Павел Корнев - Бессердечный

• Название: Бессердечный
• Автор: Павел Корнев
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-9922-2022-3

Некогда в этом мире властвовали падшие, но люди сбросили их тиранию и создали могучую империю с колониями, раскинутыми по всему свету. Власть метрополии сильна как никогда, но ее прошлое темно, а будущее смутно. Старые тайны способны в один миг уничтожить все, что создавалось годами, ведь от предательства не спасут ни армады броненосцев, ни груженные бомбами дирижабли.

Ключ к одному из таких секретов по наследству и воле случая достается Леопольду Орсо, бывшему сотруднику сыскной полиции, а ныне частному детективу. Его талант сиятельного способен оживлять страхи, но и он не поможет выпутаться из паутины чужих интриг. Проигрыш грозит обернуться неминуемой гибелью, победа манит призрачным шансом уцелеть, душу разъедают старательно забытые воспоминания. А ведь он просто хотел получить причитающееся по праву рождения наследство.

---

Оглядел спальню и с облегчением перевел дух – никого.

Дурной сон?

Но тут на подоконнике оставленного открытым окна возникла худощавая фигура лисы-оборотня; стремительный прыжок – и вот она уже стоит посреди комнаты.

– Давно не виделись, – произнесла миниатюрного сложения девушка с явственным китайским акцентом, а потом ее гладкое личико вдруг вытянулось в жуткую морду, блеснул оскал желтых зубов, мелких, но чрезвычайно острых.

Что острых – я знал это наверняка. И потому без колебания разрядил пистолет в изготовившуюся к прыжку тварь. Пули впустую продырявили деревянную панель за спиной лисы, сама она стремительно сиганула ко мне, но еще быстрее я выкинул вперед руку и рявкнул:

– Хватит!

Тварь развеялась в воздухе, лишь тугой порыв воздуха ударил в лицо, враз прогнав остатки сна. Кошмар, это всего лишь кошмар…

Подсознательно я опасался, что лиса попытается поквитаться, и мой талант не замедлил воплотить этот страх в жизнь. В последнее время он вообще пошел вразнос, мой талант. Как бы не вышло беды.

В дверь застучали; я отпер засов и впустил в комнату Елизавету-Марию.

– Опять кошмар? – спокойно спросила та, отметив многочисленные пулевые отверстия в стене.

– Вовсе нет, – возразил я, посмотрел на дымящийся пистолет в своей руке и пожал плечами. – Пытался изобразить монограмму ее императорского величества, только и всего.

– Нашел чем заняться, – фыркнула девушка и скрылась в коридоре. – Сходи в тир! Ты ужасно стреляешь! – крикнула она уже оттуда.

На смену рыжей ехидне пришел Теодор.

– Понадобится ремонт, виконт? – уточнил он, изучая учиненный мной разгром.

– Пожалуй, просто завесим ковром, – решил я и достал запасную обойму, потом обратил внимание на бледный вид дворецкого и спросил: – Все в порядке, Теодор?

– Разумеется, виконт, – ожидаемо уверил меня слуга, который заметно спал с лица, будто неким доступным лишь близнецам чутьем уловил гибель родного человека.

Стоило бы рассказать ему о гибели брата, но я заколебался, не представляя, как отреагирует на это известие слуга. Да и нужны ли ему лишние треволнения? Вовсе не уверен.

– Можешь идти, – отпустил тогда дворецкого, так и не придя ни к какому определенному решению.

Когда-нибудь я обязательно ему обо всем расскажу, но только не сейчас. В другой раз.

Трусость, скажете вы? Вовсе нет, обычная тактичность, и не более того. Нельзя же просто взять и вывалить на дворецкого эдакое известие! Нужно как-то его сначала к этому подготовить, что-то придумать…

Ладно, трусость, и что с того?

Кто из нас без недостатков?

Я перезарядил «Рот-Штейр», оделся и вышел из спальни. Спустился на первый этаж, придирчиво оглядел себя в зеркало, но костюм нигде не топорщился и сидел идеально, будто шили специально на меня. Удивительно даже, учитывая нестандартную фигуру. Длинный и тощий, на такого готовое платье покупать – сущее мучение.

– Лео! – окликнула меня с кухни Елизавета-Мария. – Идем пить чай!

– Не сейчас! – отказался, взглянув на настенные часы. Был второй час дня.

– Лео! – повысила голос девушка.

Я тяжело вздохнул и сдался.

– Давай попробуем представить, будто мы обычная семья, – предложила Елизавета-Мария, когда я уселся за стол и уставился в окно.

Меня так и подмывало ответить грубостью, но усилием воли я сдержал этот неуместный порыв и лишь заметил:

– В нашем случае речь идет о хозяине и прислуге. Такая аналогия представляется мне более уместной.

Елизавета-Мария насыпала в свою кружку две ложечки сахара и спокойно парировала:

– Во многих семьях так и живут, дорогой. Муж-повелитель и бесправная рабыня-жена.

Я взял из корзинки поджаренный тост и снял крышку с баночки малинового мармелада, зачерпнул его ножом и с горестным вздохом покачал головой:

– Суккуб-суфражистка. Куда катится этот мир?

– Не могу сказать, что в аду царит равноправие, но мы более чем толерантны к чужим недостаткам, дорогой. Смертным есть чему у нас поучиться.

– Вот уж даром не надо! – фыркнул я, отпил чаю и спросил: – Что ты знаешь о вампирах?

Девушка склонила голову набок и с интересом уставилась на меня, всем своим видом предлагая продолжать.

– Что непонятного? – пробурчал я, намазывая мармеладом второй тост. – Клыки, бледная кожа, аллергия на солнечный свет, нездоровая тяга к чужой крови. Что ты знаешь о них?

– Собрался в Трансильванию? – пошутила Елизавета-Мария.

Или не пошутила, а спросила на полном серьезе?

– Почему именно в Трансильванию?

– Помнишь, вчера зашел разговор о жжении? – Девушка задумчиво уставилась в чашку с чаем, потом отодвинула ее от себя и сходила за вином; бутылку крепленого красного она прятала в ящике с крупами.

– Жжение? – удивился я. – И что с того?

– Малефики испытывают боль, лишь когда творят заклинания. Это случается не так уж и часто, можно перетерпеть либо заставить страдать вместо себя знакомца. Оборотни мучаются непосредственно после обратного обращения в человека, но даже так в Новом Вавилоне они гости нечастые.

Я кивнул, соглашаясь с этим утверждением, и Елизавета-Мария продолжила:

– Выходцы из преисподней выбираются в этот мир наскоками, от боли они спасаются, облачаясь в чужую плоть, забирая людские души и тела. Иные существа, порождения былых времен, либо бегут от цивилизации, либо деградируют, теряя последние остатки разума. Лишь призраки и порождения магии не чувствуют боли, поскольку не чувствуют ничего.

– К чему ты ведешь?

– Никто не способен долго выносить подобную боль, – объявила Елизавета-Мария. – Вампир не может отказаться от своей сути и вновь стать обычным человеком ни на день, ни на минуту. Вампир не зомби, поднятый гаитянскими мастерами, он способен чувствовать боль. Но тело его мертво, а мертвая плоть не защищает от боли.

– Как давно тебя призвали в наш мир? – спросил я, уловив промелькнувшую в голосе суккуба тоску.

– Не важно! – раздраженно отмахнулась девушка и смежила ресницы, прикрывая засветившиеся недобрым сиянием глаза. – Это не важно, Лео. Главное, что ни один вампир не приедет в Новый Вавилон по доброй воле. Это сродни самой изощренной пытке. Только если под угрозой смерти.

– И все же, где их искать?

– В Трансильвании, Румынии или Зюйд-Индии. Среди египтян или ацтеков. На Кубе или в африканских колониях. В сибирской тайге, горах Афганистана и бескрайних азиатских степях. Где угодно, только не здесь, не в больших городах. Даже в провинции жжение не столь сильно…

Но у меня перед глазами стояло обескровленное тело служанки с двумя аккуратными ранами на шее, поэтому я уточнил вопрос, продолжая настаивать на своем:

– Где искать вампира в Новом Вавилоне?

Елизавета-Мария посмотрела в ответ с неприкрытым сомнением, потом с безразличным видом пожала плечами, явно потеряв к этому разговору всякий интерес:

– В какой-нибудь дыре, чем глубже, тем лучше. Если он действительно прибыл в Новый Вавилон, то схоронился в свинцовом саркофаге где-нибудь в катакомбах за городом.

– Саркофаге? – удивился я. – А почему именно в свинцовом?

– Встретишь вампира – спроси. Возможно, он даже ответит, – отстраненно улыбнулась девушка, размышляя уже о чем-то совсем другом. – Какие у тебя планы на вечер? – вдруг поинтересовалась она, накручивая на палец длинный рыжий локон.

– Иду в цирк, – сообщил я, встал из-за стола и снял фартук, который надевал, дабы не заляпать мармеладом костюм. – А что?

– Ты не похож на любителя цирковых представлений.

На самом деле так и было; цирк я не любил. И цирк, и цирковых.

Дьявол! Если разобраться, на свете было не так уж много людей, к которым я по тем или иным причинам не испытывал антипатии.

Мизантроп? Нет, скорее, клинический интроверт.

– Друг попросил составить ему компанию, – пояснил я Елизавете-Марии, а когда она вслед за мной вышла в прихожую, в свою очередь поинтересовался: – Это жжение, что его вызывает?

– Вопрос на миллион! – рассмеялась девушка, взяла перьевую метелку и принялась стряхивать с полок пыль. – Но во времена падших его не было, тогда весь мир принадлежал нам, и только нам.

– Да-да, – усмехнулся я и вышел на улицу, не став брать с собой ни плаща, ни куртки.

Погода порадовала. От вчерашнего ненастья не осталось и следа, небо прояснилось, и лишь на самом горизонте продолжали клубиться недоброго вида кучевые облака.

Я начал спускаться с крыльца, и немедленно неуютной ломотой напомнила о себе отбитая нога. И пусть сегодня она беспокоила не так уж и сильно, все же показалось разумным вернуться в дом за тростью Александра Дьяка.

– Быстро ты! – язвительно хмыкнула при моем возвращении Елизавета-Мария, не переставая стряхивать метелкой пыль.