Анри де Кок - Жизнеописания прославленных куртизанок разных стран и народов мира

• Название: Жизнеописания прославленных куртизанок разных стран и народов мира
• Автор: Анри де Кок
• Издательство: Литагент «Остеон»74fca568-0472-11e5-9ef7-002590591dd6
• Жанр: Эротика, Секс
• ISBN: 978-5-85689-083-8

Этот грандиозный художественно-публицистический труд посвящен историям женщин, которые совмещали прелести древнейшей профессии с проблемами государственной политики и финансов. Многие из них умудрялись разорять не только богатых вельмож, но и целые государства. Пойдя по стопам отца (Поля де Кока, которым зачитывались тургеневские девушки) Анри де Кок выдал в свет, кроме десятка фривольных романов, которые морализаторы сочли полупорнографическими (среди них знаменитая «Ла Минетта»), еще и столь же фривольную публицистику, как серию очерков «История знаменитых куртизанок» и «История знаменитых рогоносцев». Очерки написаны с присущим фамильной профессии блеском, это не скучное документальное чтиво, а в значительной степени подлинно художественная литература. В центре каждого очерка биография конкретной исторической личности, ее достоинства и недостатки, ее жизнь в самый примечательных событиях и судьба. Этот грандиозный труд вместил в себя 4 толстых тома в одной электронной книге. Свыше 100 страниц с многочисленными иллюстрациями.

---

– Боже мой! пробормотала она.

– Не бойтесь ничего, произнес умоляющий голос. – Это я, Альберт!

– Вы?.. но как?.. каким образом, зачем вы здесь!..

– Я вышел с г-жами де Кастельно и де Ла Сюр. Сказав что забыл у вас книгу, я оставил их и вернулся; дверь дома была отворена, лакеи были заняты, я вошел так, что меня никто не заметил… и прошел сюда. Вы страдаете… Разве я достоин порицания за то, что не имел мужества удалиться?

– Да, вас стоит побранить за то, что вы меня испугали… Но наконец, что вы делали, что вы были намерены делать?..

– Я думал, что вы спите и хотел подслушать ваш сон.

– Ну, если вы думали, что я сплю, тем более причин, чтобы не оставаться в моей комнате.

– О! мне было так хорошо одному!.. одному с вами… я провел бы так целую ночь, если бы вы меня не услыхали.

– Право? Вы сегодня не много сошли с ума, Альберт, и если вы хотите, чтобы я простила вас, вы сейчас же уйдете.

– Я ухожу, но вы, в знак прощения дадите поцеловать вашу руку.

– Хорошо. Возьмите – и ступайте.

Альберт держал руку Ниноны, но не уходил. Он покрывал эту руку пламенными поцелуями. Нинона вздрогнула…

– Довольно! сказала она. – Вы злоупотребляете моей добротой.

– Нинона!

– Ни слова; уходите!

– Но какое зло произойдет из того, если я останусь около вас, ведь вы больны…

– Повторяю, вы сошли с ума!..

– Ну, я сумасшедший, если любить вас – сумашествие. А я люблю вас. О! я люблю всеми силами души!..

– Г-н Альберт де Вилльер, я слишком стара, а вы слишком молоды, чтобы меня любить.

– Слишком стары! Вы!.. Полноте!.. Вы, которой завидуют самые молодые и прелестные женщины, – вы стары!..

– Мосье Альберт де Вилльер, в последний раз я приказываю вам уйти. Слышите ли, я приказываю. Повинуйтесь, если не хотите, чтобы дружба моя к вам превратилась в ненависть.

– Ненависть!..

– Да в непримиримую ненависть… и знайте, в заслуженную вами…

При гневных словах Ниноны, молодой человек отскочил в ужасе.

– Я ухожу… ухожу!.. вскричал он. – прощайте!.. И он удалился.

– О! прошептала Нинона, вставая дрожащая, чтобы запереть свою дверь. – Пора привести все в порядок. Завтра я увижу Жерсея, он мне посоветует, он поможет мне навести этого ребенка на ум.

– Есть для этого одно только средство, сказал Жерсей, – открыть ему, кто вы.

– Я ему скажу.

В тот же день она написала Альберту де Вилльер, что ей необходимо его видеть и говорить с ним, и что она будет его ждать от семи до восьми часов вечера в своем домике.

Молодой человек поспешил на свидание. Он нашел ее одетой в мрачное платье, соответствовавшее торжественности обстоятельства.

– Я пригласила вас, сказала она ему, – чтобы объясниться об очень важных вещах.

Он попробовал улыбнуться, но против его воли, голос Ниноны привел его в смущение.

– Я слушаю вас, ответил он,

– Бог мне свидетель, начала Нинона, – что если бы не ваше заблуждение, я всегда хранила бы тайну, открытие которой скорее опечалит, как я думаю, чем порадует вас.

– Мое заблуждение! возразил молодой человек. – Разве любить вас преступление? Разве преступление думать и грезить только о вас? Разве преступление, дрожать от опьянения при соприкосновении с вами, при звуке вашего голоса?..

– Да, это преступление… преступление наказываемое законами божескими и человеческими. Преступление, ужасное, ведущее за собою проклятие небес.

– Боже!.. объясните мне… Кто вы, что говорите мне о проклятии?..

– Я ваша мать!..

– Моя… моя мать!.. вы моя мать?.. Пронзительно вскрикнув, Альберт де Вилльер упал к ногам Ниноны. Она охватила его руками, и целуя в лоб, проговорила:

– Мужайся, мой друг! Да, я твоя мать, и маркиз де Жерсей твой отец. Я должна была открыть раньше эту тайну… я спасла бы тебя от роковой срасти, бедное мое дитя… Но, будь спокоен, я столько буду любить тебя, как мать, что спасу от горести: Знаешь ли, чтобы забыть безумную нежность, ты сегодня же уедешь путешествовать, и когда ты вернешься и мы увидимся, ты гордо и весело скажешь мне «это кончено, матушка; обнимите меня.»

Альберт де Вилльер молчал… Вдруг внезапно вскочив, он бросился к двери.

– Куда ты? крикнула ему Нинона.

Он не отвечал и был уже далеко. Нинона видела из окна, как он пробежал через рощу, находившуюся в конце сада. Она сначала подумала, что он отправился поплакать… Но эта мысль сменилась другой ужасной, жестокой мыслью!.. Нинона в свою очередь бросилась вон из дома и через несколько секунд была уже в роще.

Какое зрелище для матери! Сын плавал в крови, пронзенный собственной своей шпагой!..

– Альберт! Альберт!.. И как безумная она склонилась к нему.

Он открыл глаза, взглянул на нее…

– Я люблю тебя!.. и отдал душу Богу.

* * *

Нинона искренно плакала о своем сыне.

Совершенно справедливо, что после смерти Альберта де Вилльера она вела не такую рассеянную жизнь. Она разбавила вино водой… Но во всяком случае она не приговорила себя, пить глотками воду. Кто пил, будет пить. И Нинона пила до восьмидесяти лет.

Последним ее любовником, быль аббат Гедуан. Ему было восемьдесят девять лет, когда в 1691 году он представился Ниноне, и объяснился в своей страсти.

Это было в половине апреля, когда влюбленный умолял Нинону.

– Аббат, отвечала она ему, – мы поговорим об этом пятнадцатого мая.

– К чему эта отсрочка, милый друг?..

– Я вам скажу тогда.

В назначенное время старая куртизанка, верная своему слову, сделала счастливым своего старого обожателя, и объяснила ему почему отсрочено это счастье на тридцать дней.

– Мой милый аббат, сказала она, – мое сердце страдало не меньше вашего от такого долгого ожидания, но моя решительность была остатком гордости; я хотела по редкости случая дождаться восьмидесяти лет, и они исполнились только вчера.

Нинона жила со своим последним любовником ровно год и разошлась, по ее словам, потому, что он был очень ревнив.

Нинона де Ланкло умерла 17 октября 1706 года девяноста лет от роду, в своем доме в улице Турнель. Аббат де Шатонэф написал ей следующую эпитафию:

«Смерть разрушает все безжалостной рукою.
И ты, блиставшая полвека красотою,
Ушла от нас в подземный дом,
Покрытая и славой и стыдом.
Раба изменчивых желаний,
Ты вечно жаждала лобзаний;
Умна, верна друзьям твоим,
Нежна и ветрена с любовником своим,
Хранила в сердце ты и мудрость и игривость,
И страсть любовную, и строгую стыдливость.
И обладала ты без грани и без меры
Умом возвышенным и красотой Венеры!..»

Царице куртизанок приписывают эти слова:

«Быть может, и там любят.»

Но мы сомневаемся, чтобы Нинона это сказала; мы сомневаемся потому, что до несколько дней до смерти, разговаривая со своими друзьями, она прошептала:

«Если бы мне теперь предложили подобную жизнь, я повесилась бы.»

* * *

Филона

Филлона. С картины Лиона Фрасуа Камерре.

Каждая эпоха имеет своих знаменитостей: куртизанке самого низкого разряда довелось быть звездой времени Регентства.

Жизнь Филоны очень любопытна.

Отец ее Оноре Филон был сыном одного Парижского шляпника; он жил вместе с сестрой, пользуясь тем немногим, что успел скопить, не мечтая о большом состоянии, он вел регулярную жизнь и был очень религиозен.

Он часто ходил к обедне в собор Парижской Богоматери и никогда не проходил без того, чтобы не подать бедному человечку в одежде из серой саржи и в таком же плаще, постоянно предлагавшему входившим и выходившим из собора святую воду.

Однажды Оноре Филон подал старичку двойную дачу, сказав ему: «Друг мой, у меня есть процесс, помолитесь Богу, чтобы он просветил судей относительно моего права, потому что если я проиграю, – я буду разорен.» – И отправился слушать обедню.

Через час, когда он выходил старичок остановил его и сказал:

– Я давно уже живу милостыней, которую вы и другие господа мне даете; я должен быть благодарен. Вы просили меня помолиться Богу за ваш процесс; молитва полезна, но деньги также имеют большую силу; если вам есть надобность, я могу предложить вам такую сумму, какую вам будет угодно; вы будете иметь дело только со мной; принесите вексель и не беспокойтесь.

Оноре Филон не колебался; кошелек его был почти совсем пуст, а его обладатель обращался с ним, как будто он был полон. Решившись взять двести экю, он написал вексель и принес его старичку в собор Богородицы; последней сказал ему:

– Хорошо, послушайте обедню, а когда она кончится, я вам дам, что обещано.

Старичок сдержал свое слово; а судившийся на опыте узнал, что деньги – великое дело, ибо выиграл свой процесс. И как только кончился этот процесс, он первым долгом отправился в собор Богоматери, отдать старичку двести экю с прибавкою двух луидоров.

Но старичок отказался.

– Я ничего не возьму от вас, – сказал он. – Я сделал вам одолжение не из интереса. Но послушайте, я знаю, что вы холост и я предполагал дать вам жену. Вы, я полагаю, без отвращения можете принять из моих рук ту, которую я вам предлагаю: она молода и благоразумна, и если пятнадцати тысяч экю для вас довольно, я буду очень рад доставить их вам.