Живорад Славинский - Заря Айваза. Путь к осознанности

• Название: Заря Айваза. Путь к осознанности
• Автор: Живорад Славинский
• Издательство: Весь
• Жанр: Эзотерика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9573-1994-8

Эту историю не так-то просто прочесть, и уж куда сложнее поверить в нее. Путь к самореализации долог, можно идти по нему годами. Вы поверите мне только в самом конце.

Некоторые мистики говорили, что невыносимо сложно подняться до божественного уровня совершенства. Но теперь я знаю, что не менее трудным является погружение в глубину самого себя. Это две стороны одной медали — ни одна из них не может существовать без другой. Именно об этом я и хочу пого-ворить с вами, несмотря на сдерживающее меня беспокойство.

Я должен открыть вам тайну, которую наконец-то понял после стольких лет поисков: тот, кто ищет что-то ценное во-вне себя, в столь соблазнительном внешнем мире, пребывает в глубоком сне невежества. А тот, чьи поиски направлены внутрь себя, будет пробужден.

Живорад Славинский

В новой художественной книге известный сербский пси-холог и мистик Живорад Славинский рассказывает читате-лям о великом пути, который может открыть для себя чело-век, желающий постигнуть великую тайну бытия — пути са-мопознания. Автор убежден: в нашей жизни существует толь-ко одно великое путешествие: в себя, через себя и внутрь себя.

Для широкого круга читателей.

---

— А вот и мы, — обратился он к человеку средних лет, лицо которого было покрыто небольшими шрамами от угревой сыпи. Он стоял около круглого стола, на котором лежали парчовые и сатиновые ритуальные одеяния. Из всей мебели в комнате был лишь этот стол. Я увидел в полуоткрытом шкафу яркие мантии на вешалках.

— Это Боги. Ты уже подобрал что-то?

— А-а-а-а! — подтвердил он на вдохе. — Я думаю, эта как раз подойдет.

Официальным жестом он поднял со стола длинную сатиновую мантию с капюшоном, словно пробуждая задремавшую принцессу ото сна. Мантия источала запах ладана. Свен Акерман наклонился в мою сторону и таинственно спросил:

— Когда ты принимал душ?

— Перед тем, как прийти сюда.

— Сойдет. А теперь раздевайся.

Они с удивлением смотрели на то, как я разом снимал рубашку и жилет. Сняв ботинки и вельветовые штаны, я остался в майке и трусах. Несколько секунд я пребывал в нерешительности.

— Раздевайся полностью, — раздался голос Свена Акермана. — На тебе не должно быть никакой повседневной одежды.

Испытывая неловкость, я полностью разделся, оставшись нагишом в центре комнаты рядом с двумя шведами. Становилось холоднее, и по ногам и спине начали бегать мурашки. Однако эти ощущения продлились недолго. Как искусная прислуга, они начали одевать меня: поверх длинной белой батистовой рубашки на меня надели тяжелую черную сатиновую ритуальную мантию, свисавшую до колен. На левом боку мантии была вышита эмблема ордена: красно-белый круг, который пронзали два золотых меча Одина, направленные остриями вверх. Акерман обмотал веревку три раза вокруг талии и завязал ее в узел:

— Можешь дышать?

Я кивнул головой.

— Ну, тогда пошли.

Центр столовой выглядел, как вход в храм, — стены были украшены большими светлыми картами Таро. Оук Вилкинсон с его торчащей козлиной бородкой был уже там. Он стоял в темной бледно-лиловой мантии, поверх которой была накинута белая шинель без рукавов с вышитым золотым крестом и красной розой посередине. От его шеи до самого пола тянулась широкая белая лента с изображением ромбовидных фигур и золотых крестов. В правой руке он держал золотой скипетр, украшенный астрологическими знаками планет.

— Встань рядом со мной, — произнес Оук. Я подошел к нему с правой стороны, как учила меня Астрид. Он улыбнулся: — Выглядишь так, как будто ты родился в этой мантии. Очевидно, в прошлых жизнях ты был ритуальным магом… Свен, где повязка на глаза?

Свен Акерман подошел сзади и повязал мне на глаза толстую черную бархатную повязку. Он так сильно затянул ее, что перед глазами начали появляться белые круги.

— Понимаешь ли ты, когда ты говоришь как Соискатель, а когда говорят твои эго и истинное «Я»? — басом спросил Халинг.

— Да, — ответил я напряженно.

— Тогда начнем.

Халинг сделал шаг вперед и взял меня за руку. Очень осторожно, медленными шажками я передвигался по паркетному полу, чтобы не наступить на свою мантию. Затем мы остановились, и Халинг постучал в дверь скипетром три раза. Рука, за которую меня держали, начала потеть. Почти беззвучно открылась дверь, и в тот же момент теплый воздух, пропитанный ароматом горящих свечей, ладана и палочек с фимиамом, окутал мой нос. Аккуратно таща за руку, Халинг проводил меня в комнату, где руку отпустил. Мое лицо обрызгали несколькими каплями святой воды. Кто-то в руках держал кадило, которое качалось влево и вправо, что было слышно по металлическому звуку от цепей.

— Кто это? — раздался глубокий голос Халинга. Спокойствие наполнило мое тело, когда я осознал, что он играл роль истинного «Я» в этом ритуале.

— Человеческое существо, ищущее секрета и цели в жизни. — Я хотел произнести эту фразу сильным голосом, но звук получился приглушенным, как из-под подушки. — Моя душа бродит во тьме в поисках света, пролитого на тайные знания. Всей душой и сердцем я верю, что найду Свет и Истину в Святом ордене Одина!

Оук Вилкинсон взял меня за руку, и я сделал два шага вперед. Я двигался вперед с ощущением немоты в ногах. Надавив рукой, он дал понять, что мне надо опуститься на колени. Я был перед храмом. Вилкинсон, выполняя роль моего эго, прошептал:

— Прими все то знание, что ты найдешь. Только так ты обретешь величайшую силу!

После него вступил Халинг:

— Слушай меня! Ты начал играть в единственно достойную игру в этом мире: в прятки с самой Истиной. То, что ты ищешь, само собой разумеется, спрятано, открыто или утеряно. То, что ты ищешь, нельзя ни взять, ни увидеть, ни понять… Но этим можно стать!

— Как? — нерешительно и в то же время умоляюще спросил я. — Я умоляю, кто-нибудь, скажите мне: как, когда и где вы отыскиваете ее?

Мое «эго» говорило твердым, наводящим на размышления голосом Оука Вилкинсона:

— Будь смелым! Многие полегли на этой дороге. Подымись на не досягаемые никем высоты, и хвалой тебе будет вечность.

Я постарался интонацией, как при чтении стихотворения, выделить следующие свои слова:

— О, заветный и абсолютный приют! О, дом, окруженный высокими стенами! Впусти меня, позволь мне пройти через пасть дракона, жало скорпиона и клубок ядовитых змей. Если потребуется, я приму смерть для полного перерождения.

«Истинное „Я“» сказало загадочным голосом Халинга:

— Сотни рыб ринулись на поиски одной рыбы, имя которой Сторыбица.

Я ответил вопросом:

— Пробудит ли кто-нибудь меня от этого ядовитого сна?

— Три змеи пробрались в этот мир, чтобы отыскать одну змею, имя которой Трехзмей, — продолжил Халинг.

— Вся моя жизнь — ожерелье из поддельных жемчужин, — произнес я, и эти слова относились не только к ритуалу, но и к моей жизни в целом.

Оук Вилкинсон, мое ритуальное эго, подстегивал меня:

— Отыщи сокровище, которое доселе еще никто не находил! Стучи в дверь долго и настойчиво, и она отворится! — Он постучал три раза, и по храму, как по пустой могиле, пронеслось эхо.

— Кто ты? — спросил Халинг голосом истинного «Я».

— Я есть «Я»! — быстро ответил я. — Я одолею смерть и удостоюсь вечной жизни!

— Тот, кто хочет одолеть смерть, сначала должен одолеть меня, — вмешалось «мое эго».

— Сколь долго ты еще будешь думать, что Я — не ты? — спросил Халинг, в голосе которого чувствовалась нотка отчаяния, а затем, словно предсказывая события, он продолжил: — Ведь душу освещает душа, а все остальное вгоняет во мрак!

Я ответил уверенным голосом:

— Клянусь, что отыщу мое истинное «Я»!

Я был расслаблен физически, но духовно чувствовал себя на острие бритвы, и на какой-то момент мне почудилось, что слова Младена из его «амулета» каким-то неопределенным образом начали ощутимо воздействовать на меня.

Я знал текст «Эго», знал и вступительную часть обращения «Истинного „Я“» ко мне, но как-то не задумывался особо над ними раньше. Я считал, что эти слова были набором выразительных средств, пока Халинг не произнес фразы, которая поразила меня:

— То, от чего ты откололся, осталось целым.

Я остановился.

То, что он сказал в роли «Истинного „Я“», содержало какой-то смысл, который я никак не мог уловить на тот момент. Создалось ощущение, будто я начал внезапно погружаться в глубокую воду. Я произнес:

— Я в темноте. Пусть кто-нибудь осветит мне путь, и я сделаю все возможное, чтобы дойти до конца.

— Кто ты? — прозвучал искушающий судьбу голос Халинга.

Оук Вилкинсон быстро прошептал: «Ты — самый лучший, самый сильный, самый важный».

— Я — это Ты», — произнес я голосом Халинга.

— Наконец-то ты узнал себя! — В голосе Халинга были сила и радость, перераставшие в блаженство от разрешения проблемы. Он продолжил тем же голосом: — Да восхвалим же этот момент! Чего ты еще желаешь?

— Служить Истине как один из Сторонников.

— Обладаешь ли ты всеми необходимыми достоинствами?

— Да, Душа моей души, — ответил я и совершил ритуальные движения рукой, обозначавшие четыре мистических достоинства: сжатый кулак — желание, разжатая рука на сердце — смелость, правый указательный палец, указывающий на храм, — знание, и палец у закрытого рта — молчание.

— Ты, кто обладает четырьмя достоинствами и знает, кто он есть, входи!

Я сделал два шага и вошел в храм. Я положил на сердце ладонь руки.

«Истинное „Я“» предупредило меня:

— Брат мой, впереди тебя ждет тяжелая работа, полная сомнений, страданий и разочарований.

— Я готов страдать ради Истины. Я готов быть растерзанным сомнениями ради Истины. Я готов к разочарованиям ради Истины.

— Как ты будешь выживать? — предостерегающе спросил Халинг.

— Я отдам все, что имею…

— Это начало! — быстро произнес Халинг, прервав меня на середине фразы.

— Я отдам все, что сделаю…

— Это — Путь! — решительно заявил он, повысив свой голос.