Дж. Лэнкфорд - Тайный мессия

• Название: Тайный мессия
• Автор: Дж. Лэнкфорд
• Жанр: Триллер
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-80628-7

Восемнадцать лет назад глубоко верующий ученый-генетик из лучших побуждений совершил немыслимое святотатство – клонировал образец ДНК, похищенный с Туринской плащаницы. Рождение клона Иисуса взбудоражило весь мир: кто-то поверил в возвращение Спасителя, кто-то отверг саму мысль как богохульную, а кто-то попытался использовать ребенка в собственных целях. Многие годы считалось, что святой клон погиб и все закончилось… Но теперь он вернулся и, как встарь, проповедует тем, кто готов его слушать. Его появление сопровождается землетрясениями и погодными аномалиями. Что это – быть может, конец света? А если это действительно второе пришествие мессии – не закончится ли оно так же, как первое?

---

Однажды, когда Бабу впал в транс, ему велели не пренебрегать запретом и прекратить свою духовную деятельность – не приносить дождь, не исцелять болезни. И велели не возобновлять эту деятельность даже тогда, когда запрет был снят. В результате в Удугу пришли засуха, болезни и смерть. Конечно, если мганга не мог принести процветание своей уганга-семье, его в лучшем случае бросали. Никто больше не слушал Бабу, не искал его помощи.

Если ты мужчина, тебе легче переносить, что тебя отвергают. Большинство ваганга были женщинами, поскольку их пепо обычно было сильней. Но Бабу приходилось слушать духов, которые его наставляли.

Он продолжал выметать мусор с утрамбованной глиняной дорожки, ведущей к его стоящим внутри ограды хижинам с тростниковыми крышами, наклоняясь, чтобы поправить камни вдоль тропы. Две женщины с привязанными за спинами младенцами остановились, чтобы обсудить необычную активность Бабу.

– Бабу! – окликнула одна. – Зачем ты подметаешь? К тебе уже давно никто не приходит. Никто не придет и теперь.

В традиционной Африке время имеет два измерения: теперь и раньше. Бабу улыбнулся и не ответил, готовясь к новому «теперь».

– Бабу, никто не придет! – крикнула вторая женщина.

Он поманил обеих к смоковнице; на ее огромной ветви висел его барабан нгома, которым Бабу больше не пользовался. Но женщины засмеялись и пошли дальше, подкинув детей повыше на спине.

Бабу не обиделся. Ему предстояло слишком много дел.

Когда солнце достигло горизонта, он отложил ветви, которыми подметал, взял мухобойку из хвоста коровы, нсанзу (в других местах называемую мбира), подошел к смоковнице и сел, прислонившись к стволу спиной. Дерево приняло его в свои объятия. Живущие на побережье ваганга часто пользовались для исцелений барабаном нгомой. Любая музыка была лекарством. Она прогоняла тревогу и мысли, которые мешали целительному пепо. Как и большинство ваганга, Бабу лечил также травами и знал, как противостоять черному колдовству. Но в первую очередь он был мганга ва куова, способный получать послания напрямую из царства духов. Рожденный с ангелом, он страдал заболеванием пепо до тех пор, пока не смирился с намерением бога сделать его лекарем. Теперь его пепо уже несколько недель принимало послания, приносимые ветром.

Если бы он был одним из прибрежных лекарей-суахили, он бы сперва призвал Аллаха, ища у него защиты от злого джинна, но джинны не совались во Внутреннюю Африку. Они оставались на берегу, там, куда впервые пришли арабы. Если бы Бабу был христианином, он бы обратился к Иисусу миссионеров. Но Бабу не принял чужеземную религию, хотя и притворялся, что принял. Он был из племени банту и оставался с Мунгу, единым богом, продолжая верить в духи предков, огонь, землю, воду и ветер.

Чтобы открыть дверь между собой и волей Мунгу, он большими пальцами играл на нсанзе. Ее высокие, приятные звуки аккомпанировали песне его пепо: «Кулитетсия кумванья, кулитетсия» – «Здесь, в небесах, мир, мир». Слова и музыка ввели Бабу в транс, и тогда он увидел возвращение Пола Джозефа, миссионера, увидел пришествие араба, увидел, как кровь проливается на землю.

Бабу не дрожал от страха. Он продолжал играть на нсанзе, чтобы перекинуть мост к Великому.

Глава 12

Когда они перешли из самолета в джетвей [60], туда проникла волна африканской жары, но Пол Джозеф не смог устоять и держал за руку Зению Данлоп, пока они не вступили в Интернациональный аэропорт Дар-эс-Салама. Это был последний раз, когда он мог прикоснуться к ней, не рискуя поставить под удар свою репутацию божьего человека.

Покинув джетвей, они окажутся в обществе важных людей. Скандал уничтожил бы его – как раз тогда, когда его мечты начали воплощаться в жизнь. Но, пока они не добрались до терминала, Джозеф пользовался преимуществами близости к этой замечательной женщине, которая занималась с ним любовью оба длинных перелета. На этот раз он не познал ее в библейском смысле слова – только их руки соприкасались, жадно лаская друг друга под одеялами. То, что требовалось действовать скрытно и тихо, доставляло Полу острое блаженство, но их худший грех был в прошлом.

– О господи, ну и жара! – пожаловалась Зения.

Стряхнув его руку, она пошла вперед по трапу к терминалу, волоча за собой свой аквамариновый чемодан от Хенка – высший идеал багажа, как она это называла, – и сердито глядя на медленно двигающихся людей. Пол Джозеф ускорил шаг, чтобы не отставать. Ему не терпелось очутиться среди африканцев, которые поражали своими улыбками. Когда они здоровались или были счастливы, в их глазах сиял свет их душ. Это заставляло пастора желать привести их к богу. Джозеф смотрел на мужчин-банту могучего сложения, в широко распространенных в Африке коричнево-оливковых деловых костюмах, на мужчин и женщин суахили с грациозными телами и красивыми глазами, в традиционных цветных одеждах или в западных. Белые мелькали в этой толпе, как зефирки в горячем шоколаде.

Он снова был дома.

– В Африке никто не торопится, – прошептал он, наклонившись к Зении. – Когда попадешь на солнце, поймешь почему.

И все равно ему тоже хотелось поторопиться. Они одни из первых сошли с самолета. Обычно проверка документов и таможенный досмотр занимали меньше получаса, но Зении нужно было получить визу. Это могло затянуться на целую вечность, если они быстро не займут очередь.

Человек перед Зенией внезапно остановился. Потеряв равновесие, она взмахнула свободной рукой и качнулась к Полу. Одна из кнопок ее рубашки для сафари расстегнулась, обнажив предмет его желаний. То, что он желал ее против собственной воли, заставляло Джозефа негодовать на бога – создателя необузданного мужского либидо. Но он должен был стараться держать себя в руках.

– Хорошо рассмотрел? – недружелюбно спросила Зения, когда он ее подхватил.

Он рассмотрел хорошо, и то, что он видел, было восхитительным. Но ее тон озадачил его. Как она может отдаваться ему, а в следующий миг ненавидеть? Без сомнения, ее устами говорила вина.

Когда они добрались до терминала, Пол Джозеф услышал, как Зения задохнулась и сказала:

– Где я, во имя небес?

– В Танзании, – ответил он. – Где полно отличных людей.

– Которые, очевидно, не пользуются дезодорантом и не знают, как включать кондиционеры, не говоря уж о том, чтобы что-нибудь строить, чинить или чистить.

К счастью, она понизила голос.

Потом Зения высмеяла недоразвитый терминал, частично находившийся под открытым небом, и две иммиграционные стойки на нижнем уровне, которые управлялись со всеми тремя сотнями пассажиров – и теми, кто мог еще прибыть на любом из международных рейсов.

– Это бедная страна, – сказал Пол. – Кондиционер здесь, вероятно, сломан. Такие вещи здесь случаются часто.

Пока они продвигались к стойкам, Зения сказала:

– Черт! – и хлопнула себя по руке.

– Извиняюсь. Москиты, – сказал он, как будто был за них в ответе.

Она хлопнула себя по шее, нагнулась и почесала ногу.

– Ой!

Джозеф невольно подумал, что взять Зению в Африку было плохой затеей. Но она хотя бы выглядела отдохнувшей, потому что успела поспать на откинутом сиденье – когда они не занимались другими делами. И у нее хватало энергии жаловаться. А он слишком устал. Он не спал, убеждая себя, что они не слишком согрешили.

– Кто такой Джулиус Ньерере? – спросила она, глядя на вывеску.

– Революционер и первый здешний президент, который помог им получить независимость от Англии. Они чтят его, называя Мвалиму – Учителем. Но он был социалистом.

– Какая честь, что его именем названа эта москитная ловушка! – Зения прищурилась на пассажиров, заполняющих терминал. – Почему они носят золото, но не носят наручных часов?

– Они иначе воспринимают время.

– Отсталый народ.

Пол Джозеф вздохнул:

– Не такой уж отсталый. Они изобрели производство стали две тысячи лет тому назад.

– Да? Что ж, много пользы им это принесло.

У подножия лестницы к стойкам приблизились две женщины в национальной одежде и очень больших головных повязках в тон. Чиновник из иммиграционного контроля ввел их фотографии в компьютер, взял их документы и исчез. Эти женщины тоже летели бизнес-классом, и их спокойные глаза не раз и не два устремлялись на Пола и Зению. Они что-то видели? Слава богу, он их не узнавал.

Еще он заметил, что их пристально разглядывает мужчина, вероятно, араб. Этого человека Пол Джозеф тоже не узнал. Был ли тот из Африки, Ближнего Востока, из Америки или еще откуда-нибудь? Невозможно было определить. Араб носил дорогой европейский костюм, и у него был вид человека, который может жить где угодно.

Пол решил, что его просто мучает нечистая совесть, заставляя страдать манией преследования, а на самом деле никто не обращает на них внимания.

Что-то невнятно мыча в ответ на жалобы Зении, он позволил себе помечтать о том, что их ожидает, о грядущем взлете своей карьеры. Он принесет капиталовложения в деревню и поможет «Амер-кан», фирме, о которой заботится президент. Когда он одержит успех, его снова пригласят в Белый дом. Об этом пойдут слухи. Пожертвования возрастут. Он купит более достойный дом. Его пригласят в такие места, куда приглашают Рика Уоррена. Пол Джозеф велел себе приветствовать известность, потому что она пойдет на пользу делу. Даже Иисус немногого сумел бы добиться, если бы в древнем Иерусалиме о нем никто не знал.