Александр Казанцев - Льды возвращаются

• Название: Льды возвращаются
• Автор: Александр Казанцев
• Издательство: Советская Россия
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1964

Роман «Льды возвращаются» популярного советского фантаста Александра Казанцева — это роман-памфлет, направленный против холодной войны. Несмотря на всю фантастичность событий, судьбы героев, которых читатель видит, любит или ненавидит вместе с автором, фантастические, порой страшные картины воспринимаются как сама реальность. В романе звучит страстный протест против опасного пути ядерных провокаций, против использования гения человека в преступных античеловеческих целях. Вместе с тем роман пронизан горячей верой в победу разума на Земле.

Являясь самостоятельным произведением, он завершает трилогию, начатую романами «Полярная мечта» и «Арктический мост».

---

— Если уже не поздно, — буркнул я, глядя в окно. Вдали на дороге виднелись автомобили и мотоциклы.

— Полиция! — крикнул Том, вбегая в комнату с ружьем.

— Приступим, леди и джентльмены, — гнусавым голосом пригласил Картер.

Хорошо, что все процедуры у секты Картера были упрощенными. И хорошо, что этот чертенок Том был так сообразителен, что вытащил трактор и комбайн, поставив их поперек дороги почти в миле от фермы.

Полицейским пришлось идти к ферме пешком.

За это время проповедник, он же шериф, Картер успел принять нас с Лиз в свою дурацкую секту и обвенчать сразу церковным и гражданским браком.

Мы надели обручальные кольца — они тоже нашлись у Джен. Потом мы расписались на какой-то гербовой бумаге.

Картер торжественно приложил к ней печать.

Перед Богом и людьми мы были теперь мужем и женой, черт бы всех побрал!..

Первым на ферму ворвался сутулый верзила. Он в бешенстве вращал глазами, а был настроен отнюдь не миролюбиво. Я понял, что теперь — мой выход.

— Не сообщите ли вы нам, сэр, чем все присутствующие обязаны неприятности видеть вас?

Билл хмыкнул и отступил. Вошел запыхавшийся полицейский и поднял руку:

— Именем Федерального правительства! Кто здесь будет миссис Элизабет Рипплайн, жена мистера Ральфа Рипплайна?

— О’кэй, сэр! Такой здесь нет. Позвольте представить вас, мистер… мистер…

— Комиссар Зейс к вашим услугам.

— Позвольте представить вас, комиссар Зейс, моей супруге миссис Элизабет Бредли, одно время побывавшей замужем за мистером Ральфом Ршгплайном.

— Не болтайте чепухи, — прорычал Зейс.

— Нет, почему же чепуха, господин комиссар? Я бы хотел, чтобы вы вместе с директором-распорядителем Ассоциации безопасности убедились, что моя жена только что сочеталась со мной законным браком, освященным религией. К сожалению, шампанское уже выпито.

— Прошу вас, сэр, — гнусавым голосом вмешался Картер, протягивая комиссару полиции нравов свежеиспеченный им документ.

— Черт возьми! — сказал Зейс, читая бумагу.

— Я просил бы вас, сэр! Я слуга церкви, — почтительно напомнил Картер.

Комиссар Зейс посмотрел на Билла. Тот яростно сжимал свой огромный кулак.

— Заберем их, — предложил он.

— Вы ее имеете права этого делать, как представители полиции нравов, — сказал я, подбрасывая на ладони револьвер.

Полицейский перевел свой взгляд с меня на Картера.

Служитель церкви рассматривал огромный ковбойский кольт, который, оказывается, висел у него сбоку.

И совершенно такой же громоздкий старомодный кольт, словно свалившись с дешевого киноэкрана, был и в руке отца.

Комиссар Зейс круто повернулся к двери.

— Здесь мне делать нечего, — заявил он.

Они вышли и зашагали по шоссе.

Атака была отбита, но…

Там, где не сможет действовать полиция нравов, будет действовать Ассоциация безопасности.

На ночь мы забаррикадировали все входы в дом. Передвинули шкафы, столы, забили досками оконные проемы.

Можно было ждать всего.

Я положил свой револьвер под подушку. Я ночевал в комнатушке Тома, в той самой комнатушке, которая оказалась запертой ночью, когда в ней спала Эллен.

Я вспомнил об этом и тоже закрылся на крючок. Я почти боялся, что… дверь эту попробуют открыть. Нет! Не гангстеры, конечно…

Джен уступила Лиз свою комнату на втором этаже. Комнатушка Тома была на чердаке.

Я поднялся по дьявольски скрипучей лестнице.

Пожелав мне спокойной ночи, Лиз сказала, что никогда не забудет того, что сделала для нее моя семья.

Я думал об этом перед тем как заснуть. И я думал об Эллен. Она бы меня поняла… Потом все устроится… Лишь бы этот проклятый лед… Иначе и устраивать незачем…

На меня наплыли белые снежные сумерки. И я тихо взмыл в воздух, словно потерял вес. Так со мной бывало только в детстве.

Я блаженно уснул.

И вдруг проснулся, просунул руку под подушку и сжал револьвер.

Дверь в каморку пытались открыть совсем так, как я пытался сделать это тем летом…

Пристыженный, я тогда ушел а сейчас… Я слишком поздно понял, что произошло. Шпилька, обыкновенная дамская шпилька, которая удерживала великолепную прическу с крыльями бабочки, эта шпилька оказалась достаточной, чтобы снять крючок с петли.

И она вошла ко мне… Кто? Моя законная жена… перед Боком и людьми, но только не перед моей совестью!..

Уж лучше бы это был Билл! Я по крайней мере знал бы, что делать…

Во сне я взлетел в снежное небо. Наяву я пал, низко пал… как только может пасть мужчина… в свою «брачную ночь».

Утром… утром она встала счастливая. Я никогда не думал, что Лиз может быть такой радостной, такой красивой!..

Но я не мог смотреть на нее, я опускал глаза, я был противен сам себе, я ненавидел себя! В Прекрасные Иосифы я безусловно не годился… Я обзывал себя павианом и двоеженцем…

Лиз стояла у окна, распустив волосы, и изредка оглядывалась на меня счастливыми глазами.

— Милый, я назову нашего сына Роем, — сказала она.

Я готов был кусать подушку, рвать простыни, разбить свою голову о стену.

…В этот день в сумерки, крадучись, пешком, бросив свой автомобиль, мы пробрались с Лиз на ближний железнодорожный полустанок.

Там не было пассажиров, кроме нас. Никто нас и не провожал.

Прощаясь, Том сунул мне холодный апельсин.

Стоял морозный июньский вечер. Электрические фонари были словно окутаны светящимися шарами.

Я передал Лиз апельсин.

— Можешь ты подбросить его? — спросил я.

— Может быть, положить на голову? — спросила она. Она была очень умна.

— Нет. Просто подбросить. Мне хотелось бы попасть в него на лету.

— Он совсем смерзся, как стекляшка, — сказала Лиз и подбросила апельсин.

Я выстрелил. Апельсин упал на перрон. Что-то звякнуло.

Мы с Лиз подбежали к нему.

Нет, я не попал. Апельсин был подобен кусочку льда… каким станет скоро весь Земной шар.

Мы сели в поезд и поехали, сами не зная куда.

Глава пятая «ЯДРО ГАЛАКТИКИ»

Апрель, первого года обледенения…

…В каменную щель смогла пролезть только я одна. Мне было страшно, но я знала, что это нужно. Ведь ради этого я и оказалась под землей, настояла, чтобы меня взяли с собой. И я, не задумываясь, полезла, освещая электрическим фонариком готовые придавить меня каменные глыбы, едва сдерживающие тяжесть полукилометровой толщи. Но об этом нельзя было думать. Я извивалась, как змейка, и проползала все дальше и дальше. Камни были влажные и скользкие. Не знаю, смогла бы я вылезти обратно? Повернуться было невозможно, а при движении вперед приходилось расчищать перед собой путь, отбрасывать мелкие камни назад, отталкивать их ногами, загромождая щель. Отступления не было…

Именно с этого мгновения мне хочется продолжать свой дневник…

Я ползла вперед. Буров и Елена Кирилловна остались ждать в последней пещере, до которой мы добрались за двое суток, проведенных под землей. Дальше идти было некуда, но Буров заметил щель и посмотрел на меня.

Я была тоньше Елены Кирилловны, как бы хорошо она ни была сложена. Только мне удалось бы пролезть в эту щелку. И я, умирая от страха, поползла…

Мой фонарик освещал мрачные черные камни, которых никогда не касался человек. Но тогда я об этом не думала, разгребая каменные завалы, и лишь жалела, что ломаю себе ногти.

Два раза я отдыхала, погасив фонарик и закрыв глаза. Один раз разговаривала с Буровым по телефону. Он сказал, что они расширяют вход в щель. Я слышала позади удары его кирки. Другой раз я слушала музыку из Москвы. У меня с собой был мой любимый транзисторный приемник, умещавшийся в брошке.

Не могла же щель упереться в стену!.. Ведь здесь протекал когда-то ручеек!

Я упрямо ползла вперед. Освещенные камни влажно поблескивали… И вдруг свет фонаря словно провалился куда-то вперед. В первый момент я ничего не поняла, решила, что фонарь погас, стала щелкать выключателем, испугалась… Потом у меня дух захватило совсем от другого. Предо мной была пустота.

Я высунулась из щели, не рискуя выбраться совсем, и ощутила перед собой громадное темное пространство, в котором тонул жидкий лучик моего фонарика.

В телефоне слышался тревожный голос Бурова. Прежде чем ответить ему, я вытащила осветительный патрон и засунула его в ракетницу, которую уже сжимала в руке.

Яркая полоса метнулась вверх. Я зажмурилась, потом жадно открыла глаза.

Ракета шипела где-то вверху. Вправо и влево раздвинулись бородатые из-за волнистых каменных прядей стены подземной бездны, так не похожей на бездну Бурова, этот вертикальный колодец, по которому мы спускались сюда на нейлоновых лестницах.

Блики на влажном полу пещеры тревожно разбегались. Вслед за ними двигались тени от каменных кипарисов, острых минаретов и колонн недостроенных храмов, тянувшихся вверх. А навстречу им, кое-где срастаясь с собственным, отлитым из камня зеркальным изображением, с мохнатого, едва уловимого в высоте игольчатого свода свисали каменные сосульки сталактитов. Они напоминали то исполинский орган, то окаменелые смерчи, то рыцарские замки со стенами, башнями и подъемными мостами…