и бросил его к моим ногам.

Пока я пришивал недостающие пуговицы, без которых невозможно было обойтись, Дубинин приготовил удостоверение на имя выписавшегося из госпиталя ефрейтора.

- С этой липой не пропадешь! - сказал он. - На всякий случай мы тебе подыщем еще и подходящего напарника, и ты сейчас же двинешься выполнять задание. Сведения нужны позарез. Вернешься - доложишь Куйбышеву.

Дубинин открыл дверь в соседнюю комнату и сказал:

- Маня! Сходи-ка на вокзал и присмотри демобилизованного солдатика, едущего на восток. Прикрытие товарищу. Понимаешь?..

Со станции Мелекесс я ушел незадолго до ее захвата белыми. Суетились люди, пыхтели готовые к отправлению паровозы с прицепленными вагонами, где-то вдалеке бухала пушка. Рядом со мной шагал заросший до самых глаз щетиной солдат Василий, которому посчастливилось бежать из немецкого плена. С начала пятнадцатого года Василий батрачил у немецкого помещика под городом Котбус. Газет он не читал, империалистического фронта не разлагал, за революцию не дрался, в полковой комитет его не избирали. Таких, как Василий, петроградские рабочие называли обломками империи.

- Как ты, земляк, разумеешь? - спросил он меня, когда нам удалось забраться в товарный вагон, - великая Расея без царя справится? А?

Солдат громко прочистил свой припухший нос, поправил за плечами тощий мешок и, прищурившись, с тоской посмотрел на заросшее бурьяном поле.

- Народ без царя проживет, - успокоил я его. - Справится...

- Чудно! Право слово, чудно, - покачал головой Василий. - А вот в Германии от своего хозяина я другое слыхал. Он говорил: Расея в петлю попала...

Изголодавшийся, забитый в неволе солдат привязался ко мне, рассказывал о своей жизни в плену и без конца удивлялся переменам, происшедшим на родине.

- ...Раньше на огне меня жги, того бы не сделал, а теперича все одно, закону-то настоящего нету... Пропади пропадом, решил запродать свой револьверт, а на вырученные денежки мамане подарочек справить. Как ты советуешь?

- Смотри, как бы шомполов не всыпали...

- Шомполов? За что? У любого демобилизованного найдешь обрез али гранату.

- Так-то оно так, а все же будь осторожен. Нарвешься на офицера, вот и будет подарочек твоей мамане.

- Хошь на ботинки, хошь на кашемировый платок променял бы, - не унимался Василий.

Наконец револьвер Василия у меня, а у него мои керенки...

До станции Клявлино тащились целые сутки: навстречу попадались воинские эшелоны белых - спешили к Симбирску. Эти двадцать четыре часа я почти не сомкнул глаз - все считал платформы, теплушки, орудия...

Поезд остановился на втором пути станции Клявлино. Кругом следы недавнего боя: стены вокзального здания поклеваны пулями, стекла выбиты.

Василий вместе с кипятком принес новость: паровоз отцеплен. И тут же ушел разузнать о поездах, а я, чтобы избежать нежелательных встреч, остался в вагоне. Вернулся он быстро.

- С первого пути отходит товаро-пассажирский... Облюбовал там свободную тормозную площадку, пойдем!

Нахлобучив фуражку, я вышел на перрон. Обычная суета, какая бывает перед отходом поезда: бегут пассажиры с вещами, торговки спешат получить деньги, снуют вездесущие мальчишки.

Третий удар колокола. Я поднялся на тормозную площадку, и поезд тронулся. Но когда наш вагон медленно проплывал мимо станционного здания, я увидел на перроне прямо перед собой начальника станции, а рядом с ним офицера - судя по всему, из контрразведки. Они тоже заметили меня.

Начальник станции попытался остановить поезд, а офицер выстрелил из револьвера сначала в воздух, а затем в меня. Пуля попала мне чуть выше правого бедра...

Василии исподлобья посмотрел на меня и спустился на нижнюю ступеньку площадки, а когда поезд на тормозах проходил разъезд Маклауш, не прощаясь, спрыгнул. Кое-как мне удалось остановить кровотечение, но брюки так пропитались кровью, что я не мог показаться на людях. К тому же первой остановкой была не сулившая мне ничего хорошего станция Дымка. Когда поезд, преодолевая подъем, замедлил ход, я спрыгнул и побрел к ближайшему селу.

Утром был в Бугульме. Едва держась на ногах, поднялся на крылечко парадного входа дома Дедулиных, дернул деревянную ручку звонка и упал...

Очнулся точно после долгого сна и никак не мог понять, где я и почему в постели.

В комнате с занавешенным окном пахло лекарствами. В углу икона, над кроватью репродукция картины Васнецова "Иван-царевич на Сером волке". На стуле - женское платье, халат темной расцветки, на столике - будильник.