Павел Улитин - Макаров чешет затылок

• Название: Макаров чешет затылок
• Автор: Павел Улитин
• Жанр: Русское современное
• Год: 2004
• ISBN: 5-98379-014-5

Имя Павла Улитина (1918–1986), для кого-то почти легендарное, при жизни автора не было широко известно, и эпизодическая публикация его текстов в зарубежной периодике не меняла общей картины. Только в 90-х годах Улитина начинают печатать российские журналы, а в 2002 году был опубликован «Разговор о рыбе» – первое произведение писателя, вышедшее полностью и отдельной книгой.

«Макаров чешет затылок» продолжает традицию аутентичного издания улитинских текстов, сохраняя в печатном виде основные свойства рукописи и не нарушая ту «челночную» связь между печатным словом, рукописным знаком и устной речью, которую мы вправе считать основой писательской техники Улитина – экспериментальной, загадочной и совершенно оригинальной.

---

Была еще одна грань, но она забылась. Жертва собственного характера и танец на чужих словах. Не прошло, не погибло, не отошло. Игра та же. Переплет другой. Он перецентрился. А ты все тот же. Он ушел. А ты все та же. Но пародия до сих пор не чувствуется. Тебе нужна рыбалка, а тебе навязывают охоту. Тебе бы про красноперку, а тебе рассказывают про антилопу. Но второго пика не было.

ТРАВА ПОД СНЕГОМ

7

п р о т у б е р а н е ц

ЭПОХА РАЗДИРАНИЯ

НА ЧАСТИ

еще не кончилась.

Impulses – good or bad?

– come and go. 25 times one and the same.

Ride, boldly ride.

Write, boldly write.

THE SHАDE REPLIED

What’s the English for ГЗБ – /корабля/ GZB?

Beauty is only skindeep. Insight, only cock-deep. Strictly speaking, only stiffprick-deep. To be more exact, 14 cm.

The importance of cutting syntax. We read out loud and cut somebody else’s syntax.

Собачьи мысли и свинячии переживания: у всех немцев страсть к дневникам. Видимо, это в любой степени относится ко всему. Мсье С. Котина – Monsieur S. Cotina: push and pull in 25 different directions[37].

Озадаченность не поможет. If you can trust yourself when all men doubt you, but make allowance for their doubting too[38]. Закон и кулак, как вас теперь называть? Не пропадет твой скорбный труд в любом случае. Мало, мало. Мало. Вот так же было и с балетом. Ты входил в чужие интересы, а они менялись. И люди и интересы. Как сидеть между двумя машинками. Рыбья пляска сменяется тишиной. Златая цепь на дубе том. Всех чаще мне она приходит на уста. Усталый раб опять задает вопрос. Не с его носом. Послушайте, о чем они говорят, нет, вы только послушайте. Голоса перебивают друг друга, каждый бормочет о своем. А в глубине души все ТА Ж. Я б другой сложил напев. Соединить несоединимое – чудак, значит нужно было. И гром не ударил и мужик не перекрестился. Персональный интерес. Опять не в ту сторону. Был правильный импульс. Он возвращал нужные картины. Она пользуется успехом: ее рвут на части. И проблема теперь другая. Достаточно посмотреть на лица. Ма шина скрылась за поворотом. Есть же, есть же, есть! Там слишком много того, что проходило мимо. Что-то такое, чему нет названия. Как мелькнувшая картина. Как звуки чужого языка. Как заботы далеких дней. Эта пародия тогда воспринималась как гроза и угроза. Совсем не смешно. Скорей бы, а то меня раздерут на части.

ЗАСКОК

8 стр31.3.66

Милый ласковый щенок, но среди собак ценилось умение дать сдачи. Когда я вырасту, я тебе покажу! Я вам покажу, когда буду большой! Из милого щенка выросла мощная собака. Никто и не собирался теперь ее задирать. Когда он вырос, оказалось, показывать никому нечего. Есть чего, но ничего не надо. И беззаботность и бесстрашие, как у гориллы. Тут же и благодушие и даже добродушие. Нас не трогай, мы не тронем. Культ физического совершенства оказался вполне достижимым, но вот стремление к гармоническому развитию – это беда. Тут и началось. Во всем достигнуть совершенства. Надо. Хочу. Долг. Желание. Я так хочу. И так надо.

А у меня все лучше всех. Вот уже и загиб. У мальчика был заскок насчет Маркса и Тургенева. А потом оказалось, и капитан Майн-Рид тоже. Те же даты: 1818–1883. На мысли одной помешаешься ты и с ума ты сойдешь от безумной мечты. И трактат, и портфель, и походка. Но вот на шапку лучше всех денег не хватит. Но БСЭ купил. Но когда я проштудирую трехтомник Белинского? И от плавания придется отказаться. Он философ? Скорее командир взвода. Боксер. Борец и Клоун. Ну как, казак, твое свидание? Свидание не состоялось. Нет времени

и греблей заниматься. Тоже уверен, что будет малапагиниана? А почему нет? Ты можешь позировать под Минина и Пожарского, а я нет? А Шолохов – что, бог?

3

заскок

2

Ты можешь взять «Эмпириокритицизм» и работать самостоятельно. Или «Феноменологию духа». Могу, но меня интересует один вопрос. Это дело добровольное или нет? Я могу взяться за это, когда захочу или только когда вы скажете? Он все энциклопедии перечитал. У него одних определений идеологии 14 штук. В мужской бане мы видели молодого бога. Вот каким ты будешь, если будешь заниматься гимнастикой. У вас есть данные. И только? Ничего больше не надо, только посещать секцию. Я готов 10 лет в лагерях отсидеть, только бы иметь твое здоровье. А больше ничему в тебе не завидую. Теперь уж он не говорил тебе больше: ты гений. Да и тогда было, конечно, с ожиданием ответа «Ты тоже». Но он такого ответа не дождался. Я может и гений, т. е. почему может, я, конечно, гений, а вот ты не похож на гения. А чем я хуже Максима Горького? У меня такие слова вызывали раздражение и бешенство, и мы ссорились. И этим не пришлось заниматься. И тут нужны жертвы. Чтобы читать «Фауста» Гете по-немецки, я готов все сделать. Ото всего отказаться. Даже от Москвы. Уехать и 2 года читать одного «Фауста». Разговор о Ларуссе бесил и ввергал в бессилие.

заскок

3

Разве можно объять необъятное? Но так хочется. Но это высокомерие физически недоразвитой девушки уязвляет больней, чем явное снисхождение, если не презрение, москвички к провинциалу. Я вам покажу «командир взвода». Мыслитель? Скорее пулеметчик. Я вам покажу «пулеметчик». Ты вон какую нам карту Союза отгрохал для Комсомолии. Не всем же сразу начинать с фельетонов, а? Почему не всем? На лице этого парня было написано восхищение. Он смотрел на тебя как влюбленная девушка. Они нарочно не оставили портфель, чтобы рассмотреть тебя вблизи в трусах. Великолепное животное, ничего не скажешь. Зввверь! Тигр. Борец. Турник пришлось сразу же бросить. Коньки пришлось оставить в смысле фигурное катание. От лыж дрожали руки, и трудно было прямо из лесу с лыжной прогулки переключаться на лекцию по теории литературы. Хорошая пара. Жалко, нет фотоаппарата. Оттого и был долгий задумчивый взгляд 30 лет спустя у прилавка с немецкими книгами.

заскок

4

У нее на лице был написан ужас, когда она меня увидела на костылях. Это было в трамвае. Трамвай шел по Моховой мимо Университета. Откуда он ее знает? Нашего завлита? Ты мне сегодня нравишься. Ну-ка, прочти еще раз свою пародию. Здорово, а? А то, что я заплакал, читая твой рассказ, просто слезы душили, так это, дурак, комплимент для твоего рассказа. Я хочу переписать его по-своему. Будет два рассказа. Пожалуйста, переписывай. Знать множество стихов и можно ничего не знать больше. А у них самая мощная официальная организация, за исключением партии и комсомола. У баптистов или у хлыстов? Мощная собака в новом окружении вдруг почувствовала себя щенком. И тут нужна специализация. Если ты бегун на длинные дистанции, так тебе и нужно развивать только ноги и бегать только на длинные дистанции. А как же с гармоническим развитием во все стороны?

заскок

5

Удар был нанесен новым французом. Легче всего давался язык, вот языком и нужно было больше всего заниматься. Вот и сейчас тоже. Стихи по-японски можешь не писать, но проконспектировать оксфордский курс давно надо было. Стакан воды, чужой успех, ах как неуютно, ах как нехорошо, ну просто невыносимо. Потом вдруг стихи Есенина и реакция. Да что, я машина что ли! А я каторжный? А я крепостной, да? Не хочу быть зубрежной машиной, не хочу. Первая двойка у профессора Неусыхина по истории средних веков так не обескуражила, как этот стакан воды по-французски. Отстал. Безнадежно отстал. Не догнать. Лучше уж сойти с дорожки. Казалось, поскользнулся и медленно сползаешь в пропасть. Все тебя принимают ЗА, а ты уже не академик, ты внутри уже боцман.

заскок

6

Нет дудки, я и на военном корабле останусь литературным критиком. А я все равно. А там не нужно было читать Байрона и Багрицкого. Читал «Гренаду» с чувством, но лучше б сразу взял быка за рога. Вот уж ни к чему, так ни к чему. И вот среди этих-то орангутангов я вынужден жить в самые плодотворные годы моей жизни. Тебе удается преодолеть титаническую мысль великого Виссариона. Подумаешь! Мне это ничего не составляет. Я еще и не то могу. От трехтомника Белинского через Писарева и как-бы-письмо-Сталину «Дайте нам свободу слова и мы вам покажем, что такое великая русская литература» был естественный переход к тридцатитомнику Ленина. Мы были воспитаны на том убеждении, что критика поэзии – это в первую очередь критика жизни и без участия в революции не может быть русского писателя или критика или мыслителя. И это еще дальше от французского языка и французской литературы.

заскок

7

У мальчика был заскок насчет Тургенева и Маркса. Написать новый «Капитал»

и новые «Отцы и дети», это нам ничего не составляет. Мы такие. А вот какие вы, это еще надо посмотреть. Конечно, об этом никому ни слова, но иногда разве нельзя дать понять и поиметь в виду? Иногда это и прорывалось. Я эгоцентрист и ты эгоцентрист, но нельзя же всех остальных считать дураками! А почему нельзя, если он дурак? Я хочу увидеть, что за человек ты, а вовсе не тот парень, о котором ты так много рассказываешь. Что ты любишь, к чему ты стремишься, кем ты хочешь быть, что ты за человек? Это был последний разговор с расстрелянным вождем.