Виорель Ломов - Архив

• Название: Архив
• Автор: Виорель Ломов
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-85689-051-7

«Архив» – роман об одном из потомков полководца Суворова, сохранявшем архив семейства Суворовых с двадцатых по восьмидесятые годы 20-го столетия, произведение глубоко патриотического содержания. В романе переплетается семейная хроника главного героя с авантюрным сюжетом жизни его знакомых и близких в начале века.

Роман начинается как детективно-приключенческое повествование о наследстве великого полководца А.В. Суворова и его потомков, затем приобретает характер семейной саги.

В центре произведения – Георгий Суворов, принявший эстафету от своего бесстрашного брата Лавра, а также от славного прошлого России в целом. Нелегкая эта ноша требует от Георгия в его долгой жизни немало жертв от себя и близких ему людей – жены Лавра Софьи, несостоявшейся жены героя Ирины и ее дочери Надежды, ставшей его женой, его сына Николая и других, переживших его.

В итоге роман об архиве превращается в роман-иносказание о памяти: обуза или благо для нашего соотечественника исторический опыт многих поколений строителей российского государства? В произведении чередуются разные временные пласты.

---

– Слышу, – почудилось ей.

Елена отдавала себе отчет, что не может слышать его голоса, но она слышала его! Она с отчаянием вперила взор в то окно. Он должен появиться там. Должен!

Николай появился в окне и помахал ей рукой.

Она перестала видеть двор, дома, то окно… Всё вдруг поплыло у нее перед глазами…

* * *

– А вот и край земли, – сказал Анвар, указывая на Неву. – За ним для нас земли нет.

– А почему ж ее все там ищут? – спросила Софья.

– Это надо у них спрашивать.

– Где же нам искать его? – Георгий вертел головой, соображая, к кому мог завернуть на постой или нагрянуть в гости брат. У Лавра знакомых полгорода.

– Надо достать городскую карту и на ней отметить вероятные места его нахождения, – предложила Софья.

Дореволюционную карту Георгий нашел у дальнего родственника, к которому заглянул на минуту, перепугав его насмерть.

– Я думал, вы того…

– Умер, что ли, Алексей Федорович?

– Типун вам на язык! Я думал, вы уже там. В Бразилии или Австралии, не помню уж, куда там собирался ваш брат.

– Скучно там. Одни австралопитеки. Лавр, кстати, не заходил?

На лице Алексея Федоровича отразилось, что Лавр очень кстати не заходил к нему.

– Я верну карту через неделю-другую.

– Не надо, не надо! – с умоляющим видом произнес дальний родственник.

«Сколько же сейчас порушилось родственных связей, – подумал Георгий. – Ради чего?»

За чаем они решили, что поиски надо вести не долее трех дней, поскольку через три дня искать будет некого. Залесский дольше не задержится, а Лавру без него тут тоже делать нечего.

– Я его найду завтра, – пообещал Анвар. – Мне только надо в четыре утра сосредоточиться. Только чтоб мне никто не мешал. По меньшей мере часа два.

Софья восторженно посмотрела на Анвара. Георгию захотелось тоже заслужить такой взгляд, и он сказал:

– А я найду Залесского.

Анвар улыбнулся, а Софья испуганно посмотрела на Суворова.

– Жаль, что здесь всего две комнаты, – сказала Софья. – Мы с Георгием будем в этой проходной, а вы, Анвар, занимайте ту маленькую. Мы вас не побеспокоим.

У Георгия застучала кровь в висках и смешались мысли. Анвар похлопал его по руке.

– Хорошо, – сказал он. – Быть посему. Пора спать. Через полчаса отбой.

– Располагаемся валетиком, – скомандовала Софья, расстилая постель, – тебе подушку большую, мне маленькую. Выйди, сначала лягу я.

Георгий постучал и зашел в комнату к Анвару. Тот сидел у открытого окна.

– Свежо у тебя. Не простынешь?

– Было бы интересно, – не оборачиваясь, ответил Анвар. – В последний раз я простыл в семь лет. В прорубь упал. Долго выбирался. Вот посмотри, – обернулся Анвар, – видишь ночь?

– Вижу, – ответил Георгий.

Он подождал разъяснений, но не дождался. Через пару минут он вздохнул и сказал:

– Я пошел. Красивая ночь.

– Красивая. Доброй ночи, – не оборачиваясь, сказал Анвар.

– Как он там? Смотрит в окно?

– Да. А ты откуда знаешь?

– Лавр рассказывал. Говорил, у Анвара одна возлюбленная – ночь.

– Это он тебе когда рассказывал?

– Тогда! – рассмеялась Софья. – Ложись. Туда головой. Осторожней, тут я.

Георгий вытянулся на самом краю постели. Он ощущал себя подростком, в первый раз оказавшимся рядом с женщиной. Ему тогда не было еще и четырнадцати. Он также вот лег на самый край постели, вытянулся, как струнка, и затаил дыхание. Юлия колдовала возле зеркала, поглядывала на него (он чувствовал это) и мурлыкала популярный мотивчик. Жорж (его тогда впервые так назвала женщина) ощущал, как на него поочередно накатывают волны то жара, то озноба, то робости, то необычайного восторга… А потом от зеркала пошла волна, наполненная теплом, мягкостью и светом, она накрыла его, пленительная волна забвения… Георгий понял, что сжимает руку Софьи. Его охватила дрожь, как тогда с Юлией. Софья села, наклонилась к нему, легонько прикоснулась своими губами к его губам и сказала:

– Георгий, я всё еще его.

Георгий не мог уснуть до утра и чувствовал, что Софья тоже не спит, но нарушить ночное молчание хоть одним словом или движением он считал святотатством. Он слышал, как в соседней комнате поднялся Анвар, открыл окно, на цыпочках прошел туда-сюда через их комнату, расположился, по всей видимости, напротив окна, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, очевидно, делая какие-то гимнастические упражнения. Потом в его комнате всё затихло. Георгий задремал. Часов в шесть утра Георгий услышал шепот:

– Я благодарна тебе, Георгий.

Георгию, как умудренному жизнью человеку, стало ясно в этот момент, что он находится на седьмом небе. Умиление и восторг бывают только там, где же еще?

Не взглянув на них, на цыпочках прошел Анвар.

– Анвар, – окликнула его Софья. – Мы не спим.

– Я нашел его, – сказал Анвар.

– Как? – изумился Георгий.

– Молча. Как собака. Я ж говорил, мы с ним в обнимку дважды ушли от смерти, а уж в жизни друг друга не потеряем.

X

Когда вернулись из свадебного путешествия, Елена думала, что вечером это дело как-то отметится. Настал вечер, но движений никаких. Елене показалась странной атмосфера всеобщей занятости. Георгий Николаевич весь в своих неустанных трудах, а вот Надежда Алексеевна, хоть и не в трудах, но вид у нее такой, что не подступись. Николай же, и вовсе как не муж, сел на диван и часа два задумчиво листал философский справочник.

– Соскучился по книгам, – сообщил он ей радостную весть.

– Может, отметим как-то? – робко спросила Елена.

– Что? – Николай отложил справочник.

– Ну, наш приезд… и вообще…

– Это излишне. В нашей семье отмечаются семь дней: Новый год, Пасха с Рождеством, День Победы да три дня рождения. Теперь будет четыре.

– А Первое мая, Женский день? – недоуменно спросила Елена. – Вся страна отмечает.

– Вот и хорошо, что вся страна отмечает. Нам тогда зачем?

– Ты словно и в комсомоле не был.

– Не был. Это важно для семейной жизни?

– Нет, – неуверенно ответила Елена. – А как же тебя тогда на кафедре оставили?

– Суворовых не оставляют, Суворовы остаются сами, – монотонно произнес Николай.

– Может, еще скажешь, что и Георгий Николаевич беспартийный?

– Скажу, – засмеялся Николай. – Не жена, а отдел кадров!

– А жена и есть отдел кадров, чтоб ты знал.

– Хорошо, раз ты заняла такой ответственный пост, надо это дело как-то отметить.

Николай пошел к отцу, и они вдвоем осадили мать. В зале стол накрывать не стали, но и на кухне сойдет, для начала. Елена торжествовала: это была ее первая маленькая победа. Коньяк три звездочки, колбаса, сыр, шпроты, яблоки – джентльменский набор стола заказов советской интеллигенции– что еще надо?

– Какой у Лёли чудный голос, – Георгий Николаевич начал свой тост так. – Правда?

Николай кивнул головой. Надежда Алексеевна держала в воздухе рюмку.

– Какой у человека голос, такой и он сам. Помните актрису Марию Бабанову? Пьесу «Таня»? Вот голос! Я знал людей прекрасных душой, у которых был замечательный голос.

Надежда Алексеевна опустила рюмку на стол.

– И мне кажется, среди нас ваш голос, Лёля, самый чистый, самый звонкий и самый красивый. Так что вам в нашей семье и запевать. Prosit.

– И самый молодой, – добавила Надежда Алексеевна.

– Да, и самый молодой! – обрадовался Георгий Николаевич, но, взглянув на жену, несколько помрачнел.

Елена поддержала тост свекра:

– Если продолжить, Георгий Николаевич, вашу мысль, в хоре (а семья– это хор) важны также слаженность, темп, художественный вкус, а это зависит в первую очередь от хормейстера. Я в вашей… в нашей семье сегодня фактически первый день и мне кажется, что у нее есть прекрасный дирижер. За вас, Надежда Алексеевна.

Надежда Алексеевна от неожиданности выпила свою рюмку, не чокнувшись ни с кем. Георгий Николаевич иронично улыбнулся и чокнулся своей рюмкой с рюмкой невестки и сына, а потом прикоснулся к пустой рюмке жены:

– Свекровь от здравицы никак не оправится, – заметил он. – Надежда Алексеевна, вам повторить?

После ужина, довольно непринужденного, Надежда Алексеевна, как истый дирижер, предложила Елене на правах запевалы убрать со стола, а Николаю выбросить мусор. Георгий Николаевич в приятном расположении духа ушел за свой стол, где стал несколько иронично, под слегка изменившимся градусом, смотреть на то, что написал два часа назад. Надежда Алексеевна уселась перед телевизором. Она не пропускала никаких новостей.

Когда Елена управилась с посудой, Георгий Николаевич позвал ее и сына к себе.

– Хочу показать вам портрет одной моей хорошей знакомой. Она была любовницей Лавра, моего брата. Он погиб в двадцать первом. Так у нее, Лёля, голос, не поверите, один к одному ваш. И тембр, и высота, и окраска. И смеетесь вы как две сестры.

– У меня сестры нет, только братья, – засмеялась Елена.

– Вот, пожалуйста. Фотопортрет.

Елена с любопытством стала рассматривать старую фотографию, на которой была выхвачена навеки из унесшегося непонятно куда потока времени черноглазая красавица с красиво изогнутым тонким носом. Но какие печальные глаза! У Георгия Николаевича потеплел взгляд, а на лице появилась легкая грусть. «Сейчас появится Надежда Алексеевна», – подумала Елена.