Валентин Пронин - Завещание мессера Марко (сборник)

• Название: Завещание мессера Марко (сборник)
• Автор: Валентин Пронин
• Жанр: Морские приключения
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4444-7497-6

В новую книгу известного писателя и историка Валентина Пронина вошли две историко-приключенческие повести о знаменитых европейцах-путешественниках. Повесть «Завещание мессера Марко» рассказывает о необычайных приключениях известного венецианского купца, дипломата и писателя Марко Поло (1254–1324), совершившего многолетнее путешествие через страны Средней и Центральной Азии в Китай и больше пятнадцати лет состоявшего на службе у хана Хубилая – внука Чингисхана, завоевателя и правителя Китая, – в качестве его официального торгового и дипломатического представителя в Индии, Иране и Персии. Повесть «Великий поход командора» посвящена знаменитому португальскому мореплавателю, торговцу и пирату Васко да Гаме, графу Видигейра (1469–1524), который на четырех маленьких каравеллах в компании со своим братом Пауло совершил в 1497–1498 гг. беспримерное плавание от Лиссабона до Каликута, расположенного на Малабарском берегу Индостана, проложив морской путь в сказочную страну пряностей и золота.

---

В трактире воцарилась тягостная тишина. Замолчали даже пьяные. В бессильной ярости, напрягая могучие руки, молчал Ван Плешивый. Беззвучно заплакала поникшая Хун-тао. Гадальщик Синь-чжи, изогнувшись, походил на застывшую пиявку. Черные зрачки Бао расширились, как у хищника, попавшего в западню. Словно каменный, сидел старшина Вэй.

Прижав затылок к стене, стараясь сдержать дрожь отчаянья, Чэн пытался успокоиться, следуя наставлениям мудрого Гао, владевшего искусством сосредоточения. Но одна мысль стремительным черным вихрем сметала остальные лихорадочно скачущие мысли. Все погибло! Юноша зашатался, воля его таяла.

Неожиданно от сильного толчка он повалился на сидевшего рядом Вэя.

Ши Чун схватил тяжелую деревянную скамейку, бросил ее в сыщика, стоявшего у двери, и, выхватив нож, как тигр, прыгнул на другого.

Третий сыщик достал из-под накидки короткий меч, ударил трактирщика и хотел бежать. С яростным рычанием Ван Плешивый обрушил ему на голову костистый кулак.

Несколько мгновений тени метались по потолку и стенам. Хрипение, стоны, пронзительный женский визг… Когда Чэн опомнился, трое сыщиков уже валялись на полу, задушенные и растерзанные.

Ши Чун стоял над ними, тяжело дыша, а трактирщик, ругаясь, ощупывал правый бок, набухший от крови.

Люди столпились у выхода, стремясь быстрее покинуть злосчастный трактир. Они с ужасом смотрели на искаженные лица убитых и на блестевшую тусклой медью пайцзу грозного монгольского хана.

– Всем вернуться на свои места! – раздался повелительный голос Вэя.

Ши Чун стал на пороге, держа в руке окровавленный нож, и свирепо скалил заостренные зубы.

– Слушайте меня, – сказал Вэй. – Близится час тушения огней. Сюда может зайти отряд стражников. Хозяин Ван, прикажи Цзану и другим парням оттащить трупы и утопить их в отхожем месте. Вы все, видевшие происшедшее здесь, по двое или по трое не спеша пойдете к берегу канала. Там мои рыбаки довезут вас до реки, переправят на другую сторону и покажут, где вам пока находиться. Никто сегодня не будет ночевать дома…

Среди посетителей трактира послышался ропот, женщины заплакали, некоторые мужчины возмущенно возвысили голоса.

Расшвыривая столики, Бао встал так, чтобы свет лампы падал на его рябое лицо.

– Я – Бао Второй и зовусь так потому, что мой старший брат был Бао Первый, и его сварили в котле с маслом за лихость в свободном ремесле. Что, узнали меня? Кто узнал, пусть расскажет обо мне тем, кому не хватает учености. Так вот, если хоть один из вас вздумает улизнуть и не подчинится этому человеку, – он указал на Вэя, – то мои люди отыщут упрямца хоть под землей. Раз я обещал – сделаю. Никогда еще не случалось, чтобы я не выполнил обещания и потерял лицо.

Трупы унесли, вымыли пол. Ши Чун спрятал кинжал, распахнул дверь и шагнул на улицу. За ним медленно двинулись удрученные жители предместья, к несчастью своему оказавшиеся в трактире Вана Плешивого. В конце странной процессии, ковылявшей к каналу, посвистывая, шел рябой Бао.

– Что с ними будет, господин Вэй? – шепотом спросил Чэн.

– Им придется подождать неподалеку, в заречной деревне. Если же подготовленное нами дело будет погублено, то и срок их жизни окончится, потому что любая женщина и любой мужчина может оказаться вольным или невольным предателем.

– Но их не меньше тридцати человек, у многих остались дома дети и престарелые родители. Они же ни в чем не виноваты. Сжальтесь, господин Вэй!

– Ты воспитан святым отцом Гао – человеком с возвышенной душой. Однако ты должен знать, что неуместная жалость при совершении задуманного обернется тысячами обезглавленных бойцов, а главное – гибелью тех, кто ведет нас по пути освобождения, подобно тому как вожаки ведут за собой покорное и глупое стадо овец. Прощай, Чэн, пожелаем друг другу удачи.

– Прощайте, господин Вэй, – прошептал юноша.

Печальная Хун-тао, накинув платок на голову, подошла к нему и тихо сказала:

– Наверно, мы больше не увидимся. Ты тронул меня своими песнями, Чэн-весельчак, но, видишь, случилось такое несчастье…

Девушка заплакала, вытирая слезы концом платка. Трактирщик сложил деньги в мешок, погасил лампы и погладил Хун-тао по плечу:

– Пойдем, племянница. Настало опасное время, теперь не до любезностей. Дай, я обопрусь на тебя, рана болит…

Когда девушка и трактирщик Ван ушли, Чэн закрыл дверь, подпер ее снаружи палкой и посмотрел вверх, на звезды, светившие сквозь дымку весеннего тепла.

Тревожное волнение в его душе сменилось грустью. Он стоял, прислушиваясь к затихавшему шуму предместья, и вспомнил стихи:

Круглый обод луны показался на Млечном Пути,
Мириады фонариков блещут на улицах неба,
Драгоценные свечи в высокой зажглись пустоте,
Благовоньем наполнили мир свечи дивные те.

Подумав о том, что сегодня он не успеет войти в городские ворота, Чэн решил устроиться где-нибудь поблизости. Он перелез через высокую изгородь, вскарабкался на раскидистое дерево, а с него на крышу торгового склада. Подложив под голову шапку, Чэн закрыл глаза и стал ждать наступления утра.

Вскоре загремели барабаны, возвестившие о запрещении жечь в домах огни и выходить за ворота всем кроме врачей, идущих к роженицам.

Задевая щитами и секирами за шершавые стены, по узким улицам предместья шагали бдительные воины великого хана Хубилая.

Глава седьмая

Судя по его личным качествам, я считал, что сам он должен быть рослым и мужественным. Что же предстало моим глазам? По внешнему облику и чертам лица он напоминал очаровательную женщину.

Древнекитайский текст

Дом ученого Юй Го-бао находился в старом квартале столицы. Краска давно облупилась с его стен, деревянные части потемнели, черепица на крыше потрескалась, а позолоченные драконы у входа поблекли и потеряли свой грозный вид. И грушевый сад за изразцовой изгородью зарос колючими вьюнами и тамариском.

Монах Гао, окутанный войлочным плащом поверх белого халата придворного астронома, постучал в дверь. Молоденькая скромная девушка открыла ему и, низко поклонившись, проводила в комнату хозяина.

Юй Го-бао, пожилой, худощавый, с улыбкой встретил гостя и пригласил его сесть.

– Приятно видеть мудрого человека, способного придерживаться учения о середине… – говорил ученый, подавая монаху чайничек с горячим чаем.

– Это не моя заслуга, достопочтенный. Лишь воля вечного неба и терпеливое упорство моих учителей, заставивших слабовольного мечтателя усвоить некоторые из их божественных знаний.

– Вы слишком скромны. Ведь большинство людей, если им и посчастливится нащупать основы учения великого Чжун-ни, не в состоянии придерживаться их даже в течение месяца. Но разве не возвышает отречение от тщеславия, гнева, зависти и вожделений? Умеренность во всем и равновесие души при всех обстоятельствах – вот истинное счастье. К сожалению, ваш смиренный слуга лишен силы в искусстве владения собой и подвержен суетным волнениям страдающего и непостоянного людского моря.

Юй Го-бао наклонил голову, словно извиняясь за сказанное им. Монах отпил глоток чая и задумчиво произнес:

– Жить, совершая странные поступки, с тем, чтобы быть замеченным в последующие эпохи, – это то, что я не делаю. Жить вдали от мира, быть неизвестным людям и не испытывать из-за этого сожаления – на это способен только совершенно мудрый. Если в государстве царит порядок, он не отказывается от того поведения, какое считает правильным и полезным. Когда же в государстве отсутствует порядок, то и тогда он не изменяет своим убеждениям до самой смерти. Именно в этом и состоит подлинная сила!

Подошла прежняя девушка и шепнула несколько слов хозяину. Ученый поднялся, улыбаясь:

– Любезный гость, разрешите пригласить вас в другое помещение, там вы встретите человека, с которым познакомились, находясь не на земле и не в воздухе… – Ученый засмеялся. – Вэнь-нюй, проводи святого отца в чертог «Абрикосового опьянения».

Девушка провела монаха через несколько просто обставленных комнат. Потом они спустились в темный подвал. Проводница ощупала край деревянного сундука и слегка его надавила. Крышка со скрежетом поднялась и открыла ход, освещенный масляным фонарем.

В конце подземного коридора у дверей, покрытых красной лаковой росписью, стоял бронзовый слуга и держал в руке серебряный шар. Вэнь-нюй наступила на щеколду у порога, шар покатился по нарочно устроенному желобу, задевая звенящие колокольчики, и упал в вазу, соединенную с хитроумным устройством: на коралловом деревце запели искусственные соловьи, колотушка неожиданно ударила в гонг, и двери распахнулись.