Леонид Моргун - Сатанинская сила

• Название: Сатанинская сила
• Автор: Леонид Моргун
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-85689-065-4

В романе Леонида Моргуна «САТАНИНСКАЯ СИЛА» описывается жуткая история, которая разыгралась в маленьком среднерусском городке — там обнаружился прямой проход и не куда-нибудь в иное измерение, не в параллельный мир, не в заграницу и не на другую планету, а в самую что ни на есть преисподнюю, откуда на наших многострадальных сограждан хлынул самый настоящий поток самой настоящей нечисти. Разумеется во главе их стоял сам «враг рода человеческого», нагло воспользовавшийся званием «князя мира сего»…

---

Капитан Заплечин, представлявший в Букашине органы, во всем мире считавшиеся самыми «компетентными, смерил взглядом вытянувшегося по стойке «смирно» сержанта Бессчастного и пожал плечами.

— А может быть, он сегодня немного… того? — предположил капитан, выразительно щелкнув пальцем по кадыку.

— Да… Александр Алексеич, да я же… — возроптал было Семен, но майор решительным жестом протянул ему трубку, печально знакомую всем шоферам.

— А ну, дуй, — коротко приказал он.

— Дак я же в рот не беру…

— А я говорю: возьми и дуй! — рявкнул майор.

Семен дунул. Трубка даже не помутнела. Майор и капитаном переглянулись.

— Не пил, — констатировал Колояров.

— Это еще ничего не значит, что не пил, — возразил Заплечин. — Может быть, даже лучше было бы, если б выпил. А так сразу же иные ассоциации возникают. Мало ли какой дрянью сейчас народ травится… Тут же налицо что-то галлюциногенное и психотропное, — и с интересом поглядев на Семена, он доверительно осведомился: — А ты, браток, часом «травкой» нынче не баловался? А «колесами»?

— Какими еще колесами?! — возмутился Семен. — Какой еще такой травкой!?..

— У меня, извиняюсь, информация есть, — быстро вставил Миня, сидевший в дальнем углу вместе со своей зареванной супругой, — тут вот Аннушка говорит, что его, — он указал на Семена, — что его бабка в аптеке уборщицей работает.

— Ну вот, — с облегчением резюмировал капитан, — теперь только остается проверить аптечный склад и…

— Ты на что же это намекаешь! — сержант двинулся к Мине, который, жалобно заверещав, укрылся за объемистым тазом супруги.

— Сидеть! — рявкнул Колояров, выхватывая из кобуры пистолет. — Руки на стол! Живо!

— Да что же вы это, товарищ майор… — ошарашенно пробормотал сержант.

В эту минуту на кухню зашел доктор Реваз Потрошидзе, вытирая полотенцем свежевымытые руки.

— Ну? — коротко осведомился капитан.

Тот лишь пожал плечами, потом развел руками и сказал:

— Все четверо мертвы.

— Мы и сами знаем, что мертвы. А причины?

— Троих кто-то полоснул ножом по сонной артерии, а одному разворотили грудь тремя или четырьмя выстрелами в упор…

— Так я же вам говорил! — засуетился Миня. — Так оно все и было, граждане-начальники! Все посетители культурно развлекались, смотрели по видео «Броненосец Потемкин», танцевали, как вдруг вваливается этот и орет: «Всем руки вверх, буржуи! Мол, всех вас сейчас перестреляю!..» Когда же народ проявил законное негодование, он — шпалер навскидку — и давай палить…

— Ах ты сволочь этакая!.. — только и смог сказать Семен.

— Ну вот, а ты нам тут начал чертей с русалками разводить, — устало, но довольно, будто свалив с плеч тяжкую ношу, подытожил разговор майор Колояров, защелкивая на руках молодого человека наручники. — Еще бы про Бармалея вспомнил. Эх, Семен, Семен, «коровий ты сын»… Пошли, что ль!

— Но товарищ майор, как же так…

— Пош-шел! — жестко сказал майор и, схватив сержанта за шиворот, поволок его через весь зал, как нашкодившего котенка.

Испуганными, затравленными, озлобленными взглядами провожали Семена до порога напуганные и еще не окончательно пришедшие в себя от потрясения свидетели. И все эти взгляды прошли мимо сознания Семена, лишь один накрепко отпечатался в памяти: сухой и безучастный взор Сашеньки Бузыкиной. Она посмотрела сквозь него, как сквозь стекло, и отвернулась, утомленно затягиваясь сигаретой.

И еще один факт неприятно поразил Семена: вся нечисть, некогда изображенная на стенах подвала стараниями Боба Кисоедова, напрочь куда-то исчезла. Остались лишь гладко оштукатуренные стены и замшелые своды. Сейчас обнаружилось, что в прошлом подвал этот и в самом деле служил лабазом, половина его была перегорожена дощатой стеной, которая на поверку оказалась массивными бревенчатыми воротами, прежде наглухо запертыми, так что и сам Миня не подозревал о существовании за ними иного помещения. Теперь же они были распахнуты настежь, одна створка была сорвана с петель, сразу же за их порогом начиналась угольно-черная тьма, сырость и мерзостный запах который всех заставил шарахнуться прочь и держаться подальше от этого места. Вскоре выяснилось, что исчез и сам Боб.

По выходе из кафе опергруппа повстречалась с трясущейся, замурзанной фигурой в лохмотьях. В этом человеке сержант не сразу признал своего коллегу, постового Мошкина, которому в силу родства с майором было на веки вечные дарована синекура безмятежного и повседневного дежурства при райкоме. С воплем бросившись к дядюшке, Мошкин пал перед ним на колени и, ломая руки, завопил нечто бессвязное.

— Ты… чего? — оторопело спросил Колояров. — Что это с тобой, а? А ну, вставай, не позорь гордое звание работника милиции.

— Там… в управе… — только и смог пролепетать Мошкин и в изнеможении распластался по земле.

Увидев на его шее свежий, еще кровоточащий укус, Колояров и Заплечин бросились к дверям. За ними же поспешил и доктор Потрошидзе, мимоходом сделав постовому укол от столбняка и подмигнув сержанту.

— Эй, вы куда? Братцы, вы… — только и смог пробормотать Семен им вослед и уставился на свои, скованные наручниками запястья. Постояв и потоптавшись некоторое время около кафе, где уже начали собираться зеваки, Семен плюнул и пошел домой.

* * *

— Мама-Дуня! — позвал Семен, войдя в горницу. — Кушать дай, а? — и в изнеможении опустился на лавку, рукавом утирая потемневшее лицо.

— Гос-с-споди, твоя воля! — захлопотала старенькая мама Дуня. — Да где же это тебя носит-то, изверг ты кровопийский! Ведь знаешь же, знаешь, что я волнуюсь, мало ли какой народ бродит нынче по ночам, только и ищут, где урвать, а он… — тут она заметила Семеновы наручники и осеклась, застыла с раскрытым ртом, потом обессиленная присела на табуретку и тихо зарыдала.

— Да ну хватит тебе, мам! — воскликнул Семен, сам ужасно расстроенный, подсел к ней поближе и, прижимаясь лицом к ее плечу, стал объяснять, что все это — лишь временное недоразумение, что вскоре все выяснится и что никаких законов он не нарушал.

— Э-э-э, нет, парень, — послышался вдруг голос из дальнего угла комнаты. Приглядевшись, Семен с удивлением узнал в говорившем Всеведа, которого давеча оставил надежно запертого в КПЗ. — Ты, коровий сын, как есть, кругом не прав получаешься.

— А ты как сюда попал? — воскликнул он.

— Ну что ты говоришь, как попал, да как попал! — возмутилась мама Дуня. — Человек переночевать попросился, приезжий, а ты…

— А я чего? Спросить нельзя, что ли?

— Спросить-то можно, спросить не сделать, — усмехнулся дед. — Выпустили меня из тюрьмы, в которую ты меня вверг, выпустили неправедно, ан ведь и ты меня неправедно заарестовал.

— Ну и в чем же я, по-вашему, не прав?

— Да не по-моему, а по-вашему, — рассмеялся старичок, подсаживаясь поближе. — Не печалься, дочка, — улыбнулся он, подтолкнув Дуню локтем, — славный он малый, хоть и горяч порой бывает. Ты лучше собери ему поесть да постель постели, а мы тут малость поболтаем.

— Как же ты говоришь «не печалься»? — воскликнула Дуня. — Что же, радоваться прикажешь, когда… заковали мою кровинушку… — и вновь она залилась слезами.

— Да не плачь ты, мама! — тоже расстроенный воскликнул Семен. — Лучше достаньте старую шкатулку с ракушками да ключики там поищите.

Старушка побежала за шкатулкой. Вскоре оттуда были извлечены ключи, которыми без труда удалось открыть наручники, и у сержанта появилась возможность умыться, потянуться и поесть.

— Ну, — вопросил молодой человек, отставляя от себя опустевший чугунок, в котором еще недавно теплилась картошка, заботливо сохраненная в тепле мамой Дуней. — И в чем же, ты говорил, я не прав? — и пристально взглянул на старика.

— А во всем, — спокойно ответил Всевед, не отводя взгляда. — Как есть — во всем. И недоразумения твои — постоянные, и дела — не скоро выяснятся, и нарушил ты законы многие, хоть и не по своей вине.

— А по чьей? — напрягся Семен.

— Ах ты ж… — замялся старик, — я же и слов-то еще ваших не знаю. Ты же… правильно Аред учуял, он бестия хитрая, ты ж в створе, а значит, на тебя закон не писан…

— Та-ак, — с неясным удовольствием констатировал Семен. — Ты, значит, тоже в «Чудо-Юде» был. И тоже — один из этих.

— Из этих, да не тех! — обиделся старик. — Я в жизни еще и мухи не обидел. Всевед я. Ясно? Все-вед! Это значит, что все на свете ведаю, а сделать… — он развел руками, — сделать ничегошеньки не в силах. Это — твое занятие — делать дела…

— Что еще за дела?! — изумился Семен, не в силах понять смысла стариковских темных словес.

В эту минуту шорох под лавкой заставил его заглянуть под стол. И в темноте, у печки узрел он пару выпученных кошачьих глаз и такие же усы торчком на густобородом человеческом лице, увидел лапы, придерживающие метлу.