Виктор Гламаздин - Одна против зомби

• Название: Одна против зомби
• Автор: Виктор Гламаздин
• Жанр: Ужасы и Мистика

Злодей начальник ставит перед своей молодой подчиненной ультиматум: либо она привлечёт к сотрудничеству процветающую корпорацию, либо будет уволена. Но в этой корпорации энергично взявшуюся за дело девушку ждет неприятный сюрприз: оказывается, здесь работают зомби! А она их с детства боится.

Роман о настоящей русской девушке, о той самой, что и упыря на скаку упокоит, и избу с чертями сожжет. В общем, наш ответ бородатым евроледям и пошлым гламурным тусовщицам!

---

Тут Пал-Никодимыч снял очки и стал протирать их стекла. И я увидела, что у моего начальника — черные глаза, такие же, как у зомби «ИNФЕRNО».

«Ах, вот откуда ты силушки-то набрался, — поняла я. — Елки-моталки, и тут зомби! Впору садится за роман под названием «Мой шеф — посланец Ада». Какая я, однако, предусмотрительная — абсолютно своевременно решила смыться из родной конторы. Нефиг мне тут больше делать с живыми мертвецами», — подумала я, чувствуя, как капли холодного пота струятся по лбу и вискам.

— Есть, правда, побочки, — сказал шеф. — Как увлечешься работой, так про все, даже про с-сон и с-семью, забываешь. А еще заикаться начал.

— Не-не, Вы почти не заикаетесь, Пал-Никодимыч, — стерла пот с лица. — Я вот тут недавно в одной корпорации настоящих заик повидала. Так Вы по сравнению с ними — Демосфен.

— Так я ж с-сразу к логопеду побежал. Он меня на операцию на с-связках направил. Вчера с-сделали. Но все равно часа два назад с-снова начал заикаться. Думаю пойти…

Шеф умолк, уставившись на мою физиономию.

Сначала я не поняла, чего он так на нее уставился. А потом врубилась: когда я испачканной в помаде ладонью вытирала пот с лица, то наверняка извозила оное пятнами и полосами соответствующего цвета.

«Ладно, потом все смою», — решила я и спросила:

— А давно ли Вы, Пал-Никодимович, принимаете это дерь… эту добавку?

— Вторую неделю. — А что?

«Скоро вонять начнет, бедолага, — подумала я. — Все это будто кошмарный сон. Хочу проснуться! Хочу проснуться!»

— Советую Вам, Пал-Никодимыч, купить одеколон. Попросите у продавцов, чтобы выбрали самый сильно пахнущий.

— Причем тут… А-а, шутишь. Никогда твоих шуточек не понимал. Разные у нас с тобой юморы.

«Ты еще о моей главной шуточке не знаешь», — улыбнулась я, уже ничуть не жалея шефа, которого после того, как на «ИNФЕRNО» обрушится вал исков, тут же выпрут с работы.

А фигли его жалеть, коли шеф теперь будет бесчувственным зомби? У него теперь куча сил и здоровья. И Пал-Никодимыч всегда сможет заработать себе на банку собачьих консервов. Хоть грузчиком, хоть вахтером. Даже стриптизером сможет пахать.

5

— С-слушай, Лодзеева, может, все-таки останешься? Рано или поздно деньги у тебя кончатся.

— Этих денег еще моим правнукам хватит!

— Мы тебя на постоянку возьмем. Больше никаких с-срочных контрактов.

— Знаете, всего лишь пару дней назад я очень боялась, что меня отсюда выкинут.

— А теперь?

— А теперь я понимаю, все это фигня. Мир меняется. И довольно круто. Это еще мои британские коллеги доказали. Поэтому нам пора отказаться от старых стереотипов… Нет, я больше в ОВО «ЛАДИК» не вернусь.

— Обиделась, небось, что мы здесь тебя чмырили?

— Нет-нет! Что Вы, что Вы! Я вас всех люблю, как родных. А на родственников не обижаются, даже если они блюют тебе в тарелку с праздничным салатом и срут в душу.

— Тогда почему?

— А потому что отныне таков мой путь — простой и незамысловатой путь борца против накрывающей планету Тьмы. Ну, я, типа, пойду, Пал-Никодимович, а то кассир уйдет.

— Только один вопрос. Не пойму, зачем «ИNФЕRNО» такая с-страховка? Пожар, падение спроса, затопление, банковский кризис, теракт, даже землетрясение — это мне понятно. А вот ответственность по искам с-собственных же с-сотрудников и их родни зачем с-страховать? У них же там не вредное производство и не пороховой завод.

— Тем не менее Хорькофф всерьез трясется на эту тему.

— Он что, боится, что подчиненные перекалечатся канцелярскими с-скрепками?

— Он опасается того, что ему придется отвечать перед судом за превращение своих сотрудников в зомби, — честно призналась я и тут же ощутила великое облегчение.

Да, сестрицы, прав был величайший из русских писателей — Булгаков: «Правду говорить легко и приятно». А я бы еще добавила: особенно легко и приятно говорить ее ненавистному начальнику, зная, что тебе за это в данный момент ничего не будет.

Пал-Никодимыч хихикнул, посчитав мое откровенное признание очередной шуткой, и, тяжело вздохнув, изрек:

— Все мы, Ника, немного зомби. Пашешь, как Папа Карло, с утра до вечера. И даже ночью с-сниться работа. Что тут живого? С-считай мы все — ходячие мертвецы. Приходится и личной жизнью жертвовать, и даже с-собственное здоровье гробить.

Тут Пал-Никодимыч закатил пространную речь о трудной доле начальника особого маневренного отдела.

Однако я, хоть и сохраняла на лице выражение вежливого внимания, но совершенно не слушала Пал-Никодимыча.

«Шефу кранты, — подумала я. — ОВО «ЛАДИК» тоже кранты. А если «Новую эру» станут употреблять все, кому не лень, кранты и всей нашей великой и ужасной Родине. А вдруг для человечества это нужно для эволюции? Ведь современный человек политиками и телеком и так прозомбирован по самые гланды. Да вот только в отличие от зомби из «ИNФЕRNО», работать, скотина, не любит».

Рассуждающий о зомби Пал-Никодимыч, видя, как задумчивость все больше отпечатывается на моей физиономии, вообразил себя непревзойденным рассказчиком. И с энтузиазмом продолжил грузить меня дальше своей философией.

Я почти не слушала этот бред, думая лишь о том, как быстрее свалить из кабинета.

— Кем мечтают стать русские дети? — ни с того ни с чего спросил шеф (или это я уже совсем выключилась из беседы, прослушав вступление к заявленной теме).

— Кем? — заинтересовалась я.

— Наши дети уже не мечтают стать космонавтами и учеными. — Все хотят быть чиновниками, чтоб ни фига не делать, а лишь брать взятки да пилить казенные финансы, либо маленькой частицей офисной биомассы в крупной корпорации, чтоб весь день с умным видом бить баклуши.

Я встала, показывая тем самым Пал-Никодимычу, что разговаривать нам с ним больше не о чем.

Он понял намек и тут же завершил проповедь:

— В общем, Ника, у нас все гораздо хлеще, чем у всяких там зомби, — Пал-Никодимыч поднялся с кресла, чтобы уважительно проводить меня до двери кабинета. — А ты говоришь…

— …Говорю, что, возможно, зомби — последняя надежда нашей обескровленной царизмом и коммунизмом державы. У меня даже есть подозрение, что зомби не воруют. А значит, у нас есть шанс получить честное Правительство и вменяемых губеров.

Пал-Никодимыч подошел к двери, открыл ее и, осознав смысл сказанного мной, замер, и удивленно спросил:

— Это как же?! Становись зомби, спасай Россию?

— Став зомби, россияне перестанут смотреть всякий кал по телеку. Завяжут с бухлом, куревом и марафетом. Будут бегать трусцой, читать умные книжки и активно плодиться. И наконец-то перестанут паразитировать на нефти и газе, начав заниматься полезным обществу трудом.

— О как мощно завернула!

— И тогда мы обгоним всех по объему валового внутреннего продукта и заживем, как в раю. Может быть, мы даже станем бессмертными… Не забудьте про одеколон, Пал-Никодимыч. Он Вам очень скоро понадобится.

Я вышла из кабинета. А Пал-Никодимыч остался стоять на месте перед открытой дверью. Наверное: размышляя о том, какой станет Россия, когда ее заселят зомби, и о своей жизни среди них. Бедняга еще не догадывается, что уже стал гражданином Зомбиландии.

6

В отличие от настоящего капитана идущей ко дну лоханки, я покидала тонущий корабль ОВО «ЛАДИК» первой, держа в руках четыре тяжелых пакета, набитый пачками стобаксовых купюр.

Тут мне вспомнились незабвенные лермонтовские стихи, и я произнесла на их мотив собственный экспромчик:

  — Прощай, немытая шарага,
  ОВО рабов, ОВО господ,
  И шеф мобильного отдела,
  Пал-Никодимович — урод!

Вдруг я услышала знакомую мелодию. Обернулась. И увидела Дудочника.

Тот сидел рядом с подъездом нашего офиса и играл на флейте. Однако на этот раз перед музыкантом-побирушкой в качестве публики стояли уже не крысы, а люди. И у всех — жуткие рожи и пустые, рыбьи глаза.

Я зажмурилась и затрясла головой. Открыв глаза, увидела, что на самом деле у людей обычные лица и глаза.

— Здорово, дед! — кивнула я Дудочнику, делая вид, что мне по барабану его дьявольские шуточки. — Фигли ты Хорькоффа с братвой проклял? Ну насолил тебе завхоз, натравил бы на него своих крысюков и все. Зачем всю корпорацию закапывать?

Дудочник усмехнулся и обвел глазами окружающие здания, мол, я не мелочился и не только твоего Хорькоффа с его братвой проклял.

Я поежилась от внезапно нахлынувшего чувства всепланетарной геополитической безнадеги. Бросила на зловещего старика-флейтиста укоризненный взгляд. И спросила:

— А чего к нам-то перебрался? У «ИNФЕRNО» мало подавали?

Дудочник протянул ко мне руку. Только в ней была зажата уже не жестянка со звонкой мелочью, а ковбойская шляпа, набитая купюрами.