Захар Петров - Чистилище

• Название: Чистилище
• Автор: Захар Петров
• Жанр: Научная Фантастика

---

Фактически любое слово следователя становилось законом. Он мог запретить выход из поселения на неопределённый срок, а мог потребовать уйти из поселения; мог мобилизовать военных и штатских на поисковую или боевую операцию, а мог обязать администратора арестовать любого из подчинённых; мог задействовать любые ресурсы, а мог в течении секунды привести в исполнение смертный приговор, лишь потом его зачитав.

Следователи обладали почти сверхественными способностями: в бою, вооружённые двумя короткими мечами, они превосходили убров и диггеров. Их мышление в результате каких-то немыслимых тренировок было устроено не так, как сознание обычных людей. Их ум работал, как машина, реакция была моментальна, а память безразмерна.

Со временем следователей стали бояться и уважать. Само присутствие следователя в поселении внушало веру в Закон, справедливость и чувство защищённости. После прогремевшего на весь Муос рапорта Дмитрия Остромецкого, раскрывшего заговор ленточников, к следователям начали относиться, как к фуриям, пришедшим из другого мира вершить правосудие. Завидев следователя, гражданин Республики вспоминал свои малые и большие грехи, и, покрываясь потом, молил Бога, чтобы не в отношении него сейчас был вынесен приговор. А слова «Именем Республики…» повергали всех услышавших в оцепенение, не проходившее даже тогда, когда следователь закончит зачтение приговора и уйдёт из поселения.

5.

Следователь вёл её незнакомыми переходами Улья, длинными, сухими и относительно чистыми. Муос – это многоярусная плетёнка туннелей, переходов, лазов, лестниц и шахт, соединяющих десятки станций, сотни бункеров, лабораторий, складов, недостроенных пустошей. И вот значительный фрагмент этой путаницы в районе бывшего Дома Правительства, был отсечён от остального Муоса: специальными завалами, бетонными пробками, ловушками. Лишь в нескольких из этих артерий по внешнему контуру были оборудованы мощные ворота, выставлены заслоны из самых опытных и надёжных армейцев. Этот Муос в Муосе назвали Ульем. Говорили, что таким странным названием раньше называли домики каких-то насекомых, живших на Поверхности. Действительно именно в Улье плотность бункеров и коммуникаций была самой большой, где-то здесь располагался Штаб, Учёный Совет, Геотермальная электростанция, самые важные лаборатории, кабинеты Инспектората и жилые помещения высших чиновников.

За всю дорогу следователь позволил себе один диалог:

- Что ожидает тебя, знаешь?

- Примерно.

- У тебя не будет семьи и друзей, не будет дома, не будет ничего, кроме расследования. Расследование, вернее установление истины, станет для тебя единственным увлечением до самой смерти. А в соблюдении Закона – твой смысл жизни. После посвящения пути обратно не будет, после посвящения перестать быть следователем можно только умерев.

- Что за посвящение?

- Увидишь. Правда, до посвящение тебе нужно работать над собой. Может быть, ты ещё не подойдёшь…

Наконец, они пришли. Это была комнатушка, вернее даже тупиковое утолщение туннеля без двери. Кушетка с тонким одеялом, маленький столик, параша в углу, прибитая к стене чёрная доска, куски извёстки на полу.

- Это келья – так мы называем камеру для подготовки следователей. Здесь ты будешь изменять себя.

- Как это?

Следователь взял два куска извёстки с пола. Одновременно двумя руками он очень быстро написал на доске две фразы, вернее одну фразу: «Сила и Закон». При этом правая рука написала эту фразу обычно, а левая – в обратную сторону в зеркальном отражении, и сделано было это одномоментно. Потом он также ловко одномоментно написал правой рукой слово «Следователь», а левой «Республика», начав с последней буквы и закончив первой.

Следователь передал Вере оба куска извёстки. Вера подошла к доске и попыталась писать обеими руками, но как не старалась, у неё получалось в лучшем случае одновременно выводить одинаковые буквы. Писать одновременно разные слова, у неё не получалось никак.

- Твой ум не умеет раздваиваться. Ты должна научиться мыслить одновременно о разных вещах. В этом основа всего. Тогда ты сможешь драться двумя мечами, беседовать с человеком и в то же время анализировать то, что он говорит и как он говорит; идти по туннелю вслушиваясь, и одновременно изучать следы; смотреть на след и сверять его с ранее увиденными... Когда ты научишься так мыслить, твой мозг начнёт работать по-другому, в разы эффективней. Ты станешь другим человеком – не таким, как все. И только после этого ты сможешь ступить на вторую ступень. А теперь тебе научу нескольким упражнениям, которые помогут рассечь твоё сознание надвое. И ближайшие дни ты будешь заниматься только этим. У тебя не должно быть никаких иных мыслей, только упражнения, только разделения сознания! Да и мысли здесь ни к чему, тебе не о чем думать: от прошлого ты уже отказалась, решив стать следователем, считай, что прошлого у тебя нет. А будущего – его ведь ещё нет. И настоящего тоже нет, даже этой кельи не существует, только твоё сознание, которое должно разделиться надвое…

Следователь ушёл. Упражнения на раздвоение сознания могли показаться простыми и глупыми. Закрыть глаза и представить перед собой двое часов: с секундной и минутной стрелкой, с делениями на циферблатах. Мысленно отсчитывать секунды и также мысленно передвигать секундные стрелки на обоих циферблатах на каждый счёт на одно деление. Правда, в одних часах – в правильном направлении, в других – в обратном. При этом необходимо было постоянно мысленно отчётливо «видеть» оба циферблата, существующих только в сознании. Через шестьдесят секунд также двинуть на одно деление обе минутные стрелки: одну в правильном направлении, другую – в обратном… Через пол-часа успешного продвижения стрелок следователь разрешил переходить к следующему упражнению. Условие задания просто, но выполнить его оказалось нереально. Как не пыталась Вера удержать в воображении одновременно оба циферблата, синхронно «двигая» стрелки, циферблаты то исчезали, то уплывали; стрелки никак не хотели двигаться в противоположных направлениях. Она судорожно двигала зрачками закрытых глаз, хотя чувствовала, что от этого упражнение даётся ещё хуже. Она много раз сбивалась со счёта, начинала всё сначала. Со временем даже представить циферблаты было очень тяжело – дико разболелась голова. Хотелось отдохнуть или перейти к следующему упражнению, но следователь предупредил, что это – провал. «Никаких мыслей, ничего кроме двух часов, только они – перед твоими глазами и в твоей голове».

К концу дня Вера была совершенно истощена. Ей не удалось «пронаблюдать» даже одного оборота секундных стрелок, голова раскалывалась, циферблаты плыли. Она стала слышать какие-то звуки, возможно голоса, нестерпимо хотелось куда-то бежать – обо всём этом её предупреждал следователь, и она упорно толкала стрелки по циферблатам, но теперь они редко когда доходили до 10-секундной отметки. Вера не заметила, как, сидя на полу, вырубилась, не выполнив рекомендацию следователя наблюдать циферблаты даже во сне. В полусне-полубреду она, почему-то став в роли следователя, стояла у входа в келью и что-то с презрением втолковывала себе же, беспомощно сидящей на полу.

Очнулась от боли – из-за неудобной позы свело шею. Она не сразу поняла, где она и что делает. Воспоминания о циферблатах вызвали очередной болевой шквал в голове. Превозмогая себя, она снова принялась за упражнение с циферблатами. Прервалась пару раз – унять голодный спазм горстью сушёного картофеля из рюкзака, отпить воды из фляги и сходить на ведро. Один раз секундные стрелки уверенно проползли целый круг, но после этого начался откат – дальше десяти секунд никак. Отчаяние, звон в голове, тихий шёпот из-под кровати и истеричный хохот за стеной. Вера долго удерживала себя от того, чтобы не заглянуть под кровать. Но вот часы – они стали очень тяжёлыми, их тяжело было держать в руках. Вытянутые руки болели и тряслись от тяжести этих вылитых из стали будильников. Часы надо куда-то поставить, и тогда руки освободятся. Но нельзя отводить глаз от секундных стрелок, которые, не сбиваясь, делают уже третий оборот. Кто-то тронул Веру за плечо, она оглянулась и не удержала будильники, которые упали на пол и с грохотом разбились…

Вера проснулась: она спала стоя у стены. Конечно, никаких будильников не было, её никто не трогал, и ничего не падало на пол. Но вот голова болеть не переставала, и в ушах шумело всё также. Вера теряла чувство реальности: камера казалась наполненной едким дымом, в котором свободно плавали два огромных циферблата с ползающими в противоположных направлениях стрелками. Она с трудом помнила, зачем она здесь и что делает, помнила уверенно только важность передвижения стрелок по циферблатам. Только вот дым становился всё гуще, превращаясь в мутную воду, в которой она стояла уже по грудь. И часы тяжело было удерживать рядом – циферблаты уносило течением то в одну, то в другую сторону, приходилось их ловить и подталкивать один к одному. Вонючая вода подымалась, Вера стала захлёбываться как раз на рекордных семи с половиной минутах…