Аньес Мартен-Люган - Влюбленные в книги не спят в одиночестве

• Название: Влюбленные в книги не спят в одиночестве
• Автор: Аньес Мартен-Люган
• Жанр: Современная проза
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-090189-0

Когда роман “Счастливые люди читают книжки и пьют кофе” появился в интернете, молодая француженка Аньес Мартен-Люган мгновенно стала знаменитой. В одной только Франции книга разошлась тиражом более 300 тысяч. Ее перевели в 18 странах, а права на экранизацию приобрел знаменитый Харви Вайнштейн, продюсер фильмов Тарантино, “Влюбленного Шекспира”, “Властелина колец”.

И вот наконец долгожданное продолжение бестселлера. Диана, героиня обоих романов, возвращается из Ирландии, где молчаливый красавец Эдвард и его семья помогли ей справиться с горем после тяжелой утраты. В Париже она с увлечением занимается своим литературным кафе, и в ее жизни появляется человек, с которым она готова начать все заново. Однако случайная встреча на фотовыставке заставляет ее понять, что за год она так и не сумела забыть Эдварда, и Ирландия вновь обретает над ней власть. Хватит ли у Дианы смелости пойти до конца?

---

В течение дня имели место три легко предсказуемых пика: по утрам наплыв желающих выпить кофе перед работой, в полдень пора обеда – правда, любители литературы зачастую забывали о еде, углубившись в новый роман, – наконец, вечером, после работы, стартовал час аперитива: клиенты обычно выпивали у стойки и заодно иногда покупали книгу в мягком переплете, призванную скрасить одинокий вечер в четырех стенах. Что до тематических встреч, то я предоставила Феликсу полную свободу действий. Как организатор и ведущий он не имел себе равных. Всякий раз ему удавалось неизвестно где раскопать очередного неподражаемого докладчика – предельно эрудированного, тонкого знатока заявленной темы, заводного и так заводящего аудиторию, что алкоголь лился рекой. В результате участники расходились, унося под мышкой по нескольку книг и слегка недоумевая, о чем же была дискуссия. А чаевые Феликса сводились к обещанию знойных ночей. Я никогда не присутствовала на этих вечерах, это была Феликсова епархия, моменты, когда он мог вволю развлечься, а я закрывала глаза на его специфическую аудиторию.

В мои намерения входило превратить “Счастливых” в дружелюбный, теплый дом, открытый для всех посетителей и всех типов и жанров литературы. Я была готова давать советы читателям, чтобы они могли получить удовольствие – выбрать то, что их интересует, и при этом не испытывать чувства неловкости. И не важно, привлек ли человека роман, получивший литературную премию, или культовое бульварное чтиво, – имеет значение лишь желание прочесть, что хочется, не стыдясь своих литературных вкусов. Для меня чтение всегда было радостью, и я стремилась помочь посетителям моего кафе тоже ощутить ее. Пусть самые неподатливые откроют для себя радость чтения и насладятся им в полной мере. На моих полках сосуществовали вперемешку все стили и жанры: детектив, классика, любовный роман, поэзия, молодежная литература, мемуары, бестселлеры и более рискованные тексты. На этом развале мы все встречались – Феликс, завсегдатаи кафе и я. Я обожала охоту за сокровищами, и поиски Той Самой Книги неизменно вызывали восторг. Новых клиентов в правила игры посвящали те, кто уже к ней приобщился.

Сегодня “Счастливые люди” были залогом моего душевного равновесия. Они позволили мне вынырнуть и удерживаться на поверхности, заново организовать мою жизнь в Париже, осознать, насколько благотворно действует на меня работа, доказать самой себе, что я в состоянии что-то сделать, пусть мои родители и не хотят в это верить. Благодаря “Счастливым” я научилась жить в социуме, стала независимой женщиной, которая работает, сама себя обеспечивает и за себя отвечает. Мне надо было лишиться самого дорогого, чтобы понять, как я привязана к этому месту, к этим стенам. Вот уже год, как я трудилась без отпуска, не могла ни на полдня покинуть “Счастливых” и была уверена, что никогда больше не позволю Феликсу в одиночку заниматься моим кафе.

Единственная неудача нашего бизнеса объяснялась не нехваткой клиентуры, в этом провале была виновата я, и только я. Меня осенила идея проводить по средам детские чтения. Феликс поддержал мое начинание: он знал, что я без ума от детской литературы. Мы напечатали рекламные листовки и распространили их в окрестных школах, домах детского творчества и т. п. Я пополнила запасы напитков и сладостей и в особенности детских книг. И вот назначенный день настал. Когда звякнул колокольчик в дверях и в кафе, робея, стали заходить мамы со своим потомством, я сбежала, скрылась за барной стойкой. Стоя за ней, я направила гостей в маленький зал в глубине кафе. Попросила Феликса проследить, чтобы все расселись, пока я курю на улице. Поскольку я не торопилась возвращаться, он вышел за мной и сказал, что ждут только меня – это мероприятие должна была вести я. Я появилась перед своими гостями на подгибающихся ногах, а когда приступила к чтению “Дня синей собаки”, не узнала собственный голос.

Я поняла, что допустила серьезную ошибку, когда ко мне приблизился трехлетний мальчик. Я остановила на нем взгляд, отпрянула и задрожала. Мне безумно захотелось, чтобы это была Клара, чтобы она подошла ко мне и вскарабкалась на колени. Она бы рассматривала картинки, а я бы зарылась носом в ее волосы. Книга выпала у меня из рук, и я позвала на помощь Феликса. Он сразу сориентировался и бросился меня спасать: подхватил эстафету, начал всех смешить, а я помчалась наверх и заперлась в своей квартире. Остаток дня и всю ночь я провела, завернувшись в одеяло, рыдала и вопила в подушку, звала Клару.

Назавтра книги были отосланы издателям. Этот кризис дал мне понять, что я никогда не оправлюсь от потери дочки. Я могу излечиться от Колена, от нее – нет. Никогда никакой ребенок больше не войдет ни в мою жизнь, ни в “Счастливых” – в тот день это стало для меня очевидным.

Несмотря на эту неприятную историю, я приняла окончательное решение. Договорилась о встрече в банке, чтобы разобраться со страховкой Колена. Он все предусмотрел, чтобы я ни в чем не нуждалась. Я не собиралась и дальше транжирить эти деньги, их нужно использовать на что-то важное, что-то такое, что порадовало бы его. Я обязана осуществить проект, достойный моего мужа, и вот такой проект нашелся: я выкуплю “Счастливых” у родителей.

Великий день наступил: битва с родителями, которая в последние месяцы не прекращалась, вплотную приблизилась к финалу. Главное событие понедельника не заставило меня отменить посещение Колена и Клары. Улыбаясь и высоко подняв голову, я шагала по дорожкам кладбища. Положив на могилу охапку белых роз, я встала на колени, извиваясь и стараясь не выглядеть смешной, – дело в том, что по случаю подписания документов я надела узковатое черное платье и высокие каблуки, чего не делала целую вечность. Родители наверняка охарактеризовали меня нотариусу как безответственную и депрессивную особу, и мне было важно доказать, что это не так.

– Любимый мой, сегодня особый день! Этим вечером мы окажемся в собственном доме. Надеюсь, ты гордишься мной и знаешь, что я сделала это ради вас двоих. А поскольку я все делаю с размахом, после подписания мы как следует отпразднуем это с Феликсом! Когда я ему сообщила о своем плане, мне показалось, что он расплачется от радости. Жизнь берет свое… это так странно… Все, мне пора, меня ждут на раздаче автографов! Я люблю вас, мои родные! Клара… мама… с тобой.

Я прикоснулась губами к могильному камню и покинула кладбище.

Чтение документов у нотариуса прошло в атмосфере спокойствия и тишины. И вот настал великий момент. Я так дрожала, что сумела поставить подпись только со второй попытки. Эмоции захлестывали: мне все удалось, и я думала только о Колене и о том, кем стала. Когда я садилась на место, мои глаза наполнились слезами. Я натолкнулась на ничего не выражающий взгляд матери. Потом нотариус протянул мне листок бумаги, удостоверяющий мое право собственности. Акт, в котором черным по белому было написано, что я бездетная вдова. Он вежливо попрощался с нами. Оказавшись на улице, я обернулась к родителям в ожидании какой-то реакции, сама не знаю какой.

– Мы не верили, что ты пойдешь до конца, – сказал отец. – Хотя бы раз в жизни постарайся все не испортить.

– Это не входит в мои намерения.

Я обернулась к матери. Она подошла, поцеловала меня, и в поцелуе было больше тепла, чем обычно.

– Я не сумела быть такой матерью, какая тебе нужна, – шепнула она мне на ухо.

– Меня это огорчает.

– А меня приводит в отчаяние.

Мы посмотрели друг другу в глаза. Меня потянуло спросить “почему?”. Но по выражению ее лица я поняла, что ей не выдержать мои вопросы и упреки. Я будто видела, как панцирь матери покрывается трещинами, словно она вдруг научилась испытывать угрызения совести. Не слишком ли поздно? Отец взял ее за руку и сказал, что пора. В качестве моральной поддержки прозвучало скупое “до скорого”. Они ушли в одну сторону, я – в другую. Я надела солнечные очки и направилась к своим “Счастливым людям”, которые читают книжки и пьют кофе. По бульвару Себастополь я добралась до улицы Риволи, не срезая дорогу переулками, потому что меня сейчас тянуло на проспекты и бульвары, я хотела пройти мимо мэрии, потолкаться на тротуаре возле BHV[4]. Когда я наконец свернула налево на улицу Вьей-дю-Тампль, до дома оставалось не больше сотни метров. Зазвенел колокольчик над дверью, и я подумала, что Феликс расставил тайных агентов вдоль всего моего маршрута – пробка шампанского хлопнула, как только я переступила порог. Шампанское выплеснулось на стойку. Он пренебрег бокалами и протянул мне бутылку:

– Ты сделала это!

Я выпила из горлышка. Пузырьки защекотали нёбо.