Лопе де Вега - Благоразумная месть

• Название: Благоразумная месть
• Автор: Лопе де Вега
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-7905-1846-X

---

«О моем путешествии я могу сказать вам только, что все идет хорошо, и даже лучше, чем вы предполагали. Вице-король прибыл благополучно, и я думаю, что это будет нам всем на пользу, ибо этот достойнейший правитель ревностно служит богу и его величеству. Очень прошу вас оказать мне любезность и узнать, в каком положении находятся дела Лисардо де Сильвы, проживавшего в вашем городе, потому что дела его стали отчасти моими собственными, ибо я выдал за него мою дочь Теодору, к большой радости их обоих, сильно полюбивших друг друга.

Это для меня чрезвычайно важно, так как Лисардо намерен отправиться в Испанию хлопотать для себя о какой-либо должности при дворе. Я хочу чести для своего дома, – пусть же слава его начнется с этого кабальеро, которому, в придачу к тому, что он сам имеет, я дал вместе с дочерью шестьдесят тысяч дукатов».

Что стало с Лаурой после этого подложного письма, вызвавшего у нее самую неподдельную скорбь, невозможно передать словами.

Бедный ее возлюбленный! В то время как он добивался свободы, чтобы увидеть ее, люди разлучали его с нею при помощи столь жестокой хитрости! И они не ошиблись в своем расчете, ибо – хотя ваша милость и сожалеет, вероятно, об этом – Лаура, проведя несколько дней в слезах, затем утешилась, как это бывает со всеми женщинами, и объявила своим родителям, что готова им повиноваться. Те, как только узнали, что их замысел увенчался успехом, стали подумывать о том, как бы подыскать ей мужа, который сумел бы разрушить ее любовь к Лисардо, чего не в силах была сделать столь долгая разлука. Был в городе один кабальеро, не столь красивый собой, как Лисардо, но зато богаче его жизненным опытом, рассудительностью и твердостью убеждений; многие мечтали, чтобы он стал их зятем, ибо взгляд его неизменно выражал спокойствие, а речи всегда были скромными.

Родители жениха и невесты договорились между собой об условиях брачного контракта, и так как дело обошлось без споров, то оказалось нетрудным заключить и самый брак с той поспешностью, которой желали родители Лауры.

Лаура вышла замуж, и поэт спросил бы в этом случае, был ли Гименей на ее свадьбе весел или грустен, и был ли в его руках яркий или тусклый факел. Таков был обычай у греков, подобно тому как римляне призывали на свои свадьбы Таласио.[17] Чтобы ваша милость знала, почему на своих свадьбах язычники взывали к этому имени, я расскажу вам, что Гименей был юноша родом из Афин, обладавший столь красивым и нежным лицом, что многие, глядя на его длинные локоны, какие и в наши дни носят, принимали его за женщину. Юноша этот пылко влюбился в одну красивую и знатную девушку, не надеясь достичь предела своих желаний, потому что происхождением, богатством и знатностью был гораздо ниже ее; итак, не питая надежды, Гименей, чтобы утолить свою любовь хотя бы созерцанием возлюбленной, переоделся в женское платье и, смешавшись с девушками из ее свиты, в чем ему помог нежный румянец его лица, стал ее скромным слугой и сопровождал ее на празднествах и загородных прогулках, не решаясь открыть ей, кто он, чтобы не потерять ее. Но в это время с ним случилось то, что бывает со многими, а именно, что, желая обмануть других, они сами оказываются обманутыми. Однажды, когда его возлюбленная вместе с другими девушками отправилась за город на жертвоприношение в Элевзине, на берег внезапно высадились пираты и вместе со всеми девушками похитили переодетого Гименея. Погрузившись со своими пленницами на корабль, они достигли ближайшей гавани и – после того, как каждый из них выбрал девушку по своему вкусу, – устроили на траве пирушку, желая, чтобы Церера и Вакх подогрели Венеру; но, утомленные греблей и расслабленные вином, они незаметно уснули. Гименей, во время этого тяжелого испытания не потерявший присутствия духа, – ибо красота не мешает мужчинам обладать смелым сердцем и я видел немало уродливых трусов, – вытащил шпагу из-за пояса атамана разбойников и отрубил ею головы у всех пиратов; после чего, посадив девушек на корабль, он, преодолев немало трудностей, вернулся вместе с ними в Афины. Отцы девушек, желая вознаградить его смелый и благородный поступок, убедили отца его возлюбленной отдать ему ее в жены. Гименей прожил с нею в мире, без ревности и каких-либо ссор, и у них было много детей, а потому афиняне начали приглашать его на свои свадьбы, как человека, чья собственная свадьба оказалась счастливой. Постепенно ему, словно покровителю браков, стали посвящать свадебные гимны, которых так много у греческих и латинских поэтов, да и самый брак назвали его именем.

Не думаю, чтобы только что рассказанное понравилось вашей милости по той причине, что вы не питаете особых симпатий к афинскому сеньору Гименею,[18] но, по крайней мере, это отвлекло ваше внимание от той несправедливой обиды, которую причинила отсутствующему Лисардо свадьба Лауры и та легкость, с какою она, столь неудачно ему отомстившая, позволила себя уговорить, хотя после подобной уловки какую женщину не покинула бы надежда и какая из них не пожелала бы отомстить за себя? Ведь влюбленные женщины с таким бессмысленным гневом жаждут мести, что когда я вижу женский портрет, он мне кажется воплощением мстительности.

Марсело – так звали мужа Лауры – роскошно обставил свой дом и заказал нарядную карету, а ведь для женщин карета – самое большое удовольствие, и это, мне кажется, потому, что им мешают передвигаться их платья и собственная важность; особенно же стало это заметным после того, как они взгромоздились на пробковые подставки и сделались такими длинными, что их каблуки приходятся вровень с мужскими коленями. Один идальго, мой друг, человек с хорошим вкусом, женился, и в первую ночь, когда он праздновал свой «гименей», как бы сказали греки, и свою «свадьбу», как говорят испанцы, он увидел, как его жена сбросила свои туфли на высоченных каблуках и оказалась такой низенькой, что он решил, будто его обманули и дали то, что стоило в два раза меньше. Жена спросила его: «Как вы меня находите?» На это он с неудовольствием ответил: «Я нахожу, что вашу милость выдали за меня так же, как мошенники продают свой товар, ибо в результате я оказался обманут на целых три локтя». Я утешил его словами того философа, который на вопрос своего друга, почему он женился на такой маленькой женщине, ответил: «Из всех зол надо выбирать наименьшее». Но более верно то, что все эти мнения ошибочны, потому что добродетельная женщина, будь она высокая или небольшого роста, является честью, славой и венцом своего мужа, чему столько хвалы возносится в Священном писании, и горе тому больному, которого она не лечит, одинокому, которого она не утешает, и печальному, кого она не веселит!

Среди других предметов, которыми Mapсело пополнил дом, был один раб. пользовавшийся его большим доверием, мавр по происхождению, попавший в плен при захвате коменданта Орана. Он смотрел за лошадьми, предназначенными для выезда, и объезжал двух знатных кордуанок – ибо и у лошадей бывает свое знатное происхождение и генеалогия. Пусть ваша милость не забудет о Зулемо, – ибо так звали этого раба, – так как мне нужно для дальнейшего, чтобы вы удержали его в памяти.

Супруги Марсело и Лаура жили мирно, хотя и не было у них детей, естественного следствия браков; а тем временем с помощью прошений, денег и давности, которые побеждают все, дело Лисардо закончилось, и он с талионами из Новой Испании появился в Сан-Лукаре. Затем, никому не сообщая о своих намерениях, ибо хотел обрадовать Аауру своим внезапным появлением, – ведь он не знал, что она вышла замуж, – он прибыл в Севилью. Дома ему ничего об этом не сказали, – то ли слишком увлеченные радостью свидания, то ли предполагая, что о таком важном для него событии, как замужество Лауры, он должен был уже знать, а быть может, просто не желая встретить его дурными известиями, что обычно бывает большой ошибкой со стороны родственников и друзей.

Поэтому, не меняя платья и только сняв шпоры, он часов около восьми вечера направился к дому Лауры. Во дворе его он услышал столь необычный шум, что у него замерло сердце и оледенела кровь. Выждав минутку, он спросил у слуги, отвозившего на место нарядную карету, ту самую, в которой, должно быть, прибыла недавно Лаура:

– Кто живет в этом доме?

– Здесь живет Менандро, – ответил ему тот, – и Марсело, его зять.

Это слово пронзило Лисардо сердце, и, охваченный дрожью, он сказал:

– Значит, сеньора Лаура вышла замуж?

– Да, – с уверенностью ответил слуга, и Лисардо заплатил ему за ответ слезами, внезапно хлынувшими из его глаз, чтобы помочь его сердцу в столь законном чувстве.

Он сел на скамейку, что стояла у ворот, и, не в силах говорить, ибо его душило горе, излил в слезах часть принятого им яда, после чего почувствовал некоторое облегчение. Наконец он поднялся, так как на него уже стали обращать внимание, ибо он сидел на видном месте, и тогда прежде всего он выместил обиду на украшениях своего дорожного платья и перьях, – изорвав их в клочья, он усеял ими улицу, бормоча: