Понсон дю Террайль - Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа

• Название: Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа
• Автор: Понсон дю Террайль
• Жанр: Исторические приключения
• ISBN: 978-5-85689-077-7

Эта оригинальная и великолепно написанная серия французских романов о похождениях авантюриста Рокамболя в разных странах мира, впервые вышла в свет в 1857 году и за считанные два-три года покорила весь читающий мир. «Подвиги Рокамболя или Драмы Парижа» (Les Exploits de Rocambole ou les drames de Paris) рассказывающие о невероятных приключениях благородного жулика и его друзей вызвали необычайный интерес во всём мире. Продолжаясь из романа в роман (всего вышли 21 роман) эта книга издавалась на протяжении 13 лет и издаётся и переиздаётся с тех пор уже свыше ста лет. Издательство «Остеон-Пресс» впервые представляет читателю абсолютно полную серию романов о Рокамболе (21 роман в одной электронной книге).

---

Она смотрела не него и, казалось, искала место, куда проникло лезвие шпаги.

– Пустяки, – проговорил он, – простая царапина. Впрочем, я пролежал из-за нее целую неделю, так как у меня вследствие нее открылся сначала бред. Меня отнесли сам не знаю куда и тебе написал сам не знаю что. О! Все это какой-то фантастический сон, – прибавил он и дотронулся рукой до лба.

Затем Фернан вскочил со своего места и подошел к колыбели сына.

Можно было предположить, что он хотел избежать объяснений и прибегнуть к родительской нежности.

Он взял сына на руки и осыпал его поцелуями.

Ребенок проснулся и расплакался.

Эрмина, как и всякая мать, слыша слезы своего ребенка, забыла собственное горе, ревность и муки и обратилась вся к нему.

Тогда Фернан снова положил ребенка в постель.

Если бы сэр Вильямс присутствовал при этой сцене семейного счастья, то и он бы усомнился в своем могуществе, увидев, как теперь возвратилось счастье под кров, откуда хотел его изгнать этот адский гений.

Но вдруг Фернан вздрогнул и отшатнулся. Перед ним воскресло воспоминание старого… проклятый, гибельный, соблазнительный образ снова явился перед его глазами.

Он невольно задрожал всем телом и побледнел.

– Эрмина, – прошептал он, хватая свою жену за руку, – дай мне одно обещание!

Она грустно взглянула на него и тихо сказала:

– Говори.

– Обещайте мне, – продолжал Фернан, – не расспрашивать меня никогда о том, что происходило в течение этих семи дней.

– Обещаю, – проговорила она с глубокой покорностью.

– И что ты никогда не будешь расспрашивать меня, – продолжал Фернан, – кто ухаживал за мной во все это время.

– Обещаю, – повторила еще раз молодая женщина, поняв, что граф де Шато-Мальи не обманывал ее.

– От этого зависит все твое счастье, – добавил Фернан и глубоко вздохнул.

Дня три или четыре после этого Фернан делал неимоверные усилия, чтобы изгладить из своей головы образ Тюркуазы, но это не легко удавалось ему.

На третий день поутру он, по обыкновению, уехал кататься верхом и не возвращался весь день. Наступила ночь, его все не было, и Эрмина напрасно ждала его. Ею овладело ужасное беспокойство.

Вдруг послышался топот.

– Это он! – подумала молодая женщина, бросаясь к окну.

Действительно, это была его лошадь, но его самого не было.

Эрмина вне себя выбежала во двор и узнала от комиссионера, который привел лошадь, что ему поручил доставить ее домой какой-то человек, который, сойдя с нее, пересел в коляску к молоденькой даме в голубом платье.

Более он ничего не знал.

При этом рассказе у Эрмины закружилась голова: она не сомневалась больше, что белокурая дама, о которой поведал посыльный, приведший лошадь, была не кто иная, как та низкая тварь, которая похитила у нее сердце ее мужа, и что Фернан снова попался в руки этого минотавра. Она приказала подать карету и, не помышляя даже о том, что поступает неосторожно, села в нее и приказала кучеру ехать на улицу Лаффит, № 41.

Прелестная и добродетельная Эрмина вспомнила про графа де Шато-Мальи и, не рассуждая, что ехать к нему открыто, в десять часов утра, значит скомпрометировать себя навеки, бросилась к нему, предполагая, что он поможет ей еще раз отвратить опасность и спасти ее от грозящего ей несчастья.

В то время как ее карета остановилась у подъезда графа и Эрмина выходила из нее, из ворот отеля графа де Шато-Мальи выехал фиакр, в котором сидел сэр Артур Коллинс.

Он узнал Эрмину, и на его кирпичном лице появилась гнусная, мерзкая улыбка.

– Наконец-то, – прошептал он, – графу решительно везет.

Но посмотрим теперь, как все это произошло.

Фернан Роше, как мы уже знаем, поехал верхом кататься. Он долго ездил и уже хотел возвратиться домой, когда вдруг услышал сзади себя хлопанье бича и бряцанье почтовых колокольчиков.

Обернувшись, он увидел почтовую карету, которая быстро пронеслась мимо него.

Хотя экипаж ехал и очень скоро, но он все-таки успел заметить того, кто ехал в нем. Это была его прелестная незнакомка.

Он вскрикнул от удивления, смешанного с испугом и радостью, и помчался вслед за каретой, которая уже успела скрыться в это время за углом улицы.

Он хотел еще раз видеть ее. Она, вероятно, уезжала на долгое время из Парижа, это можно было предположить уже потому, что карета была нагружена чемоданами и дорожными баулами, а сзади нее сидели лакей и горничная.

Она уезжала этого уже было довольно, чтобы Фернан отказался излечиться от своей болезни и забыть свою соблазнительницу. У него оставалась теперь только одна мысль, одно желание, одна цель: соединиться с нею.

Его отель в улице Исли, его жена, сын, вся его тихая и приятная жизнь все сразу исчезло из его памяти.

Карета опередила его и скрылась вдали, но он расспрашивал у проходящих о ней и достиг Адской заставы ровно через двадцать минут после того, как экипаж, за которым он гнался, переехал через нее.

Прелестная незнакомка ехала по дороге в Орлеан.

Фернан, не задумываясь, пустил свою лошадь в галоп, но карета неслась с ужасающей быстротой, так что Фернану удалось нагнать ее только в то время, когда она въехала в маленький городок Этамп и остановилась у гостиницы «Золотой рог».

Фернан подъехал к дверцам кареты.

Тюркуаза увидела его и вскрикнула от удивления.

Фернан провел с ней целый день и, будучи окончательно увлечен молодой женщиной, поклялся ей в любви и упросил ее вернуться с ним обратно в Париж. Тюркуаза прикинулась ему влюбленной в него и уверила его, что она убегает от любви к нему во Флоренцию.

Карета быстро умчалась в Париж, куда и приехала ночью. Забывчивый Фернан и не подумал о том, как должны были беспокоиться о нем дома и в каком отчаянии должна была находиться его жена. Он не спросил у своей спутницы, куда она везет его.

Экипаж быстро проехал по улицам Парижа и, наконец, въехал в сад.

На следующий день, лишь только появились первые лучи солнца, Тюркуаза распорядилась призвать комиссионера и приказала ему отвести лошадь в улицу Исли и передать Эрмине то, что так взволновало ее.

Однажды вечером госпожа Шармэ возвратилась домой часов в пять и привезла с собой хорошенькую девочку лет четырнадцати или пятнадцати.

Эта благотворительная дама была неутомима в исполнении своих обязанностей и почти каждый день спасала и вырывала у порока какую-нибудь бедную девушку.

В этот день ей особенно посчастливилось, так как ей удалось спасти от порока целое семейство, состоящее из трех сестер-сирот. Старшей из них – двадцатилетней девушке – она доставила место камеристки в одном английском семействе, вторую из них – семнадцати лет – она поместила в один магазин шелковых изделий и, наконец, третью, которой было не больше пятнадцати, но которую уже пытался соблазнить один старый развратник-торгаш, Баккара взяла на время к себе.

Баккара сидела со своей гостьей в своей комнате, как вдруг услышала звон колокольчика, раздавшийся во дворе.

У нее не бывали так поздно, а потому это посещение, по ее мнению, было вызвано чем-нибудь особенным и не терпящим отлагательства.

Госпожа Шармэ позвонила и приказала старой служанке присмотреть за девочкой.

– Поди погрейся, дитя, на кухне, – сказала она при этом. – Женевьева сейчас сходит с тобою в магазин и купит для тебя белье и одежду.

Девочка и служанка вышли через одну дверь, а через другую слуга ввел какую-то даму.

Это была Вишня.

Удивление Баккара было более чем сильно, когда она увидела перед собой свою младшую сестру Вишню, не выезжавшую почти никуда в сумерки. Но это удивление перешло в беспокойство, когда она разглядела хорошенько ее.

Вишню нельзя было положительно узнать: она похудела, побледнела, и во всех ее движениях нельзя было не заметить глубоких страданий.

Вишня бросилась на шею своей сестре и страстно обняла ее.

– Я пришла к тебе, – проговорила она, – потому что я страдаю и не хочу довериться никому, кроме тебя.

– Ты страдаешь! – воскликнула с беспокойством Баккара.

Она осыпала ее поцелуями и, взяв с материнской нежностью за руки, посадила к себе на колени. Вишня залилась слезами.

– Боже! – проговорила Баккара. – Неужели твой ребенок?..

– О, нет, – ответила сквозь слезы Вишня.

– Твой муж?

Вишня не отвечала, но еще сильнее разрыдалась.

– Леон болен?

– Нет.

Баккара стала догадываться, что произошла какая-нибудь домашняя сцена, и вскрикнула, как раненая львица.

– О! Если только Леон позволил себе хоть сколько-нибудь огорчить мою милочку Вишню, то клянусь честным словом Баккара, что я сумею разделаться с ним!

И при этом ее глаза заблистали, как молнии, и напомнили ту энергичную и смелую женщину, которая однажды вечером в доме сумасшедших чуть было не убила горничную Фанни.

– Ах! – прошептала Вишня, – он не так виноват, как несчастлив… он сошел с ума.

Бедная Вишня, удерживая рыдания и слезы, рассказала своей сестре, какая ужасная перемена совершилась с некоторых пор с Леоном, который перестал любить ее, сделался ей неверен, и им овладело какое-то странное безумие.