Мэри Бэлоу - Бессердечный

• Название: Бессердечный
• Автор: Мэри Бэлоу
• Издательство: Азбука
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1998

Леди Анна Марлоу, нежная и добрая девушка, решила никогда не выходить замуж. Но когда ей сделал предложение блистательный герцог Гарндонский, она не смогла отказать ему.

---

Люк с нетерпением ожидал ответа дяди на вопросы, которые он задал о Ломаксе. Наконец ответ пришел, и, хотя его можно было предвидеть, Люк весь похолодел. В армии полковник Генри Ломакс не значился. По документам такой человек вообще не существовал, по крайней мере среди военных. А Тео, с его обширнейшими связями, не смог его обнаружить и среди тех, кто был далек от армейской службы.

Итак, полковник Генри Ломакс был не тем, за кого себя выдавал, и жил в Уичерли под вымышленным именем.

Это был кто-то из прошлого Анны. Кто-то, кто узнал о ее планах выйти замуж и приехал, чтобы наблюдать за ней на расстоянии. Кто-то, кто последовал за ней в «Рэнела-Гарденс» и при первой же возможности увиделся с ней наедине. Кто-то, кто несколько раз писал ей в течение первых шести месяцев замужества и даже приглашал ее на свидания. Кто-то, кто потрудился втереться в круг знакомых Вилла, а возможно, и уговорил его увезти невесту в длительное свадебное путешествие и покинуть Уичерли на год.

Кто-то, чьи чувства к Анне были настолько сильны, что он не мог отпустить ее. Ее тайный любовник. Люк сидел за столом в кабинете, рассеянно теребя письмо дяди. Его взгляд был устремлен в пространство.

А что же Анна? Было ли также трудно для нее отпустить этого Ломакса – или как его там на самом деле? Она не была неверна. Люк не знал, откуда у него эта уверенность – ведь он не шпионил за ней и не мог знать наверняка, что она делала каждую минуту, прошедшую с их венчания. Но тем не менее он был абсолютно уверен в этом. Нельзя прожить год рядом с женщиной и не знать про нее определенные вещи. Анна была верной женой. И преданной матерью.

Но ее чувства? О чем говорила ее грусть после бала в «Рэнела-Гарденс» и после того, как она получила первое из тех самых писем? О страхе, который она испытывала, не желая возобновлять прерванную связь? О страхе за свои собственные чувства? Была ли она такой страстной в постели с ним, своим мужем, только из чувства вины? Вины от того, что она любила не его, а другого мужчину?

Он вспомнил – он никогда не мог этого забыть – ее взгляд и слезы в глазах наутро после первой брачной ночи, когда он спросил ее, любила ли она человека, который лишил ее девственности.

Люк почти со злобой скомкал письмо и резко вскочил на ноги. В одном он был вполне уверен. Время тайн прошло. Наступило время узнать всю правду. Не от Анны – он не был уверен, что он добьется откровенности от нее. Но он должен узнать правду. Сам.

В этот раз уже не Тео, а он сам.

Люк и Эшли отправились на конную прогулку. Они не ехали никуда специально, но так или иначе оказались на вершине склона в нескольких милях позади дома и, не сговариваясь, остановились, развернув лошадей так, что им открылся вид на все поместье, с его парком и цветником. Это был последний день дома для Эшли.

– Я буду вспоминать об этом в Индии, – сказал он, – и думать, какого черта я там оказался. Говорят, англичане начинают ценить свою страну, лишь покинув ее. Ты тоже это почувствовал?

– У меня были причины для того, чтобы как можно реже вспоминать об Англии, – тихо проговорил Люк. – Ты еще не передумал, Эш? Еще не поздно.

Эшли рассмеялся.

– Когда я уже полностью собрался, чтобы уехать в Лондон, и все готово к тому, чтобы через неделю отплыть в Индию? – произнес он. – Нет, Люк, я не передумал. Мысли о будущем захватывают меня. Я просто хотел сказать, что мне будет не хватать всего этого, и всех вас тоже.

– У Фокса, который едет сюда, хорошие рекомендации, но никто не сможет работать лучше тебя, Эш. Когда бы ты ни захотел вернуться... Впрочем, это не важно. Мне тоже будет тебя не хватать – ведь ты мой единственный брат.

Они сблизились с тех пор, как родилась Джой.

– Но ведь был и другой брат, – возразил Эшли. – Ты хотя бы посетил его могилу, Люк?

– Нет, – коротко ответил Люк. – И не хотел бы говорить на эту тему.

– Ты должен кое-что узнать, – вдруг отрывисто бросил Эшли. – Мама говорила, что никто не должен знать, кроме нее, Генриетты и меня. Но это мучает меня, особенно теперь, когда я уезжаю. Ты вправе знать.

Люк снова развернул коня и теперь медленно спускался с холма по другому склону.

– Если это касается Джорджа, – предупредил он, – у меня нет никакого желания знать об этом.

Эшли подъехал к нему.

– Он покончил жизнь самоубийством, – сказал он. Люк остановился так внезапно, что конь взвился на дыбы,и потребовалось некоторое время, чтобы обуздать его. К тому времени, как конь успокоился, лицо Люка было смертельно бледно.

– Что?

– Он упал на нож, – сказал Эшли, который выглядел не лучше брата. – Намеренно. К счастью – я все же думаю, что к счастью, – в это время в деревне свирепствовала холера, и мы распустили слух, что от нее-то он и умер. Если бы правда всплыла наружу, его бы даже не похоронили по-христиански, Люк.

Люк, как это уже с ним было когда-то, почувствовал странный шум в голове.

– Но почему? – едва выдавил он из себя.

– Я полагаю, он так и не смог простить себе, – сказал Эшли. – Он любил тебя. Он ведь как-то раз послал тебе деньги, если ты помнишь, а ты их вернул. После этого он две недели пил не переставая. Даже отец ничего не мог с ним поделать.

«Боже!»

– Она получила то, что хотела, – продолжал Эшли. – Разве ты не знаешь ее теперь достаточно хорошо, чтобы понять, чего она так добивалась? Она превратила его жизнь ад. По ее словам, он ни на что не был годен. Она винила его даже в смерти ребенка. Они ненавидели друг друга. Возможно, она хранила какие-то чувства к тебе, Люк, но ты был всего-навсего второй сын, а она могла подцепить и Джорджа. Смешно, как все вышло, не правда ли? Он часто брал ее с собой в Лондон, и там она почти открыто изменяла ему и демонстрировала ему своих любовников. Я слышал об этом, когда был в университете. А потом он убил себя.

– О Боже, Эш. – Люк ехал впереди, не замечая, куда он двигается.

– Он был виноват перед тобой, – сказал Эшли, – но, клянусь тебе, он тысячекратно заплатил за все собственными страданиями.

«Я послал деньги обратно, – думал Люк, незаметно для самого себя переводя лошадь на галоп. – Я послал деньги обратно. Я отказал ему в примирении».

– Возможно, не стоило говорить тебе об этом. – В голосе Эшли звучало сочувствие. – Но у тебя все же был еще один брат. И я его любил.

Теперь Люк должен был потерять и второго брата. Да, не так жестоко и не навсегда. Но все равно – потерять. Он ослабил поводья и взглянул на Эшли.

– Ты поступил правильно, Эш, – с благодарностью произнес он. – Спасибо тебе.

Эшли пожал плечами.

– Позволь мне попросить тебя кое о чем, – сказал он. – Завтра утром мне будет нелегко. Я хочу уехать так, как будто у меня просто какое-то срочное дело в деревне. Я не хочу, чтобы ты и Анна плакали на террасе, обнимали меня и махали мне вслед.

Каким-то образом они оказались рядом с конюшнями. Вероятно, Эшли как-то удалось направить лошадей к дому.

– Тогда я уйду из дома, – сказал Люк с неохотой, – и попрошу Анну сделать то же.

Эшли вздохнул с облегчением.

– Спасибо, – улыбнулся он. – Я буду писать, Люк.

– Попробуй только не сделать этого, – ответил брат. – Это приказ главы семьи.

Было нелегко пожелать Эшли спокойной ночи, как обычно в любой другой вечер, не стиснуть его руки так сильно, как если бы он хотел переломать ему все пальцы, не прижать его к себе так крепко, чтобы у Эшли затрещали ребра. Люк провел десять лет вдали от семьи и не стремился вернуться к ним. И тем не менее теперь, когда он знал, что его брат уезжает на неопределенно долгое время, он сожалел об этих годах. Десять лет, в течение которых он мог бы иметь брата.

У Анны душевных сил оказалось меньше. Она, извинившись, рано ушла из гостиной в детскую, чтобы покормить Джой. Затем, возвратясь, она тепло и весело, как обычно, пожелала Эшли спокойной ночи, но у двери обернулась и бросилась к нему через всю комнату, сделав именно то, чего Эшли так хотел избежать, – стиснула его в объятиях и заплакала.

Когда ему удалось освободиться от ее рук, его глаза тоже были влажными.

Люк рано позавтракал и ушел из дома еще до того, как Эшли спустился вниз. Он провел бессонную ночь и даже ушел в свою отдельную спальню, чтобы не разбудить Анну. Он отверг семью, всю семью, и жил, похоронив все чувства, целых десять спокойных лет. Теперь они вернулись – и семья, и чувства. Он любил Дорис и Эшли. Ему все еще было горько от того, что мать отреклась от него. Теперь он это признавал. И он все еще ненавидел отца и Джорджа.

Джордж. Джордж упал на нож и убил себя. Люк рано вышел из дома, сам оседлал коня и медленно, с неохотой поехал в то единственное место, куда он мог поехать. Он ехал нанести визит – с которым уже давно запоздал.

Мальчиком он любил бродить по кладбищу. Его увлекала мысль, что здесь лежат его предки, и предки его предков, и предки их соседей и знакомых из деревни. Здесь он ощущал тайну и чудо вечного продолжения жизни.