Николай Дашкиев - Зубы дракона. «Властелин мира»

• Название: Зубы дракона. «Властелин мира»
• Автор: Николай Дашкиев
• Издательство: Диамант
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1995

В книгу включены две фантастические повести украинского писателя Николая Дашкиева.

Содержание:

Зубы дракона

«Властелин мира»

---

Чарли потрогал карманы. Они приятно оттопыривались, обещая беззаботную жизнь на протяжении тех нескольких лет, пока Бертон получит звание профессора. Значит — к Агни! И говорить с ней он будет иначе, чем обычно. Пора, наконец, показать себя настоящим мужчиной.

Приближаясь к дому, где жила Агни, Бертон заметил очень странную пару. Им, очевидно, не было никакого дела ни до войны, ни до бомбежки. Мужчина был в том состоянии, когда с самым серьезным видом болтают глупости, хохочут над печальным и падают, потеряв опору. Женщина тоже была неестественно весела, но на ногах держалась и со смехом тянула за собой мужчину:

— Ну, Дуглас, ну, мой дорогой, еще немножко! Еще пару минуток — и мы дома.

— Ой, Агни, — хохотал пьяный, — останови, пожалуйста, землю. Пусть не вертится, а то я упаду, честное слово, упаду!

"Дуглас?! Агни?!".

Несомненно: Агни изменяла Бертону. Да еще с кем? С отвратительным, как обезьяна, Дугласом Лендкоффом, адъютантом премьер-министра!

Холодная, жестокая ненависть стиснула сердце Бертона. Убить негодяйку!.. И не просто убить, а прежде поиздеваться над нею так, чтобы она прокляла свои последние минуты!

И он убил ее. Воспользовавшись своим ключом, зашел к Агни в спальню, стянул с кровати и медленно, наслаждаясь ее мученьями, задушил. Та же участь постигла бы и Дугласа Лендкоффа, но тот был пьян, как свинья, и только мычал от ударов, не просыпаясь. Устав, Чарли Бертон ударил его каблуком в лицо и пошел с повинной в полицию. Свет для него сошелся клином.

На второй день заключения Бертона вызвали в "Интеллидженс Сервис". Чарли уже пришел в себя и дрожал, ожидая самого худшего. Но случилось чудо: ему выразили благодарность. Оказывается, Агни Бертельс была крупной немецкой шпионкой; во время обыска в ее квартире нашли очень важные материалы. Он, Чарльз Бертон, помог раскрыть большую шпионскую организацию, честь и хвала ему за это.

— Однако, — сказал в заключение полковник "Интеллидженс Сервис" — убийство остается убийством. Вас ждет тяжелая кара. Мы могли бы вас спасти, но…

Чарли прекрасно понял, чего от него хотят, и горячо запротестовал. Тогда полковник намекнул, что лорд Бивербрук тоже, кажется, умер не естественной смертью. Во всяком случае, врачи удивляются, как это старик, оставшись неповрежденным во время взрыва бомбы и пожара, имеет такие выразительные синяки на шее. А вот эта пуговица, которая была зажата в его руке, очень походит на…

Полковник покрутил в руках пуговицу, приложил ее к дыре, вырванной на пиджаке Чарли Бертона, и вздохнул.

— Я согласен… — хрипло сказал арестованный.

— Вот и прекрасно… Вас выпустят на волю через час.

Так Чарльз Бертон стал одной из многочисленных клеток-присосков английской разведки, которая гигантским спрутом распростерла свои щупальца на весь мир.

В Иране он шпионил за шахом и устраивал диверсии против советских войск во время второй мировой войны. В Австралии, мягко выражаясь, "устранил" одного из руководителей антианглийского движения. В Америке довольно успешно добыл ряд важных секретов изготовления бактериологического оружия, по-глупому поймался на мелочи и был молниеносно переброшен в Индию.

Он научился убивать и лгать, пренебрегать святынями, презирать человеческую мораль, но так и не сумел выдвинуться. Как червь древесину, его мозг неотступно точила глубоко припрятанная мысль о научной работе. Иногда он решал порвать с разведкой, уехать куда-нибудь и продолжать учебу. Однако те, кому он служил, умели держать подчиненных в повиновении, платили так, что можно было пить и есть вволю, но думать о сбережениях не приходилось.

Без руля и без ветрил, как щепка среди бурного моря, Чарльз Бертсн плыл, сам не зная куда, и наконец по воле Майкла Хинчинбрука оказался на операционном столе в имении Сатиапала.

Наркоз долго не действовал на Бертона. И не потому, что пациент злоупотреблял алкоголем. Чарли был слишком возбужден, слишком много мыслей бродило в его голове.

Потеряв глаз, он совсем упал духом. До сих пор ему, что называется, везло. Бертон даже поверил в свею счастливую звезду. А теперь оказалось, что можно очень легко потерять глаз, руку, ногу, а то и жизнь, если это будет выгодно очередному шефу. Так не лучше ли кончить все одним махом? Хорошо бы поквитаться с Хинчинбруком и удрать в Аргентину.

В то же время, его интересовала тайна профессора Сатиапала. Как "научный работник" среди агентов, Бертон знал, что речь идет о большом, выдающемся открытии. Уже не для "хозяев", а для самого себя хотел он разузнать все, чтобы воспользоваться впоследствии. И, наконец, в его мысли, сама не подозревая этого, вплелась женщина.

Чарли Бертон влюбился вторично. Правда, не той глупой и слепой любовью, которую он испытывал к Агни Бертельс. Майя, дочь Сатиапала, была прямой противоположностью Агни, и, может быть, именно поэтому Бертон почувствовал к ней бешенное влечение.

Майя была первой, кого он увидел в имении Сатиапала, когда пришел в себя.

Девушка держала его за руку и задумчиво глядела в окно. Заметив, что больной проснулся, она быстро обернулась и спросила:

— Как вы себя чувствуете?

— Чудесно… — хрипло ответил Бертон, хотя у него нестерпимо болела голова.

— Вам очень больно… — обеспокоенно сказала девушка. — Вы спите, спите… Боль пройдет…

Она гладила его руку, приговаривая: "Спите, спите!" — и он действительно уснул.

Девушка приходила ежедневно, справлялась о здоровье, заставляла съесть несколько ложек силоса, которой Чарли окрестил "пищей богов", и уходила прочь.

Она почти все время молчала, зато Чарли каждый раз перехватывал ее взгляд и читал в нем очень многое. Опыт "покорителя сердец" подсказал Бертону, что Майя, сама того не замечая, постепенно влюбляется в него.

Она ему напоминала ароматный ночной цветок, чуть-чуть расправивший свои лепестки перед тем, как зацвесть в полную силу. Этот цветок нужно сорвать, насладиться им, не дать никому другому!

И вот как-то вечером, когда сумерки уже заползли в комнату, а свет еще не зажегся, Чарльз Бертон схватил руку девушки и горячо прошептал:

— Майя, я вас люблю!

Он не видел ее лица, но почувствовал, как у нее задрожала рука.

— Не нужно об этом, Чарли… — Тихо сказала девушка. — Этого не должно быть.

Она мягко высвободила руку, встала, но, прежде чем уйти, задержалась на минутку:

— Чарли, не печальтесь: вам вернут зрение. Отец согласился сделать вам операцию. Она закончится удачно… если вы не будете волноваться.

Не волноваться!.. Чарльз Бертон лежал на операционном столе, глотая тошнотворные пары эфира, пытался разыгрывать из себя оптимиста, а сердце у него закатывалось от тревоги и страха.

Но вот помутилось сознание, канули в пропасть воспоминания, угасли звуки. Ему еще помнилось, как он с силой стиснул майину руку в скользкой резиновой перчатке и прошептал:

— Люблю!

Даже сейчас, теряя всякую связь с белым светом, он лгал и ей, и себе: это была не любовь, а животное влечение молодого сильного мужчины к красивой необычной женщине.

Глава VII

В ЗАПАДНЕ

Он мог ожидать сколько угодно — и час, и два, и двадцать. Не шевельнулся бы, как бы ни изводили его комары и москиты. Не повел бы бровью, закричи рядом кто-нибудь "караул!". Не оставил бы своей засады, не обращая внимания на голод и жажду, пока имел силы сдерживать их.

Так крокодил выжидает свою добычу, лежа на мели, подобно выброшенному водой бревну. Так рысь, выбирая себе жертву, на протяжении многих часов держит свои мышцы полунапряженными, чтобы в удобный момент использовать их в полную силу. И, может быть, именно так наш далекий пращур, — неандерталец или синантроп, — охотился за мясом, которого требовал его всегда голодный желудок.

В чем можно упрекнуть создания, которые, подчиняясь неумолимому закону борьбы за существование, руководствуются простейшими непреодолимыми инстинктами?.. Для животных самое главное — пища.

Но в зарослях ползучих растений перед одним из окон полуразрушенного крыла дворца Сатиапала сидело разумное, мыслящее существо, которое в любой момент могло наесться доотвала, улечься спать на мягкой постели, однако не делало этого.

Майкл Хинчинбрук принадлежал к той категории людей, из которой при соответствующем воспитании вырастают ярчайшие индивидуумы: землепроходцы, искатели сокровищ, неутомимые ученые. Он был упрямым, настойчивым, убежденным в осуществимости своих замыслов. Но его лучшие порывы развеялись давным-давно, еще в детстве. Иезуиты, "рыцари ордена святого Иисуса", сделали из взятого ими на воспитание сироты Майкла Хинчинбрука не то животной в людском облике, не то машину, обладающую человеческими качествами. Получив приказ, он выполнял его не на страх, а на совесть.