Дмитрий Абрамов - Гражданская война. Миссия России

• Название: Гражданская война. Миссия России
• Автор: Дмитрий Абрамов
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-906798-34-3

Настоящее произведение посвящено наиболее ярким, переломным и трагическим событиям первой четверти XX века в истории России, связанным с Гражданской войной (1917–1922/23 гг.). Большинство персонажей произведения являются реальными, известными или малоизвестными историческими личностями – офицеры, солдаты, военачальники, поэты, общественные деятели, – жившие, любившие и воевавшие в те далекие трагические годы. Д. Абрамов реконструирует события, раскрывая «белые пятна» эпохи, изменившей историческую судьбу России.

В своей новой книге, являющейся своего рода продолжением труда «Первая мировая война. Миссия России», Д. Абрамов использовал широкий круг исторических источников и специальной литературы: материалы Государственного военно-исторического архива, картографические и топографические материалы, мемуары, редкие публикации, сведения из специальных изданий, дореволюционных газет и др. Главной целью, которую ставил перед собой автор, был показ исторической мессианской роли России, «вставшей на дыбы» и изменившей весь мир.

---

– Не пойму я тобя, Полька. То казаки, может, ишли, коли верхи? – расспрашивала девушка с высоким голосом.

– А и казаки, может, – отвечала Поля.

– Да то казаки в чаркесках! Дак злыя! Один ишел пьяный через наш двор, да приткнулся ногою о чурбак и упади. Поднялся, выругался матерно, взял тот чурбак, да как хватил им в окно. Дак чурбак со стеклами в хату и влетел, – рассказывала девушка с высоким голосом.

Космин повернулся на другой бок и закашлял. Разговор за дощатой стенкой прервался.

Кириллу вдруг почему-то вспомнился-привидился железнодорожный вокзал в Курске; хмурый, холодный осенний день, непогода. У дверей вокзала девочка лет десяти в оборванной, испачканной сажей овчине и в старом платке, со слезами на глазах. Она протягивает ручонку, просит милостыню:

– Господа хорошие, господа солдаты и ахфицеры, подайтя Христа ради. Мама больная, братики маленькия есть хочут.

– С кем воюем? За что воюем и льем русскую кровь? – подумалось Космину перед тем, как он уснул.

На следующий день утром солдатам и офицерам 2-й батареи было объявлено о переброске их на восток для усиления Кубанского конного корпуса генерала Шкуро, которому предстояло драться с красными за Воронеж.

* * *

Местные органы советской власти и военные коменданты уездов и губерний, располагавшихся южнее Москвы, били тревогу. Дело доходило до курьезов. В октябре в Центральные государственные реставрационные мастерские (ЦГРМ), созданные советским правительством при Наркомате просвещения, неожиданно пришло сообщение из Тулы о готовящихся мероприятиях по использованию Тульского кремля в целях обороны от белогвардейских войск. На внеочередном заседании ЦГРМ было заслушано экстренное сообщение, где специалистами-архитекторами было заявлено, что средневековые оборонительные сооружения города требуют срочного и капитального ремонта, а не военного использования. Зав. отделом по охране музеев и памятников искусства и старины при Наркомате просвещения Н. И. Троцкая (супруга известного большевистского лидера), пользуясь особым авторитетом и статусом, смогла связаться с комендантом Тульского укрепрайона и, казалось, выяснила положение дел. Комендант Артамонов, успокаивая Троцкую, объяснил, что «Тульский кремль располагается в низине, и никоим образом стены и башни его не могут быть использованы для обороны Тулы, хотя стены прекрасно сохранились. Единственное сооружение „вблизи Кремлевских стен“ – „пулеметная площадка“ для стрельбы по аэропланам, установка которой ни в коем случае не грозит разрушением кремлевским стенам».

Однако замыливание глаз Троцкой просто так не прошло. Положение оказалось куда более серьезным, и в ЦГРМ вновь поступили тревожные сведения. Сотрудники мастерских связались с секретарем Предреввоенсовета Бутовым и подробно изложили ему положение дел в письменной форме. «По имеющимся сведениям, – гласил документ, – на стенах Тульского кремля предполагается произвести военно-стратегические укрепления командованием военно-полевого строительства Южного фронта тов. В. А. Кастринским; разместить артиллерию в башнях и на стенах, сломать часть зубцов. На это центральный орган Республики по охране памятников искусства и старины просит срочно распорядиться по охране Тульского кремля и воспретить работы военного характера. Кремлю более 400 лет. Необходима серьезная реставрация»…

Да! Успешная и кровопролитная оборона Московского Кремля офицерами и юнкерами в ходе боев за первопрестольную столицу в ноябрьские дни 1917 года многому научила большевиков! В глазах советского правительства стены и башни Московского Кремля также еще долго оставались не памятником, а оборонительным сооружением, внутри которого можно было надолго разместиться и относительно безопасно отсидеться в тяжелое время. В октябре комендант Кремля приказом за № 2817 потребовал от Главнауки и Главмузея «срочно заделать окна и отверстия в башнях и стенах по соображениям обороны». Распоряжение это, доведенное до сотрудников ЦГРМ архитектором И. В. Рыльским, срочно обсуждалось на заседании. Постановление специалистов реставрационных мастерских по этому вопросу было следующим: «Признать эту работу искажающей памятник, но ввиду неизбежности таковой необходимо вести наблюдение за всеми работами, чтобы возможно предупредить уродование построек».

Но, как вскрылось со временем, не только подобные средства «обороны» угрожали Московскому Кремлю. В Чудовом монастыре по приказу коменданта было складировано 6000 пудов артиллерийских снарядов. Случайно брошенный окурок, от которого могла загореться газета, деревянные ящики, или случайная детонация привели бы к взрыву, который, в свою очередь, уничтожил бы как минимум половину памятников Кремля за несколько секунд. Сотрудники ЦГРМ, узнав об этом, сразу же постановили довести эту информацию до сведения ВЦИК, но склад с боеприпасами чудом просуществовал в Чудовом до 1922 года.

* * *

В середине октября 1919 года войска Южного фронта перешли в контрнаступление по намеченному плану. Наиболее кровопролитные бои развернулись на орловском и тульском направлениях, где сражались отборные офицерские части Добровольческой армии. В жестоких боях, длившихся с 16 по 20 октября, дроздовская дивизия, отдельные части которой были переброшены под Воронеж, понесла большие потери в неравной борьбе. Стрелковые и пехотные соединения корниловцев и марковцев, лишенные маневра, ибо конный корпус Шкуро и Конный корпус Добрармии были также переброшены на восток, все еще продолжали отбивать атаки соединений 13-й армии красных. Но угроза окружения, возникшая в связи с прорывом Конного корпуса Буденного и 8-й армии к Воронежу, заставили части Добровольческой армии 20 октября оставить Орел, Ливны и отходить на юг. В те дни небывалое по ожесточенности встречное сражение развернулось на левом крыле Южного фронта, сначала у Воронежа, а затем и у Касторной…

Касторная! Немалый железнодорожный узел и городок возле него. И откуда такое странное название у этого небольшого русского города, затерянного в степной курско-воронежской глубинке? Верст пятьдесят на восток по железной дороге, и вы попадете на правобережье верховьев Дона. Великолепные, красивейшие места! Меловые светло-серые горы, крытые лесом и кустарником, высятся над вьющейся меж гор, плавно несущей свои воды к далекому морю рекой. Пляжи, отмели с золотым песком и заливные луга левого берега позволяют видеть с высот правого берега заречные степные дали, раскинувшиеся на сотни верст – далеко на юг и на восток. Сколько рыбы ходит в тихих заводях Дона, сколько дикой птицы вьет свои гнезда в камышах и кружит над рекой у приречных высот! Веет ветер над вершинами гор, и в этом веянии и шуме слышен голос веков. Вокруг простор и воля!

Знал ли Космин, что ожидают его в этих местах важные вести, нечаянные встречи, а следом ошеломляющие откровения и перемены? Конечно, не знал. Но чуткая душа его, врожденная интуиция и природный ум, словно тлеющий огонек в камине, напоминали, подсказывали что-то, чего еще не понимал он сам. Душа его ждала хорошего огня в топке и тепла в ту суровую, морозную ночь страшной российской реальности, именуемой Гражданской войной.

Все воинские части, прибывавшие на усиление Кубанского корпуса генерала Шкуро, направляли на привокзальную площадь, а оттуда посылали на постой в городке. Вдали на востоке грозно рокотала артиллерийская канонада. И тут у вокзала кто-то хлопнул Космина сзади по правому плечу. От неожиданности Кирилл повернулся и увидел перед собой казачьего офицера в заломленной набок кубанке и кавалерийском овчинном полушубке, усатого, с улыбкой во все лицо.

– Ба! Да это не кто иной, как сам подпоручик Космин! Верить ли мне очам своим!? Кирилл! Жив-здоров! Дружище!

– Бог мой! Алексей! Это ты ли?! – воскликнул в изумлении Кирилл.

– А кто бы еще, если не я? – отвечал обрадованный нечаянной встречей Пазухин.

– Господи Боже мой! Да ты, я гляжу, уже ротмистр?

– Это, друг мой, казачьи войска! Потому не ротмистр, а есаул!

– То-то, я смотрю, одна голубая полоса и осталась на погонах, а все звезды слетели. Есаул! Когда ты только успел, Алексей?

– Успел, как видишь. Весной-летом наш Кубанский корпус, может, слышал, дрался в Восточной Малороссии. Били махновскую да петлюровскую рвань. Вот тогда и присвоили мне подъесаула. И нужда в офицерах была немалая. А этой осенью, в конце сентября, за взятие Воронежа произведен в есаулы (как ты говоришь, ротмистры). Словом, еле успел звездочки смахнуть. Да вон еще и дырочки видны.

– Ну, поздравляю, Алеша-дружище!

– Я вижу, ты тоже времени даром не терял, вон подпоручика получил!

Они крепко обнялись, расцеловались. А потом сидели в просторной пристанционной ресторации шумной офицерской компанией, каковых было немало в подобных местах прифронтовой полосы, и пили все подряд, что было в буфете и в офицерских флягах.