Иван Тюленев - Через три войны

• Название: Через три войны
• Автор: Иван Тюленев
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Исаев поглядел на нас умным проницательным взглядом и, понизив голос, сказал:

- Уж коли воевать, то не с немцами, а со своими шкурорванцами, которые из нас кровь сосут. Как говорится, повернуть дышло, превратить войну империалистическую в войну с помещиками и фабрикантами.

Солдаты зашумели.

- Ну, Исаич, тут ты загнул! Обернуть одну войну в другую?! Да ты с ума спятил! Сколько же лет тогда нам воевать? Нам и эта война обрыдла...

Исаев приложил палец к губам:

- Товарищи, прошу об этом разговоре ни гугу. Объяснить я точно все не могу, но среди рабочих такой слух в Петрограде ходит. Сам слышал на Путиловском заводе перед отправкой на фронт.

Исаев перевел разговор на другую тему. Мы были уверены, что он не все нам сказал, что он знает больше, по нам, слабо разбирающимся в политике, пока не говорит. Позже я убедился, что именно так и было.

* * *

После нескольких удачных боев под городом Шавли и местечком Свинтяны наши войска к осени 1915 года начали вновь отходить. Конницу спешили, опять загнали в окопы.

На этот раз наш полк занял позицию по реке Дубице.

Всю зиму и весну на нашем участке было спокойно: ни немцы нас не беспокоили, ни мы их. Лишь изредка пушки с обеих сторон вступали в артиллерийскую дуэль, и время от времени уходили за переднюю линию окопов лазутчики.

Летом же 1916 года фронт словно пробудился от зимней спячки. Немцы перешли в наступление. Мы их встретили сильным ружейным огнем, но наши пушки молчали - не было снарядов. Артиллерийский огонь противника за несколько часов сровнял с землей наши окопы. Остатки полка стали отходить за Двину.

Драгунский полк из шестиэскадронного стал четырехэскадронным: по два эскадрона из каждого полка перевели в пехоту.

В дивизию приехал новый командир - генерал Скоропадский. Мы уже не удивлялись смене начальства, привыкли, что после каждого поражения смещали одного, назначали другого и чаще всего, как говорится, меняли шило на мыло.

...Стояла дождливая осень 1916 года. Наш полк сменила в окопах пехота. Мы же готовились к торжественной встрече самодержца, который принял на себя верховное командование. По этому случаю в частях служились молебны о даровании русскому воинству победы.

Две недели мы лихорадочно готовились к встрече царя: выводили вшей, чистили амуницию, снаряжение и втихомолку проклинали Николая, суматоху, вызванную его предстоящим приездом.

В один из погожих осенних дней царь прибыл на фронт. Под Двинском был назначен большой парад войск 5-й армии, которой командовал генерал Плеве.

Полки вывели на гладкую, как плешь, равнину. Конницу в составе двух дивизий построили во взводно-резервных колоннах.

Выезжая на парад, мы шутливо перемигивались:

- Посмотрим, какой он из себя - наш бог на расейской земле.

Вдали показалась вереница автомобилей.

С правого фланга перекатами донеслась до нас команда "Равнение направо". Появилась группа всадников. Она манежным галопом подъезжала к правому флангу. Впереди скакал Николай Второй. Рядом с ним - министр двора Фредерикс и командующий 5-й армией Плеве.

Прозвучало тихое, неуверенное, картавое:

- Здорово, дети-каргопольцы!

Бледное, болезненно-испитое лицо царя-полковника, щуплая фигурка, вялость в движениях, штатская посадка на коне разочаровали даже тех, кто последние дни не ел, не пил - скорее бы увидеть самодержца всея Руси.

- Ну и папаша, ну и отец... - подталкивали мы локтями друг друга. Теперь понятно, почему Гришка Распутин да немцы, дружки царицы, управляют страной. Да какой же из него главнокомандующий? Пропала матушка-Россия!

Шли месяцы, а конца войне не было видно. Позиции, окопы, гнилая вода под ногами, стужа...

Наступал 1917 год.

По окопам поползли слухи о дворцовом перевороте, об убийстве Распутина, о бунте матросов на Балтике.

Солдаты чутко ко всему прислушивались, ждали больших перемен, хоть и не знали, с какой стороны они придут.

А война шла своим чередом. Немецкие и русские солдаты, зарывшись, как кроты, в землю по обоим берегам Двины, тянули осточертевшую лямку окопной жизни. По временам то на одном, то на другом участке тишину разрывала пулеметная и ружейная стрельба.

Двина была скована льдом. На пустынной ледяной глади лишь кое-где бугрились плохо замаскированные мины. Впереди наших окопов тянулось проволочное заграждение в три кола.

Дежурные части, часовые и подчаски в окопах и на командных пунктах вели тщательное наблюдение за противником. Обо всем замеченном на другом берегу Двины делались записи в журналы наблюдения.

Зима в тот год стояла в Прибалтике холодная, со снежными метелями. Чтобы не обморозиться, солдаты сменялись на постах каждые один-два часа. Треть эскадрона сидела в окопах, остальные грелись в землянках, дожидаясь своей очереди сменить товарищей.

Время от времени в непосредственной близости от наших окопов и землянок рвались снаряды. Смерть вырывала из наших рядов то одного, то другого. Глядя на носилки, покрытые окровавленной шинелью, мы невольно с тоской думали: кто следующий, кого ждет такая же участь?

В зимние длинные ночи особенно мучительно стынуть в окопах. Чтобы как-то скоротать время до утра, мы зарывались в гнилую солому и, тесно прижавшись друг к другу, рассказывали всякие были и небылицы, предавались воспоминаниям о далекой мирной жизни.

В каждой землянке имелся свой признанный рассказчик, которого слушали с особой охотой. Был и у нас такой - пожилой солдат Кулешов, прибывший к нам в полк с маршевым эскадроном.

Мне запомнился один из его рассказов, образец солдатского фольклора. Байка эта называлась "От чего пошла война России с германцем".

Обычно Кулешов начинал ее так:

- Вот вы, братцы, спрашиваете, с чего пошла нонешняя заваруха? Ежели совру, поправьте, но, сказывают, накликал войну не бог, не царь, а... Впрочем, давайте уж начну по порядку...

И рассказывал не спеша Кулешов про Ваську-мудреца, сумевшего перехитрить мудреца немецкого, из-за чего кайзер Вильгельм, разгневавшись, объявил войну России.

Однажды, когда Кулешов закончил свой рассказ, Исаев, усмехнувшись, сказал:

- Хороша твоя сказка, только для малых ребятишек она. И придумали ее царские холуи, чтобы голову народу заморочить. А вот я тебе не сказку расскажу, а саму правду-матку.

Он расстегнул шинель, пошарил в нагрудном кармане гимнастерки, извлек оттуда сложенный вчетверо, потертый на сгибах газетный лист и со словами "Слушайте да мотайте себе на ус!" начал читать:

Нам в бой идти приказано:

"За землю сгиньте честно!"

За землю? Чью? Не сказано.

Помещичью, известно.

Нам в бой идти приказано:

"Да здравствует свобода!"

Свобода? Чья? Не сказано.

Но только не народа.

Нам в бой идти приказано:

"Союзных ради наций".

А главного не сказано:

Чьих ради ассигнаций?

Кому война - заплатушки,

Кому - мильон прибытку.

Доколе ж нам, братушки,

Терпеть такую пытку?

- И это в газете пропечатано? - изумился Кулешов. - Да ведь это же крамола - против царя, против министров!

- Эх, ты, дурья голова, - опять усмехнулся Исаев. - Газета газете рознь.

Он поднес газетный лист к глазам Кулешова:

- Читай, если грамотный. Видишь буквы: РСДРП. Понял? И сложил эти стихи наш брат солдат, помудрее твоего Васьки-мудреца.

Признаться, мне, молодому солдату, не очень разбиравшемуся в политике, больше пришлись по душе стихи, прочитанные Исаевым, чем сказка Кулешова. Занозой засели в голове горькие, гневные строки:

Доколе ж нам, братушки,

Терпеть такую пытку?

За власть Советов

Стоял март 1917 года...

Политические новости доходили до нас скупо. Хотя и принято считать, что солдат обо всем узнает раньше своих командиров, но мы даже в марте ничего толком не слыхали о Февральской революции. Только понимали, что офицеры нервничают не зря. Кое-кто из драгун объяснял это тем, что офицеры в долгу перед нами: из нашего фронтового приварка воровалась крупа, деньги за которую офицеры клали себе в карман. Солдаты поумнее, такие, как Исаев, говорили, что дело не в крупе: ведь обкрадывали нас уже не первый год, и до последнего времени это не мешало офицерам смотреть на нас свысока, без зазрения совести. Значит, причина в другом, в чем-то более важном. Но в чем?

Тут как раз подошел срок очередной смены. Драгун отвели из окопов в тыл на отдых, а наше место занял другой полк дивизии. Нас разместили в уединенном поместье, далеко от железной дороги. Глухомань...

Радио тогда не было, газет мы не получали. Единственный источник информации - полевой телефон. Обычно новости сообщали нам штабные телефонисты или дежурные по подразделениям. Но тут, как назло, сколько ни подслушивали солдаты телефонные разговоры, ничего узнать не удалось: офицеры говорили больше по-французски, а если по-русски, то "темнили".

Однажды - это было десятого марта по старому стилю - сидели мы на бревне в расположении полка, курили махру и ломали голову, как бы разжиться "разведданными" о событиях в тылу. Видим, едет наш эскадронный фуражир по направлению к железной дороге.