Сергей Бортников - Брусиловская казна (сборник)

• Название: Брусиловская казна (сборник)
• Автор: Сергей Бортников
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-4444-7587-4

1916 год. На территории Волыни полыхает пламя Первой мировой войны. А в сердце России в это время вызревает очередная смута… Предчувствуя её, один из казачьих офицеров похищает полковую казну, однако воспользоваться украденным не успевает. В 1939 году он возвращается в Украину уже с Красной Армией и вновь пытается найти спрятанные сокровища… О поисках богатства, нажитого неправедным путём в годы Великой Отечественной войны, рассказывается и в повести «Проклятые сокровища».

---

– Фамилии мужиков установили?

– Так точно. Михаил Ткачук и Степан Ивашко. Их, как вам, должно быть, известно, искали всем селом. Но безрезультатно.

– Понял! – задумчиво бросил Хрусталёв. – Я понял, что ничего не понял… Если их взяли в плен мадьяры, почему они не опустили местных?

– Чтобы те ничего не рассказали нам.

– А что такого они могли бы рассказать?

– Ну, не знаю… Например, допросив их, мы можем установить, какие отношения были между нападавшими и казаками.

– Логично… Логично, – припомнил своё любимое словцо подполковник. – Значит, вы намекаете, что противник действовал в сговоре с кем-то из нашей четвёрки?

– Похоже на то.

– А что, если это агент? Вражеский лазутчик! И утренняя атака – всего лишь прикрытие основной цели операции, связанной с его возвращением?

– Вряд ли. Любой их них свободно передвигался по прифронтовой зоне!

– И то правда…

– Да и причин для такой экстренной эвакуации я не вижу. Ни Казанцев, ни Пушнов не делали опрометчивых шагов, не злоупотребляли пьянством, не имели несанкционированных контактов с противником – одним словом, никогда не попадали под подозрение.

– Следовательно, неприятель здесь ни при чём. К тому же он забрал бы всех лошадей, – продолжал размышлять вслух Хрусталёв.

– Точно.

– Выходит, казаки сговорились между собой похитить казну, а местных взяли в сообщники, чтобы те помогли схорониться в здешних лесах до лучших времён? Так?

– Не знаю.

– Но им бы тоже кони не помешали…

– Как вы выражаетесь – логично.

– Нет. Всё-таки главный подозреваемый один – Казанцев! Ведь только его Буран не найден до сих пор.

– Ну, и голова у вас Олег Петрович… Не голова, а Учредительное Собрание, Дума!

– На то она и дума, чтобы думать… В Кашовке всех опросили?

– Так точно.

– Никто? Ничего?

– Лето, господин подполковник. Жара. Черника-земляника прошли, а грибы ещё не начались. Так что народ по лесам не шибко шастает. И если что-то случайно увидит, то предпочитает хранить в тайне – время-то смутное, сами понимаете-с…

– Вот, ребус! Но, если окажется, что всё это безобразие затеял Павел Алексеевич, остальных, в том числе и вахмистра Пушнова, придётся искать уже на том свете. А там у нас с вами, к сожалению, осведомителей пока нет. Или есть? Как там у вас на этот счёт, Андрей Семёнович?

– О чём вы, господин подполковник?

– Агенты у вас есть?

– Конечно!

– И та том свете – тоже?

– Что значит «на том свете»? На той стороне – есть.

– Как вы с ними связываетесь?

– По-всякому. Чаще всего – старинным дедовским способом.

– Фонариком?

– Так точно.

– И когда у нас следующий сеанс связи?

– Сегодня вечером. В двадцать один ноль-ноль…

12

Никитин засел в прибрежных кустах и направил луч фонарика на противоположную сторону реки. Оттуда в тот же миг поступил условленный знак.

– Всё в порядке, Олег Петрович. Что вы хотите узнать?

– Спросите насчёт пленных.

– Есть!

Андрей Семёнович не медля выдал череду длинных и коротких сигналов. Азбуку Морзе Хрусталёв, конечно же, хорошо знал, но понять всё равно ничего не мог – радиообмен вёлся на зашифрованном коде.

– Был один казак. Офицер, – получив ответ, «перевёл» штаб-ротмистр.

– Пускай узнают о нём, как можно больше! – приказал подполковник.

Никитин продублировал его распоряжение светом фонаря. После чего добавил: «Конец связи».

13

– А как он поступает в случае срочной надобности? – спросил Хрусталёв, укладываясь спать. – Когда, например, нужно немедленно сообщить о перегруппировке сил или же атаке газами?

– А… Тогда Фриц пишет мне письма.

– Как он их передаёт?

– Обычной лодкой.

– Не понял.

– Кладёт на дно шифрованное послание и отталкивает лодку подальше от берега. Остальное – дело времени. Течение неминуемо прибьёт её к нашему берегу.

– А если нет?

– Поможем. За тем местом мои люди следят и днём, и ночью. Если что – они её баграми.

– Вот теперь – понял, – с облегчением вздохнул Хрусталёв и в очередной раз мысленно похвалил своего младшего коллегу за предусмотрительность.

14

После того как казакам удалось пронюхать, что в пропавшей казне находились их приварочные и чайные деньги, которых они ждали целый год, в полку опять началась смута.

Офицеры вслух недовольства пока не выказывали, но мысленно давно солидаризовались с младшим составом.

Средства-то немалые!

Младшие офицеры во всех родах войск получали на столование 96 рублей в год. Начальники пулеметных команд и старшие офицеры артиллерийских батарей – 180 рублей. Командиры рот, эскадронов, учебных команд – 360 рублей. Командиры отдельных сапёрных рот и отдельных сотен – 480 рублей. Командиры батальонов, помощник командира полка, командиры рот крепостной артиллерии, младшие офицеры артиллерийских бригад – 600 рублей. Командир артбатареи – 900 рублей. Командир отдельного батальона, артдивизиона – 1056 рублей. Командир полка, командир не отдельной бригады – 2700 рублей. Командир артбригады – 3300 рублей. Начальник отдельной стрелковой, кавалерийской бригады – 3300 рублей. Начальник дивизии – 4200 рублей. Командир корпуса – 5700 рублей.

Есть, точнее, было на что разгуляться!

Страсти улеглись только тогда, когда Олег Петрович на общем собрании личного состава клятвенно пообещал в течение недели произвести выплату всех задолженностей. Что, в конечном итоге, и было сделано после его обращения к командующему фронтом – генералу Брусилову – они были знакомы ещё с тех пор, когда Алексей Алексеевич командовал Железной дивизией.

Вот только честно воевать за деньги не заставишь никого.

Казаки бурно отметили день полка, по случайному совпадению пришедшийся на конец июля, и уже на свое собственное усмотрение принялись праздновать дни отдельных рот (точнее, сотен), когда им по закону полагались так называемые винные порции.

Слава богу, хоть в наряды и караулы ходили трезвыми!

И только контрразведчики не знали ни сна, ни отдыха.

Понимая, что на все 100 процентов он не может доверять никому, Никитин старался лично за всем уследить, всё проконтролировать, осмыслить и, сделав на основе полученной информации соответствующие выводы, исправить.

До следующего контакта с осведомителем оставалось ещё несколько дней, но штаб-ротмистр свято верил: агент не станет дожидаться намеченной даты. Поэтому он практически не выпускал из рук бинокля, наблюдая за местом в ста метрах ниже пристани, где река Стоход резко сужается и делает очередной крутой поворот.

Его предположения вскоре подтвердились.

В один из вечеров, когда кромешная тьма ещё не накрыла полностью грешную землю, Никитин заметил, как на той стороне блеснул фонарик и что-то тяжёлое плюхнулось в воду.

– Олег Петрович, вы со мной? – спросил он, зная наперёд, каким будет ответ, и понесся к реке по болотистой долине, рискуя оставить сапоги в зловонной жиже.

Хрусталёв еле поспевал за коллегой.

Казаки из охранения, накануне тщательно проинструктированные контрразведчиками, уже вытащили нос лодки на берег.

Андрей Семёнович прытко бросился к не успевшему намокнуть пакету, разорвал его и, подсвечивая фонариком, пошёл в сторону, что-то бурча себе под нос.

Как вдруг ударил выстрел.

Штаб-ротмистр прижал руку с клочком бумаги к пробитому сердцу, обвёл прощальным взором окружающую местность, своего старшего друга – подполковника и рухнул замертво.

Один из казаков пальнул на всякий случай несколько раз по тому месту, откуда исходила огненная вспышка. Второй в это время ползком добрался до уже испустившего дух Никитина и поволок его тело за собой по болоту в сторону чернеющего впереди леса.

Остальные, в том числе и Хрусталёв, так же по-пластунски последовали за ним.

15

Личный агент – святое дело! Его берегут, лелеют, тщательно шифруют и конспирируют, совершенно забывая о том, что все люди смертны и когда-нибудь неминуемо наступает конец жизни. Или тайного информатора, или его куратора. Как потом связываться с осведомителем? Как читать его послания?

Хрусталёв метался по комнате, в которой лежал ещё не отпетый штаб-ротмистр, и искал глазами книгу, текст которой мог являться ключом к шифру. Пушкин, Лермонтов, записки какого-то путешественника под названием «Хождение за три моря»…

«Стоп! Их автор – тверской купец Афанасий Никитин… Никитин! Как я сразу не догадался?»

Олег Петрович взял в руки старинный фолиант и раскрыл его. Между пожелтевших страниц лежал листок белой бумаги, исписанный ровными буквами!

«Уважаемый коллега! Когда Вы найдёте эту книгу, моя грешная душа будет уже далеко. Простите, не могу больше смотреть, как гибнет, захлёбываясь в крови, моя матушка Россия – страна, которой верой и правдой служили многие поколения Никитиных. Надеюсь, теперь найти ключ к шифру Вам не составит труда…»