Алла Бегунова - Тайный агент Её Величества (Когда падают звезды)

• Название: Тайный агент Её Величества (Когда падают звезды)
• Автор: Алла Бегунова
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4444-7849-3

В 70-х годах XVIII столетия решался ряд важнейших для Российской империи стратегических вопросов: присоединение Крыма, создание Черноморского флота, предназначенного для эффективной защиты южных рубежей нашей страны. Это могло быть достигнуто только общими усилиями русской армии, русской дипломатии и русской внешней разведки. Тайный и опытнейший агент Ее Величества Екатерины Второй Анастасия Аржанова, опираясь на помощь моряков Азовской флотилии, с блеском выполняет особое секретное поручение царицы: светлейший хан Шахин-Гирей должен отречься от престола, что создаст условия для учреждения нового военно-морского флота и основания главной его базы на Черном море — города Севастополя. Книга также выходила под названием «Когда падают звезды».

---

Между собой они называли «чисткой перышек» время отдыха и полного расслабления, отданное гигиеническим процедурам вроде мытья головы, стрижки и завивки волос, маникюра, массажа, накладывания очищающих и питательных масок на лицо, шею, руки. Проводила все манипуляции горничная, весьма в них сведущая. Ведь она выросла в семье деревенской знахарки и колдуньи, бабки по материнской линии.

Бабушка Неонила, почувствовав приближение смерти, призвала к себе детей, внуков и правнуков, но в наследницы выбрала одну Глафиру, которой и передала множество рецептов травяных настоев, лекарств и мазей, изготовляемых из натуральных продуктов. Еще узнала Глафира приемы костоправства, заговоры при простуде и горячке, для остановки крови, для изгнания бесов, ввергающих человека в уныние и тревогу, и много чего другого.

Например, самым действенным средством очистки кожи горничная считала смесь из спитого кофе, разведенную свежим молоком до густоты сметаны. Как правило, Глафира наносила ее тонким слоем, оставляла лишь на пять минут и смывала теплой водой. Питательную маску она делала по старинному рецепту: растирала желтки яиц с медом, добавляя несколько капель оливкового масла.

Мазь, приготовленная рано утром, теперь лежала в фарфоровой коробочке и издавала приятный медовый запах. Служанка легкими движениями влажного ватного тампона смывала кофейно-молочный раствор с лица барыни и тут же осушала его льняным полотенцем. Аржанова послушно подставляла ей щеки, а сама задумчиво смотрела в окно напротив, забранное, как это и положено на женской половине восточного дома, деревянной решеткой.

Глафира любила «чистку перышек» потому, что тогда она могла беседовать со своей госпожой вполне доверительно. Обычно, умиротворенная косметическими процедурами, Аржанова поддерживала разговор и отвечала на ее вопросы охотно и подробно. Но сегодня служанка чувствовала, что никакого успокоения от ее магических действий с мазью у вдовы подполковника не наступает. Наоборот, она чрезмерно сосредоточена и напряжена.

— Разве нужно оно вам, ваше высокоблагородие, то синее море? — спросила Глафира, положив новый мазок яично-медовой смеси на лоб барыни.

— Нужно! — словно бы отмахнулась от нее Аржанова.

— Ведь на земле спокойнее.

— Конечно.

— А помните, как в прошлый раз плыли мы из Херсона в Гёзлёве? Все ж басурманы нас догнали…

— Ничего. Теперь мы их догоним.

— Опять начнут они ножами швыряться, — вздохнула Глафира.

— Ножами… — повторила за ней, как эхо, Анастасия и вдруг отвела ее руку от своего лица. — Вот напомнила ты кстати! Где моя камея, талисман, проверенный в бою и в путешествии незаменимый?

— Тут, у вас в дорожном поставце и лежит.

— Достань-ка!

Размером в половину ладони, из черного агата, с двойным золотым ободком, явилась перед ней камея, украшенная светлым профилем женщины в древне-греческом шлеме. Богиня Афина-воительница держала в руке копье. Мастер-резчик достоверно изобразил его трехгранный наконечник, высокий гребень, поднимающийся над шлемом, складки туники на плече воительницы. Ее прекрасному лицу он придал выражение решимости и силы.

Уникальное изделие наверняка имело бы значительную цену, однако в верхней его части пролегала трещина, тонкая, но очень заметная на гладко отшлифованной поверхности. Почти касаясь шлема, изгибаясь над плечом Афины, она уходила к золотому ободку и там немного расширялась. Хотя портрет, расположенный в центре от нее и не пострадал, все-таки цельность композиции, столь тщательно выверенная на каменной миниатюре, нарушилась.

Аржанова прикрыла трещину пальцем. Камень напомнил ей картину из прошлого. На шаткой палубе корабля она стояла, сжимая в руке любимый пистолет «Тузик». После удачного выстрела медная полка его и стальное огниво были еще горячими. В пороховом дыму сверкнуло, точно луч солнца, лезвие длинного ножа. Флора успела шагнуть назад. Нож на излете ударил ее в грудь и упал, не причинив вреда, потому, что как раз напротив сердца, во внутреннем кармане кафтана, лежала эта камея. Черный агат треснул, но жизнь ей сохранил. Она не испугалась.

Она уверовала, будто Всевышний уже снабдил ее заветным талисманом. Правда, он имел странное происхождение. Две древне-греческие камеи передал ей в дар крымско-татарский вельможа Али-Мехмет-мурза в Херсоне, написав в записке, что найдены они на дне Черного моря. Человек чужой веры, из далекой полуденной страны добивался ее внимания и хотел напомнить о себе. Аржанова отвезла камеи светлейшему князю Потемкину. Тот понял тайный смысл подарка, восхитился великолепными изделиями и сообщил ей о коллекции камей, собираемых императрицей. Но таких вещиц у Ее Величества не имелось.

Возможно, сияние царственной порфиры, к коей могла она приблизиться, найдя в Крыму новые камеи, ослепило ее. Возможно, неодолимая страсть к приключениям возобладала над доводами рассудка. Возможно, любовь, советчица неважная, подвигла молодую женщину на смелый поступок. Она согласилась на предложение своего возлюбленного и, получив точно сформулированное задание секретной канцелярии, отправилась в Крымское ханство.

С высоты нынешнего опыта и знаний Аржанова оценивала этот шаг как опрометчивый. Только талисман и мог спасти русскую путешественницу от всяческих напастей, обрушившихся на нее. Наверное, такую задачу камея с богиней Афиной-воительницей выполнила. Сегодня Флора хотела бы полагаться не на талисман, а на нечто более простое, но существенное. Например, на меткость канониров корабля «Хотин», на слаженные действия его команды, на умение капитана бригадирского ранга Козлянинова плавать в южных морях как при полном штиле, так и при штормовых ветрах, дующих здесь в октябре и ноябре…

По завершении своем «чистка перышек» обыкновенно приводила к критическому осмотру всей имеющейся в гардеробе одежды и украшений, хранящихся в шкатулках. Возникало желание дополнить их комплект каким-нибудь новым предметом, более красивым и совершенным, чем остальные. Оттого ввечеру Аржанова вместе с Глафирой, закутавшись в накидки «фериджи», сели в крытую татарскую арбу и в сопровождении слуг, тоже одетых в восточные наряды, поехали в центр города, в ювелирную лавку турецкого купца Хасана.

Дорога, петляя, спускалась со склона горы Митридат к морю, и на одном из ее поворотов Анастасия остановила экипаж. Отсюда Керченская бухта была видна как на ладони. Немало судов находилось в ней. Но ближе всех к горе стоял «Хотин», освещенный солнцем, клонящимся к горизонту.

На корабле, пользуясь безветренной и ясной погодой, устроили парусное учение. Он то внезапно одевался во все паруса, то столь же быстро снова оставался с тремя оголенными мачтами. Когда бело-серые полотнища скатывали, становилась видна его желтоватая палуба. Там, на шканцах, у штурвала, Анастасия различила рослую фигуру капитана бригадирского ранга. Изредка, приложив рупор к губам, он что-то кричал подчиненным.

Матросы, взобравшись на реи, работали с изумительной скоростью и в мертвой тишине. Упираясь ногами в перты, или канаты, протянутые под реями, они пребывали на головокружительной высоте, но действовали дружно, четко, уверенно. При малейшей неосторожности любой из них мог сорваться вниз. Падение на палубу сулило смерть или тяжелое увечье. При падении за борт, в воду, спасение еще было возможно.

Но не стоило мореходам думать об этом. Стоило рассчитывать на собственные силы, сноровку, флотскую выучку. «Одна рука — для себя, другая — для корабля» — такой матросской присказке следовали сейчас те, кто, балансируя на пертах, левой рукой обнимал толстое круглое тело рея, а правой лихорадочно работал, подбирая огромное полотнище, сшитое из полос хлопчатобумажной ткани.

— Марселя менять! — раскатился над водной гладью громоподобный голос капитана бригадирского ранга, и Аржанова его услышала.

Тут-то она и узнала абсолютно все про эти самые марсели. Оказывается, данное слово относилось к парусам, расположенным на мачтах прямо над нижними, или штормовыми, парусами.

Матросы, которые находились примерно на двадцатиметровой высоте над палубой «Хотина», принялись снимать марсели, ими же недавно поставленные. Вместо них им подали из шкиперской кладовой свернутые в валик другие, запасные паруса. Цель учения заключалась в следующем: в кратчайшее время привязать новые паруса к реям при помощи особых веревок — ревантов.

Видимо, между фор-марсовыми и грот-марсовыми при проведении подобных операций существовало некое соревнование. Не обращая внимания на страшную высоту, они точными движениями привязывали реванты, продетые в отверстия на краю паруса, к рею. Команды на обеих мачтах старались вовсю. Но победили фор-марсовые. Они переменили марсель за восемь минут, а грот-марсовые — за десять.