Грегор Самаров - На берегах Ганга. Раху

• Название: На берегах Ганга. Раху
• Автор: Грегор Самаров
• Издательство: Гелеос
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-8189-1538-8

Это удивительная история любви и увлекательных приключений, которые разворачиваются на фоне достоверно описанных событий из жизни индийского народа под английским владычеством в XVIII веке. Сцены ревности и нежных объяснений в любви, бешеной страсти и трогательных прощаний, счастливых встреч и трагических развязок в роскошных дворцах магараджей, непроходимых джунглях, шатрах кочевников погружают читателя в мир экзотических чувств и восточной неги. Особую пикантность придают отношения между мужчинами и женщинами разных национальностей, сословий, положения в обществе.

Раху — сирота-полукровка — был воспитан брамином, который не успел обеспечить мальчику безбедное будущее. В результате интриг и коварства юноше пришлось стать предводителем изгоев-разбойников. Однажды ему удалось оказать чрезвычайно важную услугу английскому генерал-губернатору Индии Уоррену Гастингсу, и тот оставил юношу при себе под именем капитана Гарри Синдгэма. Прошли годы, полные опасностей и подвигов, измен и тревог… Раху-Синдгэм влюбился в приемную дочь губернатора Маргариту, ставшую настоящей красавицей, невестой, которую отец согласен выдать разве что за пэра Англии. Но Маргарита отвечает взаимностью безродному Раху. Гастингс ставит влюбленным условие…

---

Наконец Шейт-Синг решился. Он спустился, двое слуг последовали за ним, третий же остался, отвязал веревку, сбросил ее вниз, спокойно прошел мимо часовых через боковую дверь и тоже скрылся в парке. Затем он незаметно пробрался до берега и по той же веревке спустился с отвесной стены террасы в ожидавшую его лодку. Его слуги опять отвязали веревку, прыгнули в воду и забрались в лодки.

Шейт-Синг с благодарными молитвами упал перед изображением божества, но его снова охватил страх перед могучим врагом, которого он оставил в своем дворце. Он хотел послать гонца для возобновления переговоров, но брамины стали грозить ему гневом богов и отвели в приготовленное для него роскошное помещение, где Шейт-Синг заснул, измученный событиями, а бразды правления передал жрецам.

После побега Шейт-Синга во всем городе началось оживленное, но молчаливое движение. Вооруженные отряды приходили на сборные пункты и оттуда разными путями пробирались по узким улицам на большую площадь перед дворцом. И вот осторожная тишина и долгое молчание закончились, зажглись факелы, и толпа под предводительством факиров с диким ревом бросилась на ворота, за которыми спешно выстроился английский батальон.

Сильный огонь встретил осаждавших, первые ряды упали. Солдаты близко подошли к решетке и стреляли между золочеными железными прутьями. Но они имели дело не с робкими, слабыми индусами, боявшимися всякой борьбы, народ вели факиры, фанатики, исполненные дикой ненависти к иностранцам, передавшие толпе свою ярость.

Все новые толпы надвигались и, хотя почти каждая английская пуля попадала в цель, осаждавшие не отступали, они складывали трупы грудами и под их прикрытием стреляли из ружей и луков, стреляли плохо, но все-таки ряды батальона редели. Топорами и кольями восставшие начали разрушать золоченые стойки, решетки, которые стали гнуться и ломаться. Один из факиров с длинными, как грива, волосами позвал человек двадцать стрелков, велел им приложить дула ружей к петлям ворот и выстрелить одновременно.

Раздались выстрелы, стрелки отскочили, сбив петли, и ворота отлетели. Англичане выстроились в каре. Английский офицер скомандовал, раздался залп, и первые стоявшие у ворот индусы повалились. Факир громко заревел проклятие, и индусы ринулись с удвоенной силой.

В несколько минут батальон окружила дикая толпа. И хотя ружейные выстрелы положили еще много индусов, они так напирали, что англичане уже не могли стрелять, и завязалась отчаянная рукопашная схватка, в которой на каждого солдата приходилось десять-двадцать индусов. Бой превратился в резню, и в скором времени все англичане были убиты. Двор представлял море крови с грудами трупов.

— Вперед! — кричал факир, потрясая факелом, который мерцающим блеском освещал его ужасное лицо. — Вперед!

Он кинулся во внутренний двор, некоторые последовали за ним.

При первых выстрелах Гастингс собрал всех около себя. Офицеры хотели бежать на помощь батальону, но Гастингс запретил.

— Если они могут держаться, то мы им не нужны. Если они погибнут, мы должны держаться.

Он велел крепко запереть двери, а всех солдат и вооруженных слуг поставил под прикрытием у окон. Молча и напряженно ждали все исхода битвы. Наконец раздался победный рев индусов. Гастингс, спокойно стоявший у окна с ружьем в руке, приказал не тратить даром ни одного заряда.

Дикий факир в сопровождении двадцати человек вбежал во двор, потрясая факелом и изрекая громкие проклятия. Он кинулся к веранде и поднялся на ступени. Гастингс спокойно подошел к открытому окну, пристально посмотрел вниз, поднял ружье, прицелился, раздался выстрел, и факир, даже не вскрикнув, повалился с простреленной головой. Остальные последовали примеру губернатора и, хотя они не так метко стреляли, но тем не менее ворвавшиеся с факиром во внутренний двор индусы вскоре были убиты или смертельно ранены. Гастингс продолжал стрелять. Каждая его пуля попадала в цель. Индусы еще не осознали всей опасности, как пятеро из них были убиты. Из других окон тоже стреляли, и все с ужасом повернули обратно на первый двор. Губернатор со своими верными слугами занял прочную позицию, которую индусы по прошествии первого взрыва фанатизма не решались атаковать.

Когда ночь окутала все вокруг, темная фигура в одежде торговца отделилась от группы у костра, как бы случайно, никем не замеченная вошла в полосу тени и скользя вдоль стен, добралась до внутреннего двора. Часовые стояли у окон, но никто не заметил темной фигуры, державшейся в тени, которая наконец вскарабкалась по колоннам веранды и добралась до запертой двери.

Громкий стук раздался в ночной тишине. В одну секунду показались часовые у окон с направленными на фигуру ружьями.

— Не стреляйте! — крикнул незнакомец по-английски. — Отворите, это друг с известиями к губернатору.

После краткого совещания дежурные офицеры отворили, но несколько ружейных дул держали вошедшего на мушке. Он же снял чалму и воскликнул:

— Вы слишком осторожны, друзья мои. Узнаете вашего товарища Синдгэма? Ведите меня скорее к губернатору… Майор Пофам идет с сильным войском и артиллерией, я поспешил вперед с этим известием.

Послышались радостные возгласы, офицеры узнали капитана, несмотря на костюм и выкрашенное лицо, жали ему руки и повели его в комнату губернатора.

Гастингс, лежавший одетым, сейчас же очнулся от дремоты и взялся за кинжал. Но зоркий глаз его узнал капитана. Он быстро подошел, пожал ему руку и вопросительно посмотрел, точно желая проникнуть в его душу.

Капитан спокойно, деловым тоном повторил свой доклад, состоявший в том, что он вернулся в Калькутту из командировки и получил там приказ немедленно следовать за губернатором. В то же время гонцы доставили майору Пофаму приказание двинуться с войсками. Синдгэм поспешил вперед, чтобы, если возникнет опасность, помочь губернатору. К тому же он принес известие о том, сколько именно идет батальонов пехоты, сколько кавалерии и что им потребуется еще несколько дней на переход. Гастингс слушал нетерпеливо, почти не интересуясь известием, сильно радовавшим его офицеров.

— Я проучу мятежников, — заявил он. — Я их не боюсь, они не осмелятся ничего предпринять против меня. Может, даже хорошо, что они оказали сопротивление, теперь уже никто не будет оспаривать моего права, даже долга навсегда подчинить нашему владычеству этот город.

Офицеры испуганно и изумленно смотрели на губернатора, спокойно говорившего о завоевании города, когда ожесточенное население держало его в плену и угрожало его жизни.

— Так как я проснулся, то надо работать, — продолжал Гастингс. — Если вы не слишком устали, капитан, займитесь сейчас же вашими служебными обязанностями, к приходу войск все должно быть готово. У этих господ, надеюсь, найдется платье для вас, чтоб вы завтра же предстали в вашем настоящем виде.

— Я к услугам вашего превосходительства, — отвечал капитан, — усталости для меня не существует, когда есть дело.

Офицеры удалились, Гастингс близко подошел к капитану и заглянул ему в глаза.

— Как дела в Мадрасе? — спросил Гастингс и голос его задрожал.

— Сэр Эйр-Кот атаковал мизорский лагерь и…

— Дурак! — гневно крикнул Гастингс. — Он уложит все свое войско и сделает из Гайдера-Али сказочного героя Индостана! Вы были у него?.. Вы из Мадраса? — спросил он потом с удивлением, почти с укором.

— Я из Мадраса и был у него, но не как капитан Синдгэм… Он не узнал меня. Я приехал сюда как канарезец Самуд, посланный Типпо Саиба.

— Типпо Саиба? Он отделился от отца?

— Он король мизорский, — отвечал капитан. — Он отступил в горы и желает заключить мир. Гайдер-Али умер.

— Умер! — почти крикнул Гастингс. — Когда?

— После битвы под Мадрасом, он заболел во время боя и умер на следующее утро, Типпо Саиб послал меня для заключения мира. Вот донесение сэра Эйр-Кота о сражении.

Он подал Гастингсу запечатанное письмо, но тот равнодушно бросил его на пол.

— А вот мое полномочие от Типпо Саиба для переговоров с вашим превосходительством, — подавая пергамент, спрятанный в складках его одежды, проговорил капитан.

Гастингс прочитал его и отступил… Он, никогда не показывавший своего волнения, дрожал и с суеверным страхом смотрел на капитана.

— Гайдер-Али умер, — Гастингс содрогнулся. — Это больше чем два выигранных сражения… Мир с Типпо Саибом повергнет мятежную Индию к моим ногам! А его условия?

— Он требует земли, завоеванные его отцом, и признание его падишахом всех магометан, преемником калифа и наместником пророка.

Глаза Гастингса сияли.

— Право, это больше, чем я смел надеяться, — заметил он. — Все индусские князья, все набобы будут его врагами, и Мизора сама собой достанется нам.

Он подошел к капитану и взял его руку: