Андрей Шляхов - Байки «скорой помощи»

• Название: Байки «скорой помощи»
• Автор: Андрей Шляхов
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-091283-4

Наши дни. Подстанция «скорой помощи» в одном из спальных районов столицы. Одни сотрудники усердно трудятся в поте лица, помогая ближним своим, другие делают это не столь усердно, а третьи усиленно интригуют, пытаясь убрать со своего пути новую начальницу…

Добро пожаловать на шестьдесят вторую подстанцию московской «скорой помощи»!

---

– Все равно вместо обеда получим вызов!

Так и вышло – где-то на краю земли московской, в Капотне, у второй проходной нефтеперерабатывающего завода лежал мужчина пятидесяти лет, и было ему плохо с сердцем.

– Погнали! – скомандовал сам себе Петрович.

Мужчина оказался вдребезги пьяным бомжем.

Отвратительным, грязным, вонючим, одетым в сальные лохмотья, нечесаным и конечно же вшивым. Он лежал возле проходной и пытался громко петь песню «Владимирский централ».

– Вера, достань мешок! Эдуард, принеси носилки! – распорядился Данилов, доставая из кармана перчатки и натягивая их на руки.

От проходной за действиями бригады наблюдали два охранника в черной форменной одежде.

Пока Петрович с Эдиком принесли носилки, а Вера расстелила на них целлофановый мешок, предназначенный для транспортировки грязных больных, Данилов успел бегло осмотреть бомжа и узнать, что его зовут Гришей.

– В вытрезвитель? – спросил Эдик, тоже надевший перчатки, помогая Данилову погрузить бомжа на носилки.

– На голове ссадина, под глазом – фингал. Не возьмут. «Битым» в вытрезвитель путь заказан, только в больницу.

– В какую?

– Сейчас посмотрим.

Загрузив бомжа в машину, Данилов вдохнул как можно больше чистого воздуха и залез следом. Вера, закрывшая нос надушенным платочком, уже сидела в салоне.

– На что жалуемся, Гриша? – спросил Данилов.

– На жизнь! – цитатой из старого фильма ответил бомж и заржал, гордясь своим остроумием.

Поколебавшись несколько секунд, Данилов решил воздержаться от измерения давления. Бомж Гриша был так грязен, что манжету пришлось бы выбрасывать, а большой необходимости в этой манипуляции не было.

– Ты, Гриша, лежи спокойно, мы в больницу тебя отвезем, – сказал Данилов.

– Везите! – разрешил Гриша. – Хоть помоюсь там.

Данилов стянул перчатки, бросил их на пол и по наладоннику запросил место для мужчины пятидесяти лет с диагнозом «Сотрясение головного мозга. Педикулез», взятому с улицы. Выпала сто шестьдесят восьмая больница.

Тем временем Вера пыталась узнать анкетные данные бомжа.

– Григорий Григорьевич Григорьев, – не раздумывая, назвался тот. – Полковник авиации в отставке.

– А лет сколько?

– Не считал и тебе не советую! – ответил отставной «полковник»…

В приемном отделении «подарку» не обрадовались, но принять приняли.

Диагноз снять на месте было невозможно, да и доставлен больной не из дома, а с улицы. Дежурный врач расписался в карте вызова, что принял больного, и ехидно сказал:

– Приезжайте еще.

– Непременно, – ответил Данилов. – Вот только машину обработаем.

На этот раз он использовал наладонник, как телефон. Позвонил на подстанцию и взял у Лены Котик наряд на санитарную обработку машины. По инструкции машину полагалось обрабатывать после каждого вшивого или чесоточного больного. Не самостоятельно, а в специальном месте – на пункте санитарной обработки, единственном на всю Москву.

– Вы там не зависайте, – попросила Лена. – Вечер близится.

– В том-то и дело, что вечер, – подтвердил Данилов. – А с ним и пробки.

Дорога предстояла дальняя – на Ярославское шоссе. Другой край города. В эти места Данилова по работе заносило нечасто – или на обработку машины, или в детскую инфекционную больницу.

Выйдя на улицу из приемного отделения, Данилов и Вера, отвозившие бомжа, с наслаждением втянули в себя пыльный городской воздух.

– Нектар и амброзия! – высказалась Вера.

– Однозначно! – подтвердил Данилов.

У машины были открыты все дверцы – Петрович проветривал салон, изрядно пропитавшийся тяжелым Гришиным духом.

– Нам по-хорошему должны выдавать благовонные палочки, – сказал Петрович, смачно затягиваясь сигаретой и выпуская дым в салон, – для окуривания нутра после таких клиентов.

– Чьего нутра – твоего или автомобильного? – Вера не спешила усаживаться в салон, и Данилову пришлось легонько подтолкнуть ее.

– Вперед и с песней, – сказал он. – Негоже прохлаждаться около машины, если линейный контроль не заметит, то кто-нибудь из братьев-медиков настучит Центру, что мы на больничной территории отстаиваемся.

– На обработку? – Петрович закрыл задние дверцы и уселся на свое место.

Данилов кивнул.

– По кольцу или через город? – уточнил Петрович.

– Без разницы, – Данилов уселся поудобнее и прикрыл глаза. – Доедем – разбуди.

– А кто меня в пути развлекать будет? – возмутился Петрович. – Я ведь, глядя на тебя, сейчас сам засну за рулем.

– Тебе нельзя, – не открывая глаз, ответил Данилов. – Тебе, Петрович, доверены три человеческие жизни – две врачебные и одна фельдшерская. Ты никак не можешь заснуть за рулем. Ты ведь ответственный человек!

– В том-то и дело, что ответственный, – проворчал Петрович. – Радио не помешает?

– Наоборот, под него спится лучше.

Петрович включил негромко «Радио Шансон».

Таганка, ах ночи полные огня,
Таганка, зачем сгубила ты меня…

– На Таганке мы и застрянем, – вслух подумал Петрович и решил: – Поедем лучше по кольцу…

По кольцу тоже вышло не очень быстро. До пересечения с Шоссе Энтузиастов машины не ехали, а ползли. Потом удалось проехать с ветерком почти до самой Ярославки, но на подъезде к ней, из-за аварии, простояли в пробке минут сорок. Петрович к тому времени исчерпал весь запас ругательств и преисполнился смирения.

– Мы стоим, а смена идет, – сказал он проснувшемуся Данилову.

Чувствуя себя словно родившимся заново после недолгого, но глубокого сна, Данилов с чувством потянулся и констатировал:

– Жить можно!

– Жить нужно! – поправил его Петрович. – Тем более сейчас, когда до конца смены осталось всего ничего.

Данилов посмотрел на часы и промолчал. Половина смены была впереди. На ночь лучше не строить прогнозов. «Загад не бывает богат», – говорят в народе.

Сама процедура обработки не отняла много времени.

– Мыться будете? – спросила толстая краснолицая сотрудница, то ли медсестра, то ли санитарка, подошедшая к уже готовой для обработки машине – пустой, с наглухо закрытыми окнами.

– Нет, спасибо, – отказался Данилов и, обращаясь к Эдику, объяснил: – При желании всегда можно вымыться и даже обработать одежду.

– Тогда погуляйте пока.

Тетка подкатила к машине баллон, укрепленный на двухколесной подставке, надела извлеченный из кармана респиратор, приоткрыла одну из задних дверец, взялась за наконечник, всегда ассоциировавшийся у Данилова с брандспойтом, правой рукой просунула его в щель, а левой повернула вентиль на баллоне.

Баллон зашипел, извергая дезинфицирующее средство. Обработчица, с респиратором на лице, сильно похожая на большую свинью, одетую в белый халат, лениво водила «брандспойтом» вверх-вниз, старательно отворачиваясь от клубов белого пара, вырывавшегося через щель наружу.

Сочтя дозу достаточной, она закрыла вентиль, вытянула «брандспойт» наружу, захлопнула дверцу и повторила процедуру, правда в сильно сокращенном виде, обрабатывая передний отсек.

– Коржики! – от волнения Петрович, до того момента спокойно куривший поодаль, выронил сигарету. – У меня там два коржика под сиденьем остались. Эн-зе!

– Плакали твои коржики, Петрович, – посочувствовал Данилов.

– А если они в пакете? – с надеждой уточнил забывчивый водитель.

– Все равно, выброси от греха подальше, – посоветовал Данилов. – Спокойнее будет.

– Спокойнее, да голоднее, – Петрович вздохнул и закурил по новой.

– Сейчас поедем обратно, свернем с шоссе на дублер и купим тебе, маленький, коржиков, – пообещала Петровичу Вера. – Сама за ними сбегаю и еще пряничков прихвачу.

– Да я сам куплю, – отмахнулся Петрович. – Обеда теперь точно не дадут…

– Дадут после полуночи… – сказал Данилов. – Вместе с ужином. Целый час будем прохлаждаться на подстанции, чаи гонять…

Разумеется, никто ему не поверил, даже Эдик. Только улыбнулись шутке.

У другой тетки, столь же пышущей жизнью, что и первая, Данилов поставил в карту вызова четырехугольный штамп, подтверждающий проведение санитарной обработки.

Погуляв по двору с четверть часа, бригада уселась в машину.

– Я думал, сильно вонять будет, – сказал Эдик. – А почти не пахнет.

Петрович пошарил правой рукой под креслом, вытащил два коржика в целлофановом пакете, с сожалением посмотрел на них и вернул обратно.

– Потом выброшу, неохота вылезать.

Данилов не обратил на его слова никакого внимания. Он решал проблему – перезагружал «зависший» наладонник. Все наладонники отличались паскудным свойством, отказываться понимать и выполнять команды, как минимум дважды за смену. Ничего не поделаешь – приходилось терпеливо перезагружать их, порой и по два раза кряду.