Микаэль Крефельд - За гранью

• Название: За гранью
• Автор: Микаэль Крефельд
• Жанр: Триллер
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-389-10253-8

Детектив Томас Раунсхольт находится в длительном отпуске в связи с депрессией, овладевшей им после смерти его подруги Евы. Нормы общества мало что значат для него, как в нынешних обстоятельствах мало значат для Томаса и доводы рассудка. Ему нечего терять и его почти невозможно напугать – окажись он хоть в преисподней. Именно туда и отправляется Томас по просьбе его приятеля. В поисках девушки, пропавшей в Дании несколько лет назад, Томас устремляется в темный лабиринт преступного мира, о существовании которого в благополучном Копенгагене и Стокгольме знают немногие. Человеческая жизнь не стоит там ничего. Там нет нужды носить маску. В этом мире раскрываются самые темные стороны человеческой натуры и осуществляются самые жуткие фантазии, которые могут родиться в голове сумасшедшего…

---

Не дожидаясь, когда Дэрил Холл допоет и отзвучит последняя строфа, Томас встал со своего места за стойкой. Немного пошатнувшись, он быстро восстановил равновесие. Бармену он дал знать, что хочет повторить заказ. Перед ним стояла стопка «Джим Бима» и бутылка «Хоффа».

– Может, тебе хватит? – тихо спросил Йонсон.

– Да я еще толком и не начал.

Йонсон приподнял брови, но заказ принял. Недавно ему перевалило за шестьдесят, это был могучий мужчина, руки его от кистей были сплошь покрыты татуировками. Разобрать, что изображали эти рисунки, было невозможно, так как все они были сделаны в молодости, когда Йонсон отбывал воинскую повинность матросом на «Даннеброге»[5].

Протиснувшись мимо других посетителей, Томас направился к музыкальному автомату, старому «Вурлитцеру», который стоял тут с незапамятных времен. Роясь в кармане, чтобы найти нужную монету, Томас посмотрел на развешенные над автоматом фотографии. Это были черно-белые снимки посещавших когда-то «Морскую выдру» художников и музыкантов, подписанные их рукой. «Газолин», Лоне Келлерман, «Клаусен и Петерсен», Ким Ларсен и особо любимый Томасом Мистер DT с черным маникюром на ногтях, в фетровой шляпе и белом смокинге. Томас опустил в автомат пятикроновую монету. Ему даже не потребовалось взглянуть на кнопки: он точно знал, что хочет послушать. F-5. Давай, Дэрил! Раздался характерный звук метронома, и расстроенный электронный орган начал вступление к старому шлягеру. За спиной у Томаса послышались возмущенные крики отдельных посетителей, которые просили его поставить что-нибудь другое. Не обращая на них внимания, Томас вернулся к стойке.

– Эй, морячок! – окликнул его кто-то, когда он собирался сесть на место.

Полуобернувшись, Томас посмотрел на столик у себя за спиной. Мускулистый парень рокерского вида в обтягивающей майке смотрел на него через желтые стекла солнечных очков:

– Слышь, ты! С нас хватило, мы уже этого наслушались.

– Это классика! – небрежно бросил ему Томас.

– Ну и что! Все равно это музыка для голубых.

Два его приятеля заржали. Оба были в кожаных куртках с рокерскими рисунками на спине, и оба держали в руке по кожаному стаканчику для игры в кости.

– Сколько ни называй меня голубым, все равно нет песни лучше этой.

– Мне больше нравится, как ее поет тот, другой, в оригинальном варианте, – заметила женщина средних лет в клетчатом твидовом костюме и с топорщившимися во все стороны волосами: можно было подумать, что она вся наэлектризована.

Томас повернулся на этот голос и улыбнулся женщине, сидевшей в другом конце барной стойки.

– Дорогая моя Виктория! Это и есть оригинальный вариант. Дэрил Холл написал и исполнил песню в тысяча девятьсот восьмидесятом – за пять лет до того, как Пол Янг сделал из нее хит. Не в обиду будь сказано Полу, но Дэрилу он в подметки не годится. – С этими словами он уселся верхом на табурет.

Виктория упрямо тряхнула головой и выпустила в потолок длинную струю дыма:

– Ну да. Он тоже ничего, но мне все равно тот, другой, больше по душе.

– Имеешь право, – ответил Томас, пожимая плечами. – Тут – свободная страна.

Искоса поглядывая на рокеров, Йонсон подвинул Томасу бутылку «Хоффа» и налил ему в стопку бурбона.

– Послушай, Ворон[6], не пора ли тебе возвращаться домой, в гнездо?

Томас помотал головой и взял стопку:

– Чтобы, как говорится, по доброй воле – нет. – Осушив в один глоток стопку, он запил ее пивом. Через пять минут Дэрил Холл дошел до последней строфы, и Томас встал из-за стойки. Он рылся в кармане, чтобы найти новую монетку.

Рокер в желтых очках оторвался от игры в кости и обратил взгляд на подошедшего к музыкальному автомату Томаса.

– Ну уж нет, черт возьми! – крикнул он, сорвавшись с места. Грубо расталкивая людей, он выскочил из-за стола и ринулся к Томасу. – Думаю, на сегодня это была твоя последняя песня, – сказал он, отталкивая Томаса от автомата.

Затем сам бросил в автомат монетку. Началась «Дорога в ад» группы «AC/DC». Выбросив руку вверх, рокер направился за столик к своим приятелям, которые кивали в такт музыки.

Пошатываясь, Томас постоял у автомата, собираясь с мыслями, затем вывернул все карманы в поисках нужных монет. Разложив содержимое на крышке музыкального автомата, он отделил от остального кучку пятаков и десятикроновых монет, рядом с ней красовался мобильник Томаса и ламинированный полицейский значок. Засунув телефон и полицейский жетон обратно в карман, он одну за другой скормил машине все монетки. Денег хватило на пятнадцать проигрываний. Пятнадцать повторений «Every Time You Go Away». Предстоял славный вечерок. Он вернулся к своему стулу, повторил тот же заказ для себя, для Виктории взял вермута, в благодарность она назвала его ангелом.

Вскоре заиграла музыка, и Дэрил приготовился петь. За спиной Томаса поднялся возмущенный шум.

– Всё! Сколько можно это терпеть!

В один миг рокер в желтых очках очутился у музыкального автомата. Присев на корточки, он напряг мускулы, так что майка на нем вздулась буграми. Оторвал «Вурлитцер» от пола, приподнял и уронил, автомат закачался, повалился набок и умолк. Веселье в зале было в полном разгаре, и среди общего шума мало кто обратил внимание на это происшествие. Йонсон повел глазами в сторону возвращающегося к своему столику рокера и молча проводил его взглядом. Когда он поравнялся с Томасом, тот соскочил с высокого стула. Глядя снизу вверх на качка, который был выше его на полторы головы, Томас произнес:

– За тот фокус, трюкач, который ты сейчас проделал, ты должен мне семьдесят пять крон.

– Чего? – зарычал рокер.

Тут к ним подоспела Виктория и, положив руку на плечо Томаса, сказала:

– Может, лучше оставить это дело как есть? – Затем, холодно улыбнувшись рокеру, спросила: – Разойдемся миром?

– Нет уж, – покачал головой Томас. – В автомат, который ты только что опрокинул, у меня вложено семьдесят пять крон. Так что ты должен мне семьдесят пять.

Смерив взглядом Викторию, рокер повернулся лицом к Томасу:

– Может, прислушаешься к тому, что тебе советует твоя приятельница-лесбиянка? А то как бы не вышло хуже!

– Она не лесбиянка, просто любит твидовые костюмы, – негромко ответил Томас.

– Все равно по ней видно, что лесбиянка.

Виктория сощурилась и сказала, глядя рокеру в лицо:

– С такими-то титьками, как у тебя, что-то ты слишком уж озабочен чужими сексуальными предпочтениями!

У рокера отвисла челюсть, и он беспомощно переводил взгляд с Виктории на Томаса и обратно.

Томас скрестил руки на груди:

– А если подумать, выходит, ты должен еще извиниться перед Викторией, а также и перед Дэрилом Холлом за то, что прервал его выступление! Некрасиво получилось! Так с чего ты начнешь?

– Ты что – не в своем уме?

– Возможно. Но ты все равно должен мне семьдесят пять крон, а Виктории и Дэрилу обязан принести извинения.

– Ниллер! – позвал рокера один из его приятелей.

– Чего? – рявкнул тот.

Приятель глядел на него встревоженно.

– Этот мужик – полицейский, – сказал тот, кивая на Томаса. – Лучше ты не связывайся.

Ниллер сдвинул очки на кончик носа и уставился на него поверх оправы.

– Этот алкаш, что ли? – переспросил он, тыча себе за спину большим пальцем.

Приятель кивнул:

– Задержал меня прошлым летом с запасом травки у ворот Кристиании[7].

Ниллер обернулся к Томасу и стал, скрестив руки:

– Это так? Ты – полицейский?

– Не важно, кто я такой. Но кем бы я ни был, ты в любом случае должен мне семьдесят пять крон и обязан извиниться перед Викторией и Дэрилом.

– Ах вот как?! – На губах у Ниллера выступила пена, он разнял скрещенные руки и стиснул кулаки.

– Он в отпуске, так что сегодня ты избежишь задержания, – сказала Виктория и осушила свой бокал.

– В отпуске? Так-таки в отпуске? – На лице Ниллера промелькнула жесткая улыбка, затем он размахнулся и нанес удар Томасу.

Томас отклонился на несколько сантиметров назад в сторону стойки, так что удар Ниллера пришелся мимо цели. Ниллер тотчас же применил левый хук, Томас его парировал, одновременно заехав Ниллеру локтем в висок. Обыкновенно этого было достаточно, чтобы свалить с ног кого угодно, но опьяневший Томас немного промахнулся и удар оказался скользящим. Желтые очки сорвались у Ниллера с носа и полетели над головами сидевших за стойкой посетителей, словно большое подбитое насекомое. Это нелепое зрелище вызвало у Томаса улыбку, и в ту же минуту мощный удар поразил его прямо в живот. Затем последовал второй – в челюсть, от которого Томас грохнулся на пол. В глазах у него потемнело. Он услышал над собой чьи-то возгласы, несколько человек бросилось на помощь, чтобы оттащить от него Ниллера, и тут он вырубился окончательно.

Десять минут спустя Томас уже сидел на краю тротуара у входа в «Морскую выдру», приложив к распухшей щеке узелок из салфетки, набитой кубиками льда. Он слышал доносящиеся от угла улицы голоса рокеров, которые выкрикивали что-то обидное в адрес Йонсона и нескольких постоянных клиентов, ставших на страже в дверях.