Дж. Коннолли - Слоеный торт

• Название: Слоеный торт
• Автор: Дж. Коннолли
• Издательство: ООО Издательство «ACT МОСКВА»
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2007
• ISBN: ISBN 5-17-040865-Х

Будни дилера трудны – а порою чреваты и реальными опасностями! Купленная буквально за гроши партия первосортного товара оказывается (кто бы сомневался) КРАДЕНОЙ… притом не абы у каких бандитов, а у злобных скинхедов!

Боевики скинов ОЧЕНЬ УБЕДИТЕЛЬНЫ в попытках вернуть украденное – только возвращать-то уже НЕЧЕГО!

Когда же в дело впутываются еще и престарелый «крестный отец», чернокожие «братки», хитрые полицейские, роковая красотка и японская якудза, ситуация принимает и вовсе потрясающий оборот!

---

Янки назвали бы Джимми правой рукой старика Дьюи. Вот кто настоящая легенда! Тут двух мнений и быть не может. Тот, черт его подери, был истинным джентльменом. Грешником, но определенно джентльменом. Разумеется, он мог совершать безумные поступки и был способен на все – и, тем не менее, внушал уважение своим подчиненным и даже тем, кто презирает людей, занимающихся подобной деятельностью. Мой предок, который честно вкалывал всю свою жизнь и куда только не водил поезда, и то испытывал к старику Дьюи глубокое почтение. Старина был Доном. С большой буквы. Родись Дьюи в другом сословии, то до конца дней своих управлял бы поездом или крупным городским банком. Но случилось то, что случилось: он вместе с помощниками до конца жизни управлял чуть ли не всем Лондоном.

Когда Дьюи скончался от сердечной недостаточности, Джимми почуял, что в воздухе запахло переменами. Наркотики изменили всю ситуацию. Прайс заметил, что на свет начали выходить новые, более молодые, более алчные, более одаренные и безжалостные семейства и кланы, и решил отойти в тень, дабы не оказаться в роли пережитка прошлого, раздавленного на пути прогресса. Джимми понял, что теперь ограничен в действиях, и, как в таких случаях поступают крупные корпорации, сократил объем работ. Вот что сделал Джимми: он выделил себе владение из национальных государств и королевств. Но оно не являлось ни областью, ни территорией в буквальном смысле. Его нельзя было обозначить на карте. Просто Джимми и его ребятам предоставлялось исключительное право беспрепятственно действовать в определенных районах. Сделки Джимми стали гибче и подвижнее. Меньше возни – больше прибыли. Они оставили производство и перешли на более высокий уровень.

Даже не знаю, боюсь ли я или просто волнуюсь, потому что всем хорошо известно: если Джимми послал за тобой, это дело чрезвычайной важности. К тому же мне предстоит встреча с легендой моей юности. Старик Дьюи, Джимми Прайс, Тайлеры, Безумный Ларри Флинн, парни Арчера, семейство О’Мара – семеро братьев и пятеро сестер, причем девчонки такие же чокнутые, как и парни, и, разумеется, клан нашего Кларки, – когда мы еще ходили пешком под стол, все они были столь же знамениты, как королевские семьи Европы. Их вражда и бесконечные размолвки, примирения и договоры, брачные союзы и громкие разводы, мифы и легенды, скандалы и побеги, предательства и измены – все эти события, словно шекспировские страсти, волновали наши детские души. Мы играли в «очко» в загаженных подъездах, в холодных подворотнях курили «бычки». Информацию получали с чужих слов, со слухов, с испорченного телефона. Разумеется, она была местами искажена, местами преувеличена. Немалой честью считалось, если случалось наткнуться на кого-то из «шестерок» больших боссов. Если бы было возможно, мы коллекционировали бы вкладыши с их изображениями.

– Что ты думаешь о Джимми Прайсе, Морт?

– Ты уже тысячу раз задавал мне этот вопрос.

– И ты так ни разу и не ответил на него.

– Он знаток своего дела.

– А точнее?

– Он отлично справляется со своей работой.

– Очень дипломатично, мистер Мортимер.

– Стараюсь.

– Я спрашиваю, нравится ли тебе этот тип?

– Думаю, такие, как Джимми, имеют иное предназначение. Они для любви не созданы.

– Знаю.

– Тогда почему спрашиваешь?

– Минутное помутнение сознания, Морти. Не знаю, что на меня нашло.

Он глубоко вздыхает и закатывает глаза.

– Я отвечу тебе. Нет, мне не нравится Джим. Но я, мать его, уважаю этого ублюдка.

– Не пойми меня неправильно, Морт, но ты боишься его?

– Я все понимаю правильно. Нет, я его не боюсь. Я вообще никого не боюсь. Что они могут мне сделать? Замочить и только-то.

Только-то.

– Но ты ведь уважаешь парня?

– Ага, за то, что он не позволил империи развалиться после того, как крякнул старик. Иначе все растащили бы по кирпичику. Все-таки Дьюи оставил после себя тяжелое наследство.

– Мне говорили.

– Джимми все уладил. Только пойми меня верно. Это совершенно не значит, что я с радостью провел бы свой отпуск с Джимми где-нибудь в тепленьком местечке. Между нами, мы тут – единственные реальные парни. А он временами ведет себя как недоверчивый и задиристый недоумок. Еще раз повторюсь: нет, мне совсем не нравится этот тип.

– Он нечист на руку?

– Как можно называть кого-то нечистым на руку в нашей-то игре? Здесь все такие. Он любит эти дурацкие игры разума, любит указать людям, в чьих гребаных руках власть, кто здесь, мать его, босс. Если у кого-то есть уязвимое место, Джимми сразу же это учует. У него нюх, как у ищейки.

– И пойдет по следу.

– Точно, черт подери. Этот парень подмял законников. Ему больше подойдет слово «хваткий». Уж никак не «нечистый на руку». Но если ему кто не нравится, тому несдобровать.

– Значит, ты знаешь, чего от него ждать. Морти смеется.

– Разве я это говорил? Нет, ты меня плохо слушал, дружище, Никогда не знаешь, чего можно ожидать, когда имеешь дело с такой скользкой личностью, как Джимми.

– Спасибо, что предупредил.

– Да ничего с тобой не случится. Ты ведь у нас талант, причем каких мало. Джимми не садится за стол с кем попало. Что плохого может с тобой произойти? Разве что он прикажет тебя убрать.

И Морти рассмеялся над своей остротой.

– Иногда, мистер Мортимер, твои слова так воодушевляют.

– Причем сделать это очень медленно, – Морти явно нравится его шутка. – Как в песне поется: «Ни о чем не волнуйся, мама». Знаешь, ты иногда слишком серьезно относишься к словам.

– Работа у меня такая.

Мы проезжаем по улице Хакни.

– Морт, это дорога на Эппинг?

– Должно быть. Потому что другой я не знаю. Субботний день. Все магазины забиты покупателями.

– Видишь то здание? Магазин ковров? Ну, вон там. Большой такой. – Морти показывает на огромное закопченное здание через дорогу, на вид нечто среднее между тюрьмой и церковью, фасад которого полностью залеплен кричащими постерами, обещающими скидки, уникальные предложения и оптовые цены.

– Ну вижу. И что в нем особенного?

– Когда-то там располагался работный дом.

– Очень похоже.

– А потом в нем расположили что-то вроде общежития или интерната для тех, кому досталось во время войны. Первой мировой, не последней. Там поселили не искалеченных или раненых людей, а тех, у кого повредило голову. Но только не физически. Понимаешь, о чем я? Людей, кому отстрелило рассудок. Такая вот херня… Мой прадед отхватил кусок того пирога.

– Да что ты говоришь? Он воевал?

– Да уж, поучаствовал в этой долбаной войне. Он записался в армию в Вест-Индии, наврал про свой возраст. Он у меня был большой выдумщик. Хотя им было на это глубоко наплевать.

– Сколько ж ему было?

– Пятнадцать с половиной. Но на самом деле он выглядел старше.

– Ему так хотелось.

– Прадед закончил жизнь в этом самом доме. Военные прозвали его Айпрес-Уайперс. Предок нахлебался такого дерьма, когда немцы обработали их из пушек. Только то не были пушки в нашем понимании. Их перевозили на поездах. Двадцать немецких ублюдков заряжали эти гребаные хреновины снарядами весом около тонны. Вот такая, мать ее, тяжелая артиллерия. А офицеры, эти маменькины сынки, и ногой не ступали в сторону фронта, потому как боялись замарать свои вонючие мундиры.

– Вот уроды!

– В общем, здоровенная хреновина угодила прямиком в блиндаж, где находился прадед. Прямое попадание. Он и его приятели оказались погребенными заживо. Потом выяснилось, что он провел под обломками целые сутки, прежде чем его откопали. Его вытащили на поверхность в полном сознании. То есть по сравнению со своими товарищами, которых разорвало на куски, он находился в сознании. Повсюду валялись руки, ноги, какие-то неопознаваемые куски плоти, и он сам был весь в крови, мозгах и других фрагментах тел.

– А он находился посреди всего этого дерьма?

– По-моему, у него ни хрена не оставалось другого выбора.

– И сознания?

– Да. Очнулся прадед в Брайтонском павильоне только спустя две недели. Тебе приходилось видеть Брайтонский павильон?

– Что-то не припомню.

– Если бы ты его видел, то вспомнил бы. Чертовски похож на Тадж-Махал. Только располагается в Брайтоне. У него длинные веретенообразные башни и своды, по форме напоминающие орех. И снаружи, и внутри – полная катастрофа: безумные, украшенные золотом стены с войлочно-шерстяными обоями, как в индийских, воняющих карри ресторанчиках. Но прадеду казалось, что он во дворце, потому что мой предок родился и вырос в глуши на каком-то маленьком островке. Потом он подумал: «Погодите, может, я уже умер, а это и есть рай?» Его охватила паника. Потом выяснилось, что помещение приспособили под госпиталь для индийских войск. В спешке и суматохе прадеда зарегистрировали как индийского солдата и на корабле переправили в Брайтон.

– Что же с ним было?

– Обе ноги переломаны, какая-то огромная повязка на башке. Врачи сказали, что там ничего не повреждено, однако с тех пор прадед окончательно съехал с катушек. Потерял связь с реальным миром, совершенно позабыл всю ересь про королевство и государство. Как будто в его голове что-то перевернулось, что-то замкнуло. Это точно. Он уже никогда не был таким, как прежде. Да и чему тут удивляться.