Александра Мадунц - Убийство в закрытой комнате. Сборник рассказов

• Название: Убийство в закрытой комнате. Сборник рассказов
• Автор: Александра Мадунц
• Издательство: АСТ
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-083062-6

Сборник лучших рассказов на тему «Убийство в закрытой комнате».

Преступления, совершенные в таких местах, куда никто не мог проникнуть со стороны и откуда никто не мог выбраться. Изобретательные убийцы и сообразительные сыщики. Кто победит?

---

Редкий случай. Редчайший. Никто не сомневался в самом факте, в способе, так сказать, перехода из этого мира в другой. Самоубийство, понятное дело. Вот, кто довел — это да, это интересно. А в самом деле…

— Бабах! — громко сказал Зимин, в комнате все замолчали, посмотрели на него, как на сумасшедшего, и продолжили обсуждение.

— Вот именно, — изрек Зимин, — Вот именно.

Кто-то позвонил в центр общественных связей областного управления милиции, но там сказали, что ведется расследование и до окончания его ничего говорить не будут. Замглавного связался с приятелем в прокуратуре, тот ответил вежливо, но неопределенно — ждите официального сообщения. Парни из отдела расследований предложили выйти напрямую на па-тологовых анатомов, но главный сказал, чтобы они не умничали. И вообще — работать нужно. Работать. Номер нужно выпускать, сроки поджимают, а еще надо первую полосу переверстывать — под материал о смерти депутата и мецената…

Это да, подумал Зимин, не меньше полосы придется под это отдать. Фотографию, заголовок. Просвещенное мнение какого-нибудь эксперта… Черт.

Зимин подошел к столу редактора отдела и спросил, а, собственно, за счет каких материалов будут освобождать место на страницах еженедельника? Как, удивился редактор, а тебе разве не сказали? Я же тебе говорил… Не говорил? Извини, замотался. Все сдвигается, рекламу трогать нельзя, проплаченную заказуху — тоже… Твоя полоса летит, уж извини. Да, понимаю, что к следующей неделе материалы протухнут, но ты же еще напишешь, ты же профи… Профи?

— Профи, — сказал Зимин.

И этого профи только что лишили четверти месячного гонорара. В память великого земляка.

— Так я пойду? — спросил Зимин.

— Иди. Если что — скажешь, я разрешил.

У выхода из редакции болтали охранник Макс, аспирант мединститута по совместительству, и водитель шефа — Николай Иванович.

— А я тебе говорю, смысла нет в сердце стрелять, — авторитетно заявил Николай Иванович. — Ты «сайгу» когда-нибудь в руках держал? Это ж, блин, как руку нужно вытянуть, чтобы ствол приставить. Тэтэха «сайги» знаешь, боец? Какая, к примеру, длина ствола у «сайги»? А? Это тебе не пистолет. Там пятьсот двадцать миллиметров длины. Только ствола. И еще сантиметров двадцать — крышка ствольной коробки, а под ней — спуск. Прикинул?

— Прикинул, — сказал Зимин, остановившись рядом с Николаем Ивановичем.

— Алик? Привет! — Иваныч пожал Зимину руку. — То есть семьдесят два сантиметра вместе выходит. Так?

— Так, — подтвердил Алик.

— То есть сидит он за столом, покойничек, берет карабин, приставляет дуло к сердцу, тянется к спуску… тянется так, тянется…

— Ну он был мужик крупный, руки были длинные, — рассудительно заметил Макс.

— А живот? — прищурился Иваныч. — Он пару месяцев назад сюда приезжал, ты ведь дежурил? У него еще сантиметров двадцать на живот нужно прибавлять. И вот он приставляет, тянется…

— Ну дотянулся. — Зимин не то чтобы провоцировал водителя, но поторопить немного хотел. — Проблем…

— Вот! — Иваныч указал пальцем Максу на Зимина. — Посмотри на него, Максик. Такой же штатский тип, мать его так. Ты, Алик, прямо сейчас можешь указать пальцем на свое сердце? Ты бы куда винтовку приставил? Давай быстро, не задумываясь. Ну?

— На себе нельзя… — неуверенно возразил Зимин. — Примета плохая.

— Да ну тебя с приметой! Показывай! — прикрикнул Иваныч, и что-то такое звякнуло в голосе майора в отставке, что рядовой запаса Зимин, не задумываясь, ткнул пальцем туда, где предполагал у себя наличие сердца.

— Вот тут!

— Что скажешь, медик? — спросил Иваныч у Макса. — Попал?

— Сантиметров на пять левее и выше, — печально констатировал Макс. — Вполне мог отделаться реанимацией. Даже кровотечение будет не так чтобы обильное. Даже если не сразу нашли, мог бы выжить.

— Понял, Алик? Не знаешь ты, где у тебя сердце, — заключил Иваныч. — Как стреляться будешь, если приспичит?

— Я на девятом этаже живу, — ответил Зимин домашней заготовкой.

— А если враг тебя настигнет на земле? На уровне моря? Окружит танками и в плен, того гляди, брать надумает? Атам пытки лютые… Немыслимые… — Иваныч зажмурился в предвкушении и почмокал губами, — Полный садизм. А у тебя только один патрон в карабине. Куда стрельнешь? И смотри, ты пальцем промазал, а ствол такой рычаг дает, что чуть отклонишь приклад, а линия выстрела градусов на тридцать гульнет, если не больше. А еще нервы. Страх опять же. И непривычно так ружье держать, не каждый день стреляешься! Куда будешь лупить?

— В голову, — Зимину разговор стал несколько надоедать, но и обижаться на хороших людей смысла нет.

Ну увлеклись, с кем не бывает?

— В висок? — усмехнулся Иваныч.

— Снизу, подподбр… тьфу ты… под подбородок, — Зимин приставил палец, — Вот сюда. И длины руки хватит.

— Твое мнение, эскулап? — Иваныч повернулся к Максу.

— Вполне, — одобрил тот, — Можно было еще и в рот, но и так хорошо получится. И линию выдерживать удобнее.

— Точно. — Иваныч поднял указательный палец, — У меня в батальоне один из автомата стрелялся. Именно снизу вверх. Именно в под голову. В ангаре стрелялся, мозгами весь потолок забрызгал. Как-то сегодняшний покойник заковыристо пальнул. Мог промазать, но попал… Судьба.

— Повезло, — сказал Зимин, направляясь к входной двери.

— Типун тебе! — крикнул вдогонку Иваныч, — К бесам такое везенье.

— Так к бесам и пошел, — Зимин остановился, оглянулся на Иваныча и на Макса, — И получается, что не покойник он, а мертвец. Самоубийца ведь не может упокоиться. Самоубийство — грех. Так что — в ад пошел Валентин Николаевич. В самое пекло.

Зимин вышел из редакции, поднял воротник куртки. Было морозно. Куртка у него была не по сезону — из шкуры молодого дерматина — что-то потеплее Алик купить так и не собрался, все время приходилось выбирать: либо после зарплаты переодеться в теплое, либо дотянуть до конца месяца без голодных обмороков.

Нужно ехать домой.

Алик даже повторил это вслух, но особой радости при этом не испытал. Еще один вечер наедине с телевизором? Ага, спасибо! Когда еще был женат, все время ныл, что ему не дают сесть за роман. Он, в конце концов, филолог как-никак, все эти копеечные газетные заработки — временно. Зимин напишет роман и станет знаменитым. Но жена и теща не давали посидеть за печатной машинкой.

Теперь машинка стоит на столе все время. Никто не мешает. Садись, пиши. Еще можно прийти домой, поесть равиолей и уснуть. Вечером проснуться, поужинать и снова уснуть, посмотрев телевизор.

В кафе. Хороший вариант — кафе. Тепло. Уютно. Машенька опять же улыбается и наливает кофе бесплатно. Пытается бесплатно, но Алик всегда оставлял деньги за выпитое и съеденное. В том, что уличные отморозки перестали наезжать на кафе, была не его заслуга. Вернее, не столько его. Он просто вовремя привел туда Юрку Гринчука — нужно было поболтать, поспрашивать старшего лейтенанта в приватной обстановке об одном скользком типе.

Они пришли, поздоровались с симпатичной девушкой за стойкой, заказали кофе плюс фундук в блюдечке, сели за крайний столик и только углубились в беседу, как в кафе нарисовались три короткостриженых обладателя костюмов «абибас». Как потом выяснилось, Гринчук был как раз после дежурства, хотел по-быстрому поговорить и уехать домой, усталый был, да еще начальство вкатило ему вот за таких же беспре-делыциков… В общем, не повезло ребятам. Гринчук даже объяснять ничего не стал. Вмешался после первого: «Слышь, ты, коза…»

Один из парней осел сразу, там же, где стоял. Хлюпнул чем-то и стек вниз. Второй оказался с повышенной броневой защитой. Выдержал три удара — три! Потом все равно упал, но позволил третьему приятелю достать «пыру». Гринчук был в штатском, пацаны его не знали, посему отморозок чувствовал себя в своем праве. В руке оказался нож — шаг, еще шаг, легкое движение руки, не замах, а будто дрожание хвоста кошки перед броском.

Нужно было бить его по голове чем-нибудь тяжелым, как в кино. Но то в кино, а это — в жизни: Алик сидел, словно парализованный, и все силы своей души потратил на выдох-выкрик: «Сзади нож!..» У Гринчука оказалась хорошая реакция, у «пырщика» — перелом обеих рук и сотрясение мозга.

Две минуты беседы с опером открыли пришедшим в себя парням новые перспективы и горизонты, они поклялись мамой и обещали есть землю, если еще раз сюда сунутся. Тут крышует Гринчук, с чувством сказал тот из мальчиков, кто сохранил более-менее ясное сознание.

Вот с тех пор Гринчук был в кафе желанным гостем. Ну и Алику тоже были рады.

— Кофе? — поздоровавшись, спросила Машенька. — Большую чашку?

— Большую, — сказал Алик. — И сладкую.

— Садитесь, приготовлю — принесу, — Машенька улыбнулась, она часто улыбалась при Алике вот так, без повода. С иронией, наверное.