Александр Кердан - Избранное

• Название: Избранное
• Автор: Александр Кердан
• Жанр: Поэзия
• Год: 2008
• ISBN: 5-91076-006-8

В книгу поэта Александра Кердана «Избранное» вошли как уже известные стихи и поэмы, созданные автором за три прошедших десятилетия, так и новые произведения. Своими размышлениями о творчестве поэта делятся его коллеги и друзья: Владислав Крапивин, Николай Иванов, Лола Звонарева и др.

Издание рассчитано на широкий круг читателей.

---

«Буду вспоминать тебя, как сказку…»

Буду вспоминать тебя, как сказку
Со счастливой светлою развязкой,
Где дурак не прыгал в молоко
И царю до свадьбы далеко,
Где удачный найден был прием:
Каждый остается при своем.

И никем не поймана жар-птица,
И живет в столице царь-девица,
И туда-сюда, наверняка,
Можно вновь отправить дурака…
Ведь иной конец у сказки этой
Не проходит по менталитету,

Где девица, истрепав все нервы,
Обернулась бы обычной стервой.
Где дурак, став мужем и отцом,
Сразу бы ударил в грязь лицом,
Где одно спасенье для лица,
Что у сказки вовсе нет конца.

1995

«Твое лицо становится родным…»

Твое лицо становится родным,
Сближая наши души и заботы.
Мы в прежней жизни были несвободны
И в этой жизни тоже не одни.
Минувшему отмерена цена,
Но как бы позабыть его не чаял,
Всплывают в нас, на памяти качаясь,
Усопшие, казалось, имена.
Не к месту, не по делу, невпопад
Их страшное, как омут, притяженье.
Как будто направление движенья
У судеб наших – не вперед – назад!
Как будто все за нас предрешено
Движеньем этим замкнутым по кругу
И не дано нам позабыть друг друга.

Твое лицо родней и ближе, но…

1995

«Грущу о тебе без печали…»

Грущу о тебе без печали.
Скучаю, почти не грустя —
Как будто мы не расстались
И встретимся час спустя.

Как будто во всем уверен.
Как будто – навек – не на миг,
Судьбою твоей измерен
Судьбы моей черновик,

Что был мной с другими начат,
Где были и боль, и печаль…
И все в нем переиначить
Нисколечко мне не жаль.

Чтоб утро улыбкой встречало,
Все и простив, и приняв,
Чтоб эта грусть без печали
Не покидала меня.

1995

«Выдумывать изящные слова…»

Выдумывать изящные слова,
Записывать на лист бумаги белой
Мне б показалось непосильным делом,
Но в каждой букве ты, любовь, жива.

…Что остается? Имя начертать.
Благословенье вымолить у Бога.
Не для себя – к тебе одной дорога.
До самого последнего листа.

1994

Из книги «Посредине жизни»

«Кончается век. Начинается век…»

Кончается век. Начинается век,
А век человека – короче…
И хочет прожить этот век человек,
По-человечески хочет.

Не мы отвечаем, в какой из эпох
Шагнем из столетья в столетье…
Но век человека и тем уж неплох,
Что шансы дает на бессмертье.

Вдали замирает серебряный звон…
Рождаемся и умираем —
Властители хрупких мгновений —
Времен,
Которых не выбираем.

1998

«Там, за спиной, осталось сто разлук…»

Там, за спиной, осталось сто разлук.
Там, впереди, последняя – навеки…
А солнце совершает новый круг,
И вспять не потекут земные реки.

Но над тобою – Млечная река —
Имеет свойство изменять теченье.
И над страницею черновика
Витает дух грядущего прочтенья.

Признанья, возвращения на свет
Из сумрака холодного, немого…
Витает дух, и тлена больше нет,
Пока с тобою откровенно слово.

Витает дух. И, может, потому
Все чаще смотришь ввысь, а не под ноги.
Неся свой свет, легко идти во тьму,
Где нет разлук, а есть одни дороги.

1998

«Золотая опушка грозы…»

Золотая опушка грозы —
Вышний свет над свинцовою тучей.
Как улыбка в преддверье слезы,
Непредвиденной и неминучей.

Сколько в мире тревог и сует,
Без которых и радости нету…
Ведь и тень появилась на свет,
Чтобы стать преломлением света.

Мы живем, ожиданья полны,
На пороге наитья и бреда…
Золотая опушка весны,
Грозовая окраина лета.

1998

В горах

1

Мы изменились, а горы – все те же.
Их изменения нам не видны…
Купол Эльбруса все так же заснежен,
Звезды над ним, как снега, холодны.

Войны и голод, победы и тризны
Не переменят высокой судьбы.
Вечный покой – вот поэзия жизни,
Хоть и рождаемся мы для борьбы.

2

Увидеть Млечный путь над головой,
Базальта твердь почувствовать стопою,
Чтоб осознать, что ты – еще живой,
И все живое все еще с тобою.

Когда по кругу пенится бокал,
И песня путешествует по кругу,
Чтоб осознать, кем был ты, кем ты стал,
Пожми тебе протянутую руку.

В разверзнутую пропасть загляни,
Где звезд полет венчается рекою,
Чтоб осознать, что считанные дни
Даны тебе до вечного покоя.

Живи и пой, пока твоя звезда
В ряду других сияет добрым светом!
Не вечен ты, но это – не беда:
До смерти можно позабыть об этом.

3

В горах Кавказа, Богом избранных
Для сохраненья человечества,
Легко себя представить изгнанным
Из своего Отечества.

Легко поверить уверениям,
Что здесь твой век, иссякнув, кончится.
Но понимать, что жизнь – мгновение,
В раю земном совсем не хочется.

Вот и живем, любовью лечимся
Под пологом ковчега Ноева…
Еще – не странники во Млечности,
Уже – не пыль пути земного…

1997

«Пожелтело лето…»

Пожелтело лето.
Побелела осень.
Снег, рожденный где-то,
Бьется телом оземь.

От зимы падучей
Есть одно спасенье —
Мартовский, мяучий
Призрак воскресенья…

Замерзают слезы
Только – до капели.
Зеленью береза
Лету ложе стелет.

И опять – до вьюги —
То жара, то ливни…
Друга ищем в друге
Посредине жизни.

1999

Из разговора с Арсеном Титовым об увековечении памяти умерших писателей

Не хочу быть улицей – хочу быть переулком,
А еще сподручней, просто – тупиком,
Где бы в скромной булочной продавались булки,
А – напротив, в будке, пенилось пивко.

Чтоб любой гуляющий или же заблудший
Булку съел и кружку пива опростал.
В тупике подумал бы вдруг о доле лучшей
И от этой думы сам поэтом стал.

А когда щедрее время на поэтов,
Пусть и не на гениев – на таких, как я,
Тупиком быть радостно, даже с того света,
Где любая улица, в два конца, – твоя!

1998

«Подняв на локоток хрустальные сто граммов…»

Подняв на локоток хрустальные сто граммов,
Полковник – на плече – занюхивал звездой,
Мечтая – в два глотка – что будет близок с дамой
Красивой и, при этом, очень молодой!

А локоток дрожал, и водка шла неровно,
Как шествует мадам под взглядом ста вояк…
Но, что судить, что пыл давно угас в жаровне,
Покуда не остыл дымящийся очаг.

А утро – на бровях – восходит так же хмуро,
Как входит теща в дом, пока жена в гостях…
Полковник пил вчера и жизнь казалась дурой,
Настырной, как судьба, упертой, как косяк.

Полковник пил вчера. Ну, кто его осудит?
И кто остудит пыл, который не иссяк?
А на просвет погон ложатся звезды судеб,
Как ноги тех мадам, которых он не… ах!

1998

«Когда счастливо дни текут…»