Василий Сорокин - Подводная уральская

• Название: Подводная уральская
• Автор: Василий Сорокин
• Издательство: ДОСААФ
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1973

---

Акустики теперь особенно внимательны.

— Ушки держите на макушке, — пошутил Корнеев.

Да и весь экипаж сосредоточен, подтянут. Коростышевский уже в который раз прокладывает курс на карте, стараясь обшарить все квадраты. В динамике послышалось два удара: сначала один, затем другой. Что бы это могло быть? Шум винтов? Нет! Опять удар, еще, еще… Гидролокатор? Ну придет же такая мысль… Гидролокатор работает иначе. Опять всплеск на экране — лихорадочный, быстрый. И снова удары. Где он раньше слышал такие? Постой, постой, да это же самолет, видно, ставит радиоакустические буи!

— Ну, определили источник шума? — спрашивает Корнеев.

— Определил, товарищ командир.

Старшина докладывает коротко, но аргументированно. Корнеев соглашается, конечно же, такие глухие удары производят обычно падающие с высоты буи.

Лодка круто изменила курс. В полночь всплыла. До утра шли в надводном положении. А как только рассвело и вдали послышался рокот самолетов, корабль погрузился. Милю за милей оставлял позади «Челябинский комсомолец», неслышно скользя в глубине. В акустической — напряженная, чуть нервная обстановка. Молчит динамик, молчит экран. Это хуже всего. «Противник», судя по всему, где-то поблизости. Не зря же самолеты набросали всюду буев. Плотно прижав головные телефоны, Дюкарев, кажется, весь превратился в слух. Глубины молчали. Лишь время от времени в головных телефонах потрескивало, шуршало. Юрий чуть сдвинул настройку. Чвиркнуло, свистнуло. В этом хоре для него не было ничего неожиданного: обычный голос океана.

Голубым светом мерцали индикаторы, мелкие точки, светясь, чертили на экранах замкнутые окружности.

Юрий не спускает глаз с приборов, еще крепче прижимает головные телефоны. Море молчаливым не бывает никогда. Вот и теперь оно разговаривает с акустиком на своем обыденном языке. Юрий хотел бы услышать не плеск волн, не игру дельфинов, а шум винтов. Лодка снова изменила курс. В головных телефонах — ничего нового. Уже три часа прошло, как он заступил на вахту. Скоро сменяться. Может быть, повезет Черепанову? Дюкарев, в который уже раз, кинул взгляд на экран. И вдруг увидел маленькое, пульсирующее пятно. В головных телефонах послышался слабый шум. Да это же…

— Противолодочный корабль!

Сыграли боевую тревогу. В отсеках все замерло. Командир приказал, чтобы посты наблюдения докладывали о данных каждую минуту.

— Центральный, по пеленгу сто двадцать, шум винтов, — доложил Дюкарев. — Предполагаем — еще один противолодочный корабль.

— Есть! — отвечает Корнеев.

Через минуту новый доклад:

— Шум винтов триста сорок. Противолодочный корабль.

Это уже второй. Потом поступило донесение о третьем.

«Ясно, — подумал Корнеев. — Корабли служат заслоном главной цели, которую лодка обязана «поразить». За второстепенной целью она, разумеется, не станет охотиться, необходимо прорваться». Корабли в два счета расправятся с подводным кораблем. Но как? Надо пройти неслышно.

Лодка, изменив курс, погрузилась на предельную глубину. Наконец командир нашел такое место, откуда можно попытаться прорвать кольцо окружения. Дюкарев не замечал, как идет время. Определял то и дело меняющийся пеленг и дистанцию целей. Корнеев изредка вытирал пот со лба, и, слушая данные, представлял в уме схему расположения сил «противника». Получая пеленги на цели и дистанцию, штурман наносил их на карту, получая изломанный курс «противника».

— Где там цель номер три? — спросил Корнеев акустиков.

Дюкарев доложил пеленг, расстояние. Столько-то градусов, столько-то кабельтовых. Шум стал удаляться.

«Ну, теперь надо подождать, а если шум окончательно исчезнет, попытаться пройти», — думал командир. Лодка на какое-то время снизила скорость. Тихо было и наверху.

«Горизонт чист», — сообщил Дюкарев. «Челябинский комсомолец» осторожно заскользил в безмолвной глубине. А вот, по всей вероятности, и главная цель. На экране индикаторов заплясало большое и рельефное пятно.

— Пеленг двести сорок. Шум винтов! — передал Дюкарев.

— Есть! — отозвался командир.

Через минуту в центральный пост поступили и другие данные: число оборотов, дистанция, предполагаемая цель, курсовой угол, скорость цели.

Лодка подвсплыла. Всего несколько секунд смотрел Корнеев на корабль «противника» в перископ. Потом он убрал прибор, боясь быть обнаруженным, и повернул влево. Старшина команды торпедистов Александр Юркин — весь внимание. Прозвучит команда, и в тот же миг торпеды — и на этот раз учебные — выйдут из торпедных аппаратов и воздух больно отзовется в ушах. Боцман Шашлов, как и всегда, сумеет удержать лодку на глубине, быстро, сменяя одна другую, последуют новые команды. Выполнив поставленную задачу, «Челябинский комсомолец» постарается как можно быстрее уйти.

Все так и произошло. Метким залпом лодка «потопила» судно и сумела избежать преследования, которое могло окончиться плохо.

Словно после настоящего боя, командир и замполит обошли отсеки и поздравили подводников с успешным завершением атаки.

В общем-то лодка показала себя в походе хорошо. Механизмы работали безотказно. Экипаж настойчиво учился умело обращаться с материальной частью, в совершенстве владеть техникой. Учения сменялись тренировками, занятиями по специальностям. Провели техническую конференцию, в которой принял участие весь экипаж.

Для сдачи экзамена на классность командир назначил комиссию в составе Данькова, Коновалова, Науменко, Юртина, Коростышевского. Конечно же, каждому матросу и старшине хотелось стать на ступеньку, а то и на две выше. А для этого нужны были глубокие, прочные знания. Раньше, до службы, они учились в кружках, на курсах и в клубах ДОСААФ. С зачетов начали и службу на лодке. А теперь вот новая проверка знаний.

Матросы и старшины готовились к экзамену основательно. Не успеют смениться с вахты, как садятся за учебники, штудируют схемы, еще раз повторяют устройство механизмов.

Партийное и комсомольское бюро провели викторину «Знаешь ли ты свой корабль?» Надо было видеть, с какой готовностью отвечали подводники на вопросы, порой даже самые сложные. На каждый вопрос желало ответить минимум пять-шесть новичков.

Матросам помогали командиры подразделений, старшины команд. Обычно задумчивый и молчаливый Науменко провел (ну кто бы подумал?) двухчасовую беседу об уходе за двигателями. Командир отделения Александр Жиделев — отличник боевой и политической подготовки — поделился с матросами своим богатым опытом.

Во всех отсеках, на боевых постах лежали книги, чертежи. Возле схемы находился офицер, либо старшина.

— Насос устроен так… — говорил наставник.

Или:

— В отсек начала поступать забортная вода. Что вы, матрос Песси, обязаны предпринять?

— А теперь вопрос к вам, матрос Глушков. Какая допустимая температура опорных подшипников?

— Приводного вала? — уточняет Глушков.

— Да.

Матрос называет допустимую температуру, Науменко, соглашаясь, кивает головой. Однако беседа еще не окончена.

— А если выше? — спрашивает Науменко.

— Если выше, — Глушков, чуть подумав, начинает перечислять, что вахтенный должен сделать, если температура опорных подшипников окажется больше допустимой. Рассказывает обстоятельно, не забыв ни одной «мелочи». Наконец, закончил. Науменко, не говоря ни слова, ставит в блокноте галочку.

Наступил день экзамена. Лодка шла в надводном положении. Через открытый люк врывался свежий морской воздух, доносился плеск волн. Слегка качало.

Матросы один за другим входили по вызову в центральный пост и докладывали:

— Старший матрос Бурдин. Прибыл для сдачи экзамена на специалиста второго класса.

— Старший матрос Малыгин.

— …Белоусов.

— …Песси.

Одни с ходу, другие, чуть подумав, но все отвечали на «отлично». На первый класс сдавали в основном старшины. На третий и второй — матросы. Чуть заморщил лоб Владимир Царев. Подбирает слова. В самом начале службы он допустил недисциплинированность.

Отец Владимира тоже был подводником. Он прислал в подразделение письмо:

«Подводную лодку «Челябинский комсомолец» знаю по войне. Отличный был экипаж. Вот мое отцовское слово: служи так, чтобы тобой могли гордиться не только командиры, но и родители».

Вот такой строгий наказ был вложен в письмо, поступившее на имя командира. Царев-старший подробно рассказывал так же о том, как североморцы топили врага во время войны, просил прочитать письмо перед строем.

С тех пор Владимира словно подменили. Появилось и рвение к службе, и исполнительность. Год минул с тех пор. Хорошо Владимир освоил дизель, стал специалистом второго класса. Назначен командиром отделения. И вот сдает экзамен на первый класс. Недолго он морщил лоб. Улыбнулся: «Разрешите отвечать?» Речь полилась плавно, без запинки.