Евгенией Сомов - Обыкновенная история в необыкновенной стране

• Название: Обыкновенная история в необыкновенной стране
• Автор: Евгенией Сомов
• Издательство: Журнал «Нева»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2001

---

Со своего поста я еле различаю силуэт Альберта на перекрестке. Других наблюдателей я не вижу, они на улицах, расходящихся лучами от перекрестка. Ветер и темнота не дают гарантии, что какая-нибудь санная повозка не выскочит незамеченной на меня из темноты улицы. То и дело кто-то или что-то появляется на моей улице, и я сразу же гашу свой фонарик. Задача у Альберта сложная, он должен за тридцать секунд вскочить на забор около сарая, привязать устройство к кровле, зажечь фитиль и успеть скрыться в переулке. Стою, жду. Десять минут… еще пять минут… Я знаю, что это время для него почти критическое, так как поджигает фитиль он не спичкой, а от другого фитиля, который уже зажжен, и находится у него под шубой. Но вот Альберт быстро направляется к стене сарая, это значит, что у всех у нас одновременно горят фонари. Отсчитываю секунды. И вот он снова появился и мигает нам своим фонарем — все в порядке, нам можно уходить. Вдруг, в последний момент, я замечаю, что из калитки дома прокурора неожиданно появляется темная фигура, которая чуть ли не сталкивается с уходящим Альбертом. У меня перехватывает дыхание. Еще секунда, и я вижу, что они благополучно расходятся в разных направлениях — значит, это случайность, но случайность, которую мы не предусмотрели. Выходящий мог запомнить лицо Альберта… Я начинаю быстро удаляться в темноту маленьких улиц, бежать нельзя. Все время оглядываюсь в направлении перекрестка — там все пока темно. Еще проходит три-четыре минуты — темно. И вдруг я вижу небольшое зарево. Горит!

Мы заранее договорились, что соберемся вместе только через день, утром в воскресенье. Так что в субботу утром я решил один сходить и посмотреть, что же там произошло. На перекрестке уже стояло много людей и смотрело в сторону дома прокурора. Там же, перед домом — огромная черная площадка с разбросанными пожарниками обгорелыми бревнами, а в центре пожарища стоит скелет легковой автомашины ГАЗ. Забор почти весь сломан. Никто из людей не пострадал.

На следующий день все мы собрались. Каждый из нас видел, что возмездие свершилось. Наконец, хоть что-то удалось.

Нина следовала за нами по пятам. Каждый раз, особенно летом, она являлась одетой во что-то новое и экстравагантное: то какой-то пестрый шарф повяжет на голову и разбросает свои прекрасные золотистые волосы по плечам, то явится в строгом, черном платье. Она привязалась к нашей команде, и мы ее считали своей. Постепенно Нина стала для нас уже не только помехой, но и источником новостей из областного суда. Сами мы ее ни о чем не спрашивали, но она чувствовала, что судебные новости интересуют нас. А новости были печальные. Например, в селе Константиновка, где население больше чем наполовину состояло из ссыльных немцев, была раскрыта «группа саботажников советской власти», и двое из нее уже находятся под следствием. «Саботаж» состоял в том, что некоторые из ссыльных не смогли выработать в колхозе обязательную годовую норму трудодней, а она равнялась 260 трудодням в год. Или другой случай. Был арестован за «антисоветскую агитацию» инвалид войны, младший офицер, вернувшийся с фронта, который в пьяном виде заявил своим землякам, что «СССР был не готов к войне». Мы все, конечно, уже чувствовали, что бороться против такой силы, как КГБ, нам втроем не под силу, но и сидеть, сложа руки, мы не могли.

Наступила весна, приближались выборы депутатов в местные органы власти. На стендах возле домов и в учреждениях расклеивались агитационные плакаты с фотографиями из года в год одних и тех же кандидатов из партийной номенклатуры области: председателей исполкомов и секретарей горкомов партии, директоров, прокуроров и бригадиров. Лишь в редких случаях, для того чтобы придать выборам оттенок народности, кандидатом выставлялись знатная доярка или тракторист колхоза. Все уже привыкли к этому, и никто не обращал на выборы внимания, брали бюллетени и, не рассматривая, бросали в избирательную урну. Не явиться на выборы тоже было опасно, так как велся строгий учет, и если в учреждение поступит сигнал, что работник не явился на выборы, то это могло рассматриваться как «политический бойкот» — с человеком начинали «работать».

Административно ссыльные, в том числе и немцы, имели формальное право участвовать в выборах. Они должны были являться на избирательный пункт и принимать участие в этой комедии. Все знали, что за этим следят, и поэтому в немецких поселках в отличие от русских явка была стопроцентная.

В нашей группе перед выборами началось обсуждение: как мы можем показать народу, что такое свободные выборы в демократической стране. Можно ли организовать массовый бойкот выборам? Можно ли попытаться внести замешательство, предложив своих кандидатов, а не назначенных сверху? Хотя никто из нас еще не достиг возраста избирателя, но пресловутое «Положение о выборах» мы хорошо знали, в частности, и ту статью, где предусматривается возможность выдвижения нескольких кандидатов на одно место, такая формальная возможность положением была предусмотрена.

Почти одновременно всем нам пришла в голову одна и та же мысль.

— Нужно попытаться провести в кандидаты независимого от партии кандидата, например, учителя из ссыльных, и если это не дадут сделать, то все увидят, что это не выборы, а комедия, — предложил Юра.

Альберт парирует:

— Твой кандидат не согласится выставить свою кандидатуру, так как это ему будет стоить, по меньшей мере, увольнения или срока за попытку сорвать выборы.

— Тогда обратимся к населению, чтобы люди бойкотировали выборы, — заметил я.

После долгих споров всем стал ясно, что большого успеха мы не добьемся. Население запугано, да большинству и все равно, кого выбирать. Тогда мы просто решили выпустить листовки, и в этих листовках рассказать о праве выдвигать свободных кандидатов и о праве бойкотировать комедию выборов.

«Граждане избиратели! Вас принуждают выбирать одних и тех же, сверху назначенных людей, называя их „народной властью“. Согласно „Положению“ вы имеете полное право выставить действительно своих кандидатов, тех людей, которые будут защищать ваши интересы.

Выдвигайте на предвыборных собраниях своих кандидатов! Тех, кому вы доверяете. Кандидатом может стать любой гражданин, даже так называемый административно ссыльный.

Сибиряки! Не смотрите на ссыльных, как на врагов, часто вина их состоит только в том, что у них в паспорте стоит слово „немец“, но они такой же, как вы, трудовой народ. Только объединившись, вы сможете организовать свою истинно народную власть.

Согласно „Положению“, вы можете на собрании устно назвать любого из вас вашим кандидатом и голосование должно быть проведено. Если же предложенные вами кандидаты не будут выставлены на голосование, бойкотируйте выборы, не участвуйте в этом обмане.

Да здравствует истинно народная власть!»

Листовки опять же решено было не подписывать. На этот раз несколько килограммов бумаги было просто куплено на базаре в соседнем городе, Петропавловске. Застучала вновь наша пишущая машинка. Оказалось, что стук машинки слышен с улицы прохожим, а, может быть, и в соседнем доме. Чего только мы ни придумывали: и на подушки ее ставили, и одеялом накрывались, все равно стук был слышен. Наконец, нашли для нее укромное место — погреб, где мама Альберта хранит молочные припасы для рынка. Для мамы была придумана версия нашего пребывания в погребе: мы занимаемся там фотографией. Но из погреба наша машинка тоже была слышна, так что печатать приходилось, когда мамы Альберта не было дома.

И вот примерно тысяча красиво напечатанных бумажек лежит перед нами в аккуратно сложенных стопках. Теперь нужно их распространить, хотя нам было понятно, что КГБ уже проснулось и, возможно, кампания выборов взята под особый контроль. Решено было распространять листовки прямо на агитационных пунктах, там, где лежат и официальные материалы о выборах. Эти пункты были расположены в общественных зданиях: кинотеатрах, библиотеках и даже амбулаториях, иначе людей туда невозможно было бы зазвать. В этих пунктах постоянно дежурили агитаторы, которые вели регистрацию избирателей и предлагали им материалы — листки с биографиями выдвигаемых кандидатов. Оценив ситуацию на этих пунктах, мы решили тайно раскладывать наши листовки рядом с официальными так, чтобы люди могли брать и те и другие. От многих пунктов сразу же пришлось отказаться, например, райком партии, милиция, где наше появление было бы само по себе опасным. Гену мы отстранили от этого, так как он совсем не был похож на взрослого избирателя.

Мне достались три пункта: поликлиника, почта и вокзал. В поликлинику я пришел с забинтованной по локоть рукой и с пачкой листовок в правом кармане. Здесь мне ничего не стоило заслонить спиной стол с литературой и спокойно разложить наши листовки. А вот на почте произошла заминка. Агитационный стол располагался вплотную с окошком телеграфистки. Народу кругом оказалось довольно много. Закрыть стол собой было невозможно. Я наклонился над ним, как бы рассматривая литературу, и в этот момент положил туда же три пачки листовок. Задержался немного и стал отходить. Но сразу уходить нельзя. Смотрю, прямо к моей пачке потянулся какой-то военный. Во мне все замерло — засада. Но вот он берет мою листовку, спокойно переворачивает ее, не читая, и начинает что-то на ней также спокойно писать. Потом приклеивает ее к телеграфному бланку и направляется к телеграфистке отсылать телеграмму. Хорошая белая бумага на наших листовках!