Виктор Гламаздин - Одна против зомби

• Название: Одна против зомби
• Автор: Виктор Гламаздин
• Жанр: Ужасы и Мистика

Злодей начальник ставит перед своей молодой подчиненной ультиматум: либо она привлечёт к сотрудничеству процветающую корпорацию, либо будет уволена. Но в этой корпорации энергично взявшуюся за дело девушку ждет неприятный сюрприз: оказывается, здесь работают зомби! А она их с детства боится.

Роман о настоящей русской девушке, о той самой, что и упыря на скаку упокоит, и избу с чертями сожжет. В общем, наш ответ бородатым евроледям и пошлым гламурным тусовщицам!

---

— Упс! — развело руками Эмо. — Печалька!

— Ты мне еще «печенюшек» предложи и скажи: «Ню-ню!»

Вдруг Эмо жалобно запищало, словно пронзенный гарпуном дельфиненок. Скривилось. Икнуло. Еще раз икнуло. И снова подалось к очку, дабы подкормить тамошнего прожорливого Ихтиандра.

«Если моя будущая дочь подастся в какие-нибудь уродские готы, удавлю собственными руками», — походя решила я судьбу еще не зачатого ребенка и постучалась в кабинку сладкой парочки:

— Девчонки! Есть чем шкурку поскоблить? Ну там, типа, электробритва, станок… сойдет на крайняк и выкидуха с наточенным лезвием, а также мясницкий топор и даже казацкая шашка.

И тут… Фигасе! Оперативность парочки меня впечатлила: я еще не успела завершить свое обращение, а мне уже под дверь кабинки просунули на розовой салфетке, пахнущей достойным парфюмом, бритвенный станок.

— Спасибочки, сестрички! — обрадовалась я. — За мной не заржавеет. Сменю батарейки — можете моей бритвой хоть всегда пользоваться. Еще и пивом угощу.

Я подошла к стойке из отполированной до зеркального блеска нержавейки и стырила оттуда флакон шампуня, решив использовать его в качестве замены гелю для бритья, и снова закрылась в кабинке.

А дальше был ад. Чтобы побриться в такой обстановке, мне пришлось проявить такой высокий уровень акробатического искусства, что, узнав про это, директор «Дю Солея», тут же предложил бы мне контракт на миллион евриков за выступление с подобным номером на цирковой арене.

Затем я сполоснула водой из умывальника все части подвергнувшихся бритью поверхностей моего многострадального тела, в результате чего пол ватерклозета стал похож на обданную морскими волнами палубу продирающегося сквозь океанский шторм речного трамвайчика.

В общем, когда я покинула отхожее место, моя кожа, несмотря на свою стерильность, чесалась и горела огнем, словно на ней паслось стадо оголодавших клопов. Но зато теперь с чистой совестью можно было со всей страстью отдаться понравившемуся мне мужчине.

Глава 5. Работают покойнички

1

И я таки ему отдалась (непонятно, откуда только силы взялись, — ведь целые сутки на ногах провела).

Нет, не на ресторанном столе, естественно. Не уважаю подобный экстрим. Всегда найдется какой-нибудь видеофетишист, который заснимет все на мобильник и выставит в интернет. И миллионы уродов будут хихикать в экран и тыкать тебя кривыми пальцами.

Мы поехали к Толику на таксо. На его заднем сидении обнялись и соприкоснулись губами, носами, зубами, лбами, языками, щеками и деснами.

Сильные руки ухажера тискали меня по всему свежевыбритому телу, но мне почему-то показалось, что Толику в такой ситуации совершенно плевать на такую идеальную побритость. Я поначалу хотела про нее рассказать, но потом решила промолчать, дабы не отвлекаться от главного.

Как очутились в спальне, забыла. Помню только, как оказавшись там, мы с Толиком тут же обхватили друг друга, будто сошедшиеся в смертельной схватке осьминоги, ногами и руками. У меня даже создалось впечатление, будто оных у нас стало по три пары. И снова никто не заметил идеальную красоту моей великолепной побритости.

Тогда я предположила, что комплименты на ее счет народ в лице Толика высыплет на меня после того, как я обнажусь.

Но мгновенно сняв (а там и снимать-то по большому счету нечего было) с меня одежку и бросив ее — скомканную и неживую, словно изрешеченный браконьерской дробью фламинго, — кучкой на сиденье кресла, Толик подхватил меня в охапку.

И я даже пикнуть не успела, как оказалась в койке. Собралась было дико возмутиться таким невниманием к идеальному состоянию моей кожи (е-мое, такая побритость зазря пропадает!), однако наши уста уже вовсю сомкнулись в жадном поцелуе, а тела начали соприкасаться, как бы сами собой, вырубая последние извилины в покоцанных алкоголем и бессонной ночью мозгах.

Мой не по-детски развитый рассудок охватило тлетворное оцепенение. И способность качать права полностью испарилась. А моя покрывшаяся потом побритая шкурка стала очень-очень чуткой на любое прикосновение, как будто ее ласкали оголенным электрическим проводом.

Ну а потом пошли совместные эпилептически-эйфорические припадки, во время оных из моего рассудка вылетели не только мысли о волосам на ногах, но и ориентация в пространстве и времени. Я даже забыла, как меня звать. На меня накатила волна сладкого безумия. И на ее гребне мое сознание унеслось в астрал, забив на бренное тело.

А когда я вернулась в него, то с трудом возвративши дар речи, принялась выяснять причину такого прихода:

— Шкфв… Шчод… Ч-ч-чо произошло? Ты чего мне в ресторане подсунул? Бабскую виагру?

— Ничего не подсовывал, клянусь потенцией! — заявил Толик.

— А с чего тогда у меня чуть крышу не снесло от экстаза?

— Просто мы подходим друг к другу. У меня тоже такого прихода никогда не случалось.

Мы стали калякать о том, о сем. И у меня появились основания полагать, что я все-таки получу дозу похвалы своему гладкокожию.

Но Толика полностью поглотила возможность вытворять со мной все, что угодно, и он занялся всякими экспериментами с моей усталой тушкой.

2

Такое безразличие к моему сортирному подвигу вызвало у моей обидчивой души чувство живейшего протеста.

— Ты так и не оценил гладкость моей кожи, — упрекнула я Толика.

Он скользнул взглядом по моему телу. Заметил полоски порезов от станка на лобке. Удивленно поднял брови. А потом расхохотался. Паразит!

— Чего смешного-то?! — несмотря на усталость, мне захотелось рвать и метать.

И тут Толик меня поразил. Он сказал мне, что его «бесит проплешина меж женских ног». Она, мол, создает впечатление, что «трахаешь мозги через трещину в лысине» (совершенно непонятная женщине ассоциация).

Теперь я насчет бритья интимных зон не парюсь. Занимаюсь лишь стрижкой. Да и ноги тоже особо часто не терзаю. Прохожусь по ним воском раз в месяц, ну еще кое-какими мазями пользуюсь.

Вообще же, абсолютно голое интимное место — признак того, что его обладательница либо профессиональная проститутка, либо просто дура, подхватившая по пьяни вместе с гонореей еще и лобковых вшей.

Опять же перед родами, визитом к гинекологу и венерологу или перед какой-нибудь полостной операцией надо, конечно, все там внизу зачистить под ноль. Но зачем из себя постоянно изображать резиновую куклу?

А ведь сколько девчонок аж с 12–13 лет мучаются из-за такой фигни, а?! А у них там брить-то почти нечего. О, мой га-а-д! И на что только мы, женщины, тратим свою короткую жизнь!?

В общем, скажу так: нам, сестрицы, надо искать не хорошую бритву, а хорошего мужика. Уж бритва-то завсегда найдется, коль будет нужна. Если что, я вам свою подарю. Чесслово!

3

Но хватит пока про наши с Толиком отношения, которые, хоть и будут связаны с окончательным решением вопроса о зомби, однако гораздо попозжее.

Сейчас же вернемся, однако, к моим индивидуальным исследованиям зомби, ибо миру пока на них плевать, лишь я одна бдю и готовлюсь к решающей схватке.

За последние годы я перечитала и пересмотрела кучу разной ботвы про зомби, ибо, как учили Наполеона Суворов с Кутузовым: врага надо знать в лицо, — то бишь в его мерзкую, гниющую, покрытую язвами поганую морду.

И конечно же, я ознакомилась с техниками африканских колдунов разных племенных культов и их гаитянских коллег — вудуистов, скрестивших в едином ритуале христианство и негритянский фольклор. Кстати, на самом деле колдуны вовсе не убивали пиплов, обращая их в зомби, а просто калечили бедолагам мозги.

Я даже выклянчила у знакомого букиниста самое первое в мировой библиографии пособие по зомбилогии — The Magic Island, книгу, где ожившие мертвецы впервые в мировой истории названы «зомби». Оная теперь стоит у меня там, где простые смертные ставят фотографии своих мужей или собак.

Эта изданная в 1929 году книженция является, типа, автобиографическим очерком некоего Вильяма Сибрука (любопытнейшая, между прочим, личность: людоед, алкоголик, наркоман и садист!) о его приключениях на Гаити.

В своей книге старина Вильям рассказал о проводимых знакомой колдуньей вудуистских тусовках.

Упомянул Сибрук и о том, что на гаитянских плантациях сахарного тростника работают покойнички. Знамо дело, приврал, конечно, старик. Однако не соврешь — красиво не расскажешь.

Та его книжка породила зомби-бум. И вот уже выходит полнометражный фильм White Zombie, где у пашущих на плантациях зомби уже есть повелитель, а в серьезных журналах ученые рассуждают о способах превращении пиплов в ходячие трупы.

Даже Вторая мировая война, принесшая горы трупов, моря крови и не меряно горя и всяческих подлых злодейств, не смогла надолго пригасить интерес к существам, обретшим новую жизнь, но навсегда потерявшим волю и разум. Как только 2 октября 1968 года в Питтсбурге состоялась премьера мувешника «Ночь оживших мертвецов», так сразу же интерес к этому новому виду существ среди публики начал стремительно возрастать, достигнув пика к концу XX века.