Джон Вердон - Зажмурься покрепче

• Название: Зажмурься покрепче
• Автор: Джон Вердон
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-088445-2

В тихом респектабельном местечке в разгар свадебного торжества под прицелом множества видеокамер происходит убийство. Убита невеста — и обстоятельства смерти, зафиксированные поминутно, на первый взгляд, не вызывают сомнений. Но следы обрываются, улики никуда не ведут, а мотивы предполагаемого убийцы — пропавшего садовника-мексиканца — остаются неясны. «Зажмурься покрепче» — второй остросюжетный роман американского писателя Джона Вердона, в котором главным героем становится полицейский в отставке Дэйв Гурни. Свято убежденный, что убийца не может не оставить хоть какой-нибудь след, Гурни берется за дело. Но ни он сам, ни его бывшие коллеги даже не подозревают, куда их могут привести новые неожиданные обстоятельства дела и какая ужасающая по масштабности история скрывается за семейной драмой.

---

Он подошел к дальнему краю кухонного островка и включил кофеварку. Ему, как и Мадлен, расхотелось есть, но кофе был кстати. Впереди ждала долгая ночь.

Глава 12 Специфичные факты

Начинать имело смысл с начала, а именно с фоторобота Гектора Флореса.

Гурни испытывал смешанные чувства к компьютерным фотороботам. Они создавались на основании свидетельских показаний и, как следствие, отражали как преимущества, так и недостатки пристрастного восприятия.

Впрочем, в случае с Флоресом сходство почти наверняка было правдоподобным: портрет создавался со слов человека с наблюдательностью профессионального психиатра, который к тому же ежедневно общался с подозреваемым на протяжении почти трех лет. Такой фоторобот был не хуже качественной фотографии.

На Гурни смотрел человек тридцати с чем-то лет, по-своему привлекательный, но без выдающихся черт. Структура лица самая обычная, без заметных акцентов. Кожа практически без морщин. Глаза черные, с невыразительным взглядом. Волосы тоже черные, довольно опрятные, с чуть небрежным пробором. Единственное, что бросалось в глаза на этом обыкновенном портрете — это отсутствие правой ушной мочки.

К фотороботу прилагалось описание телосложения, которое, как предполагал Гурни, было также составлено преимущественно Эштоном, а потому на него можно было полагаться. Итак, Гектор Флорес был ростом около 175 см, весом около 70 кг, латиноамериканской внешности. Глаза темно-карие, волосы черные и прямые, кожа смуглая. Зубы неровные, с золотой коронкой слева в верхнем ряду. В разделе «Шрамы и другие примечательные особенности» было две записи: про отсутствующую мочку уха и про заметные шрамы на правом колене.

Гурни еще раз взглянул на фоторобот, пытаясь различить в нем какой-нибудь намек на безумие, понять ход мыслей человека, который отрубил голову женщине, заслонился этой головой от крови и затем водрузил ее на стол лицом к туловищу. В глазах некоторых убийц, например у Чарли Мэнсона, было неприкрытое демоническое напряжение, однако на протяжении своей карьеры Гурни чаще всего имел дело с убийцами, чье безумие было куда менее явным. Вот и невзрачное, пресное лицо Флореса не сообщало о жестокости владельца и не предвещало чудовищного хладнокровия, с которым он совершил убийство.

К описанию телосложения была прикреплена страница с заголовком «Дополнительное описание со слов доктора Скотта Эштона от 11 мая 2009 года». Документ был подписан самим Эштоном, а также Хардвиком, который его составил. Учитывая охваченный период времени и количество перечисленных событий, описание было довольно кратким.

Впервые я встретил Гектора Флореса в конце апреля 2006 года, когда он пришел ко мне устраиваться поденщиком. Я поручил ему уход за садом: он косил траву, сгребал листья, рыхлил, удобрял почву и т. п. Поначалу он практически не говорил по-английски, но учился на глазах. Я был впечатлен его умом и энергичностью. В течение следующих недель оказалось, что он к тому же умелый плотник, и я стал давать ему задания по мелкому ремонту. К середине июля он работал у меня семь дней в неделю и также взял на себя уборку дома. Он был идеальным работником, проявлял здравомыслие и уместную инициативу. К концу августа он спросил разрешения в счет части зарплаты арендовать пустой садовый домик за особняком на те дни, когда он здесь работает. Поколебавшись, я все же согласился, и в скором времени он стал там жить примерно четыре дня в неделю. Он обзавелся в комиссионном небольшим столом и парой стульев, а позже купил недорогой компьютер. Он утверждал, что больше ему ничего не нужно. Ночевал он в спальном мешке, заявив, что так ему удобнее всего. В скором времени он принялся искать в Интернете, куда пойти учиться, но параллельно с этим росло его трудолюбие, он с жадностью брался за все новую работу и вскоре стал моим личным помощником. К концу года я доверял ему довольно крупные суммы денег, а он периодически совершал для меня покупки и весьма успешно выполнял другие поручения. Его английский к этому времени стал грамматически безупречным, хотя он по-прежнему говорил с заметным акцентом, но это было по-своему обаятельно. Он часто подходил к телефону, принимал сообщения и даже подмечал, с какой интонацией говорил тот или иной звонивший. Сейчас, по здравому размышлению, мне кажется, что с моей стороны было странным до такой степени доверять человеку, который совсем недавно нанялся разбрасывать навоз, однако сотрудничество меня действительно устраивало и на протяжении без малого двух лет не возникло ни единой проблемы. Ситуация изменилась осенью 2008 года, когда в моей жизни появилась Джиллиан Перри. Флорес вскоре после этого сделался угрюмым и раздражительным и всякий раз, как приезжала Джиллиан, находил отговорки, чтобы не присутствовать в доме. К началу 2009-го, когда мы объявили о помолвке, его поведение стало меня всерьез беспокоить. Однажды он исчез на несколько дней, а по возвращении заявил, что ему стали известны какие-то ужасные факты про Джиллиан и что если я на ней женюсь, то моя жизнь окажется под угрозой. Когда он понял, что я не намерен отказываться от своих планов без какой-либо конкретики об этих «ужасных вещах» и что я не расположен слушать обвинения, не подкрепленные доказательствами, мне показалось, что он смирился, хотя продолжал избегать встреч с Джиллиан. Сейчас мне очевидно, что следовало его уволить при первых же тревожных признаках. Но людям моей профессии присуща самоуверенность, и я был уверен, что докопаюсь до причин такого странного поведения и смогу решить проблему. Более того, мне казалось, что я провожу значимый просветительский эксперимент, и я отказывался видеть, что в действительности имею дело со слишком сложным и потенциально опасным человеком, которого не могу контролировать. Кроме того, с ним было невероятно удобно — он так сильно облегчал мне жизнь, что мне не хотелось с ним расставаться. Опять же сложно преувеличить то восхищение, которое у меня вызывали его ум, обучаемость и способность к самым разным задачам. Теперь, с учетом ситуации, все это звучит неправдоподобно. Последний раз я видел Гектора Флореса утром в день моей свадьбы. Джиллиан, которая прекрасно знала, что Гектор ее терпеть не может, была одержима идеей заставить его принять нашу женитьбу. Она уговорила меня еще раз попытаться убедить Гектора выйти к гостям. Так что тем утром я навестил его в домике. Он неподвижно сидел за столом. Я в очередной раз изложил предложение, он в очередной раз отказался. Одет он был во все черное: черная футболка, черные джинсы, черный ремень и черные ботинки. Наверное, это должно было меня насторожить, но увы. Больше я его не видел.

К этой части транскрипта интервью было прикреплено рукописное примечание от Хардвика: «Данные показания от Скотта Эштона сопровождались нижеследующими вопросами и ответами».

Д. Х.: Верно ли я понимаю, что вы ничего не знали о биографии этого человека?

С. Э.: Верно.

Д. Х.: Он вам практически ничего о себе не рассказывал?

С. Э.: Ничего.

Д. Х.: Однако он вызвал у вас достаточное доверие, чтобы позволить ему жить на вашей территории, беспрепятственно заходить в ваш дом и даже отвечать на ваши звонки?

С. Э.: Я понимаю, что это прозвучит нелепо, но я принял его скрытность за разновидность честности. Я рассудил, что если ему и было что скрывать, то другой бы на его месте просто соврал о своем прошлом. А он не стал. Странным образом, но это вызывало во мне уважение. Так что да, я ему доверял, хотя не знал о нем почти ничего.

Гурни перечитал транскрипт, потом еще раз. Ему показалось, что информация, о которой Эштон умолчал, должна быть не менее удивительной, чем та, которую он изложил. В тоне повествования не было ни капли ярости, ни капли того ужаса, с которым он выскочил из домика садовника, обезумев от потрясения и теряя сознание.

Возможно, он пил успокоительные? У психиатра наверняка был доступ к транквилизаторам. Или все же дело в чем-то другом? По словам на бумаге такое невозможно понять. Любопытно было бы встретиться с этим человеком, заглянуть ему в глаза, послушать голос…

Что ж, по крайней мере, интервью объясняло, почему в домике садовника было так пусто. Хотя объяснение было неполным — оставалось неясным, почему не нашли ни одежды, ни обуви, ни туалетных принадлежностей в ванной комнате. И куда делся упомянутый компьютер? А главное — если предположить, что Флорес решил все забрать с собой, то почему он оставил калоши?..

Гурни оглядел разложенные перед ним документы. Он отчетливо помнил, что видел два заявления о происшествии вместо одного, и захотел взглянуть на второе. Оно аккуратно лежало под первым.

Оно было составлено в полицейском участке Тэмбери после звонка, поступившего 17 мая 2009 года в 16:15 — ровно через неделю после убийства. Звонивший представился как доктор Скотт Эштон, проживающий по адресу Бэджер-Лейн, 42, Тэмбери, Нью-Йорк. Звонок принял сержант Кит Гарбелли, а копия была направлена в региональный отдел бюро криминальных расследований старшему следователю Д. Хардвику. Гурни понял, что держит в руках копию оригинального отчета.