Василий Зайцев - Подвиг 1972 № 06

• Название: Подвиг 1972 № 06
• Автор: Василий Зайцев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1972

СОДЕРЖАНИЕ:

В. Зайцев. За Волгой для нас земли не было

А. Лиханов. Деревянные кони

М. Барышев. Листья на скалах

---

На болоте клубился туман. Ветер тревожно колыхал седые клубы и вытягивал длинные хвосты. Они шевелились из стороны в сторону, рвались и, поднимаясь вверх, бесследно таяли на лету.

Вокруг были сырые, захолодевшие от ночной стужи скалы. Во впадинах, где светлели лоскутки осоки, серебрился хрусткий пушистый иней. Ветки березок были мокрыми. При каждом прикосновении они роняли холодные капли. Вместе с каплями срывались листья. Жухлые, сморщенные, тронутые по краям гнилью.

Орехов шел за сержантом Кононовым, стараясь не отстать от его широкой спины, на которой грузно висел мешок. После того случая Кононов не отпускал от себя Николая. Даже жить перебрался в землянку к Орехову и Барташову.

Лямки вещевого мешка, куда по примеру сержанта Орехов положил две сотни патронов и полдесятка гранат, тяжело оттягивали плечи. В обманчивой предрассветной мгле ноги спотыкались о камни, цеплялись за корни березок, скользили на мокром граните. Сзади то и дело раздавался поторапливающий шепот Шайтанова:

— Скорей, чего рот раззявил! Под ноги смотри…

Когда полоса рассвета выросла на полнеба, враз высветлив вершины гор, рота сосредоточилась на исходном рубеже. Солдаты укрылись в валунах перед торфяным болотом, усеянным продолговатыми кочками. Кочки были ровные и плотные. Орехов подумал, что они похожи на могильные насыпи. Для пол–ного сходства не хватало только крестов. Между кочками чуть приметно проблескивали лужицы торфяной воды.

Отсюда отточенный карандаш майора Барташова начал вчера путь по карте.

За болотом проходила дорога, затем начинался склон Горелой сопки, по которому должна была наступать рота. Серый, выутюженный в неведомые времена тяжелыми ледниками гранит поднимался вверх. На половине склона, где сопку пересекала лощина, мутно белел тающий шарф тумана. Над ним светлая от восходящего солнца вершина Горелой. Ровная, с мягко выгнутыми краями. Отсеченная полосой тумана, она походила на немецкую каску. Казалось, что вдобавок к пулеметам, минометам, дотам, траншеям и блиндажам на гранитную вершину сопки был еще нахлобучен стальной шлем.

Дремов приказал трем саперам, приданным роте, проверить проход через болото, подготовленный вчера вечером.

Подоткнув полы шинелей, саперы деловито разобрали инструменты и поползли между кочек, чуть взбулькивая в торфяных лужах.

До начала атаки оставалось тридцать две минуты.

— Где связь? — хрипло спросил Дремов. — Копаетесь целый час.

— Есть связь! — с готовностью откликнулся связист, розовощекий мальчишка в шинели не по росту, в большой пилотке, перевязанной кабелем. Он выскочил из–за камня и протянул лейтенанту трубку, явно довольный, что успел дать связь по первому требованию, что кабель нигде не запутался, не оборвался, что напарник на другом конце провода не дремал, а сразу же откликнулся, услышав, что его вызывает Чайка.

Дремов взял трубку и покосился на телефониста. Нарочно, что ли, в связь таких птенцов подбирают? Или, может, для того, чтобы по линии быстрее бегали?

Лейтенант доложил капитану Шарову о выходе роты на рубеж атаки.

— Не приметили? — тревожно спросил комбат.

— Пока вроде нет, — ответил Дремов. — За болотом приметят. Там и песец непримеченным не пройдет.

— На «ура» сразу не кидайтесь, — проговорила трубка. — Ползите сколько возможно. Слышишь, Дремов?

— Слышу, — отозвался лейтенант.

Это он знал и без комбата. Вчера, по возвращении из штаба полка, лейтенант вызвал старшину Шовкуна, сержанта Кононова и старшего сержанта Ковалева, которые исполняли у него обязанности командиров взводов, и объявил полученный приказ. Он ожидал удивления, вопросов, но все обошлось просто. Никому из собравшихся не пришло в голову, что рота одна пойдет в наступление, одна будет атаковать сопку Горелую. Все решили для себя, что наступать будет батальон, а может, и весь полк. Об этом ведомо начальству, а им, судьбой назначенным командирами взводов, положено знать только о роте.

Кононов посетовал, что артиллерия их поддержать не может, Ковалев предложил выделить Кумарбекову двух человек, чтобы набили про запас пулеметные ленты. Шовкун прикидывал, как срочно получить сухой паек дня на три.

Потом поочередно водили пальцами по карте, огорчались, что достался такой невыгодный участок для наступления. И решили, что выход один: ползти, покуда будет возможно.

Сержант Кононов срисовал на листочек бумаги кроки с двухверстки и стал разбирать, как он пройдет на сопку со стороны озера — на карте там отмечена отвесная скала. С разрешения Дремова он дозвонился в разведку полка, разыскал старшину Никулина и минут пятнадцать расспрашивал его по телефону. Потом уселся в сторонке и стал ставить на листке с кроками какие–то значки.

Окончив разговор с комбатом, Дремов похвалил розовощекого связиста за отличную слышимость и сказал, что насчет копания целый час он зря выразился. Связист сразу расцвел в улыбке, взял трубку и тут же принялся давать проверочные вызовы.

До начала атаки оставалось двадцать шесть минут. Секундная стрелка на циферблате массивных, кировского завода наручных часов проворно бежала по кругу, отсчитывая одно деление за другим. Тиканье часов показалось Дремову набатным звоном. Он вдруг остро, отчетливо ощутил бег времени, необратимое течение его, показываемое черной металлической стрелочкой, которую двигала простенькая пружинка. Подчиняясь законам физики, она раскручивала и неумолимо гнала по кругу бойкую стрелочку. Стрелочка отсчитывала секунды, из которых складывались два с лишним десятка минут, остающихся до атаки.

Лейтенант вспомнил вчерашний разговор с командирами взводов. И сейчас, ожидая саперов, думал, что поступил правильно, не сказав им ничего. Подполковник Самсонов не такой человек, чтобы бросить зря солдат на немецкие пулеметы. Не густо в полку солдат, не будет ими командир бросаться. Значит, наступление имеет какую–то важную цель.

Если бы в приказе не был указан путь наступления, Дремов начал бы наступать ночью и пошел ложбинкой, которая тянулась левее голого склона. Там камни, кустики, можно хоть голову при обстреле приткнуть. Ночью, если б повезло, можно было скрытно подойти–к дотам на южном склоне сопки и захватить их. Тогда, чем черт не шутит, роте удалось бы добраться и до вершины сопки. Во всяком случае, из дотов немцам было бы выковырнуть его не просто.

А тут голый склон и пулеметы…

Тикали часы. Кружилась секундная стрелка. Когда она делала оборот, из немногих минут выпадала еще одна.

Саперы возвратились вымазанные торфом до самых ушей. Лица у них были синие, как у покойников. С шинелей капала вода.

— Мин на болоте нет, — доложил старший с двумя треугольничками, нарисованными на петлицах химическим карандашом. — Вода дюже холодная, товарищ лейтенант. Прямо лед, всю утробу прознобило. Возле дороги спираль Бруно поставлена… Порезали мы ее, еще два прохода сделали… На склоне, похоже, мины есть. Я свежий бугорок приметил, и мох в нескольких местах стронут. Пусть ребята в лужи не лезут, зябко будет идти… Васильев вас поведет, а мы сейчас на склон двинем, хлопушки выковыривать… Покурить бы.

Курить было нельзя. Сапер помахал руками, как извозчик, окликнул своего напарника, и они снова ушли на болото.

До атаки оставалось двенадцать минут. Под камнем запищал зуммер телефона. Молоденький связист подал трубку Дремову. Вызывал комбат.

— Как там дела? — спросил Шаров. — Скоро выходить?

— Скоро, — ответил Дремов, покосившись на часы. — Саперы доложили, что на болоте чисто… Теперь ушли, хлопушки на склоне убирать.

— Дело, — одобрил комбат. — Тем, кого вдоль озера в обход пошлешь, гранат дай побольше.

Окончив разговор, лейтенант подозвал Кононова, который вместе с Ореховым и Барташовым должен был идти со стороны озера в тыл первой линии немецкой обороны.

— Гранатами запаслись, сержант?

— Маловато, товарищ командир, — ответил Кононов. — Еще бы полдюжины и в самый раз.

— Старшина, собери им десяток гранат, — приказал Дремов и, с минуту помедлив, вытащил из карманов шинели две «лимонки».

— Бери!

Кононов заколебался. Он знал, что пройти берегом будет трудно, но как–то неловко было брать у лейтенанта последнюю пару «лимонок».

— Бери, Иван Павлович, — сказал Дремов. — У озера наверняка боевое охранение есть, сними тихо. Потом забирайся выше и шуми на фланге. Как можно больше шуми… Увидишь, что шуму много наделал, иди на соединение с ротой… Вот тогда эти штучки тебе пригодятся… Бери!

Командир роты поежился и поднял воротник шинели.

— Опять зуб заныл, — пожаловался он Кононову, приложив ладонь к щеке. — До войны все собирался вытащить, да так и не собрался. Теперь чуть холодком тронет, и начинается мука… Лекарство все истратил. Обещали из батальона прислать, только…