Ганс Доминик - Лучи смерти

• Название: Лучи смерти
• Автор: Ганс Доминик
• Издательство: Книгоиздательство «Грамату Драугс»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1927

1955 год. В САСШ у власти президент-диктатор Цирус Стонард. Некогда безжалостно расправившийся с бунтовщиками и революционерами, ныне Стонард чувствует себя неуютно. Войны с Великобританией не избежать, можно лишь попробовать выиграть время.

В политическую игру амбициозных правителей неожиданно вмешивается новый игрок…

Серия «Библиотека новейшей литературы», том ХIХ.

Рига: Грамату Драугс, 1927 г.

Оригинальное название — Die Macht der Drei. Ein Roman aus dem Jahre 1955 (1921).

*** Без ятей. ***

---

Решительный час настал. Если он хотел выполнить намерение, в котором видел свое призвание, он должен был теперь выступить. Необходимость этого стала ему ясна.

Он не мог больше вытерпеть в ледяных пещерах. Он выскочил на свободу, побежал по снегу и ледяным глыбам, пламеневшим в лучах заходящего солнца. Потом остановился. Он боялся решения и ответственности.

За ледяным выступом ветер намел кучу свежевыпавшего снега. Он опустился в нее, чувствуя, что белые хлопья приникают к нему, словно лебяжий пух. Его охватила слабость, глубокий страх. Потом он успокоился.

Что если он останется здесь лежать, уснет теперь? Добровольная смерть избавит его от ответственности… Сколько времени понадобится, чтобы арктический мороз усыпил его вечным сном?.. Как хорошо должно быть уснуть, перейти в мир забытья и вечного покоя!..

Но вдруг одним прыжком вскочил он на ноги.

Спасаться от судьбы? Трусливо уйти из жизни? Нет, никогда!!

Его лицо выражало железную волю.

Спокойно и твердо направился он к горе, и прошел по коридорам в комнату, где стояли большие аппараты. Красный солнечный свет, проникая через зеленоватые ледяные стены, наполнял помещение волшебным светом. Полная тишина, господствовавшая в этом царстве вечных льдов, прерывалась только тихим тиканьем радио.

Сильвестр сидел в легком кресле перед одним из аппаратов. Он неподвижно держал в руке бумажную полосу, словно не был в силах оторваться от какого-то сообщения.

Эрик Трувор бросил взгляд на то место телеграммы, которое Сильвестр держал в руках. Аппарат, между тем, неутомимо работал дальше; целые метры бумаги спиралями лежали на коленях Сильвестра.

Эрик Трувор прочел: «Яна — Сильвестру. Я спрятана в Англии, в Мейтланд Кастль, у друзей».

Короткая телеграмма повторялась трижды.

Эрик Трувор наклонился к сидящему и положил ему руку на плечо.

— Радуйся, Сильвестр! Твое горе миновало. Теперь ты знаешь, что Яна в надежном месте.

Под давлением руки Эрика Трувора тело Сильвестра съежилось еще больше. Оно наклонилось вперед и упало бы на пол, если бы сильные руки Эрика Трувора не подхватили бы его. При этом Эрик почувствовал, что жизнь покинула тело его друга, что бледность лица вызвана не только неверными отблесками ледяных стен.

Организм Сильвестра Бурсфельда не перенес смены радости и горя, душевных потрясений и тяжелой работы. Паралич сердца прервал его молодую жизнь в тот миг, когда он получил телеграмму Яны.

Эрик Трувор держал в руках уже похолодевшие пальцы друга. Атма вошел в комнату, приблизился к Сильвестру и мягким движением закрыл ему глаза.

Эрик Трувор смотрел на бледное лицо мертвеца. Потом он повернулся к большому лучеиспускателю. Рычаги тихонько тикали, выбрасывая на бумагу все новые и новые сведения с театра военных действий. Тяжелыми шагами подошел Эрик Трувор к мощному аппарату. Он произнес лишь одно слово.

Это был боевой клич.

Доктор Роквелль, лейб-медик президента-диктатора и дежурный адъютант Гаррис, понизив голос, беседовали в прихожей.

— Пока президент не требует моих советов, я не смею навязывать их ему.

— Так дальше не может продолжаться, господин доктор! Такой жизни, в конце концов не выдержит ни один человек. Уже двенадцать дней, со времени объявления войны, президент не раздевался, почти не выходил из своего рабочего кабинета…

— Я признаю, что такой образ жизни утомителен, особенно когда человеку перевалило за пятьдесят. Но с другой стороны подумайте об исключительности положения. Решается судьба Штатов и… диктатора. В конце концов нет ничего удивительного, если он все свои силы отдает войне.

— Силы! Силы! Господин доктор! Откуда может взяться сила, если он почти ничего не ест? Чашка чая, несколько сандвичей, вот и все за сутки. И при этом — отсутствие сна. Вот уже двенадцать дней я не видел президента спящим; мои товарищи по дежурству тоже.

— Несмотря на это, он все-таки спал. По четверть часа, урывками, когда никого не было в комнате. Ни один человек не выдержит двенадцать дней без сна, могу вас уверить в этом, как врач. При полном отсутствии сна уже на третий день становятся заметны угрожающие симптомы.

— Они налицо, доктор. Поэтому я прошу вас пойти к президенту. Он изменился. Его взгляд, прежде такой холодный и спокойный, теперь стал блуждающим и лихорадочным.

— Мы узнаем лихорадку по температуре пациента. Будьте уверены, что президент прекрасно спал в своем кресле эти двенадцать дней. Природа требует своего, особенно когда дело касается сна. Медицина знает примеры, что всадники, в состоянии переутомления спали сидя верхом, не подозревая об этом, и — что еще важнее — не падая.

— Спал? Вы говорите так, доктор, потому что не ознакомились вблизи с обстоятельствами. На его столе находятся двенадцать телефонов. Он находится в постоянных сношениях с фронтом. Сейчас он может говорить с командующим нашей американской воздушной эскадрой. Через пару минут последует разговор с шефом австралийского флота. Быть может, во время этого разговора уже делает доклад индусская эскадра… и так круглые сутки.

— Я верю вашим сообщениям, господин адъютант, но все же не могу навязывать своего совета без особого приглашения. Если действительно появятся угрожающие симптомы, я через две минуты буду на месте.

Во время этого разговора президент-диктатор сидел в своей рабочей комнате за массивным столом в тяжелом кресле с высокой спинкой. Гаррис был прав — Цирус Стонард изменился. То он глядел на лежащие перед ним известия, то неподвижно уставлялся на потолок. Он нервничал и беспокоился словно ежеминутно ожидал какого-то известия.

Вошел секретарь. Осторожно ступая на цыпочках, подошел он по тяжелому ковру к столу и положил перед президентом красную папку с новыми телеграммами.

Это были хорошие вести об успехах в Индии, о победе американского воздушного флота над Баб-Эль-Мандебом. Даже требовательный полководец едва ли мог желать большего. Но президент-диктатор прочел эти сообщения без всякой радости.

Уже двенадцать дней им владела одна мысль — удастся ли игра, или в дело вмешается таинственная власть? В том, что он справится с вооруженными силами англичан, он и минуты не сомневался.

Но эта власть, взрывающая машины и заставляющая действовать радиостанции, располагающая такими страшными орудиями!

Он прочитывал телеграмму за телеграммой и откладывал их в сторону, пока не добрался до двух последних.

Прочтя, он провел рукой по глазам, словно желая лучше видеть. Прочел вторично и, держа телеграммы в руках, уронил на них голову.

Одна телеграмма была дана из Сейвилля в десять минут первого по американскому времени; другая — с английской станции в Клифдене в шесть часов двадцать минут по европейскому времени. Если принять во внимание разницу во времени, обе телеграммы были даны с промежутком в десять минут. Обе они были одного содержания:

«Всем. Власть запрещает войну. Все военные действия будут уничтожены.»

То, чего Цирус Стонард втайне боялся в продолжении двенадцати дней, что поддерживало его в состоянии сверхъестественного напряжения, случилось. Неизвестная власть запрещала войну, ставила серьезные препятствия всем операциям.

Диктатор вскочил и забегал по комнате, как пойманный хищник. В его глазах светилось безумие. Губы шептали проклятия, кулаки сжимались.

Гаррис вошел в комнату с новой папкой телеграмм. Со страхом увидел он, насколько ухудшилось состояние диктатора. Цирус Стонард вырвал у него из рук папку, наклонился над столом и стал читать. Его глаза расширились, когда он пробегал телеграммы. Потом он далеко отшвырнул от себя папку и расхохотался безумным смехом, который становился все резче и судорожнее, пока не перешел в рыдания. Потом он упал и неподвижно лежал на ковре.

Теперь пора было звать доктора Роквелля. Гаррис уложил потерявшего сознание диктатора на диван и отправился за доктором.

Четверть часа спустя собрались государственные секретари военного и морского министерств, иностранных и внутренних дел. Они выслушали врача, потом прочли последние полученные президентом-диктатором сведения, телеграммы из Сейвилля и Клифтена.

Члены кабинета мало знали о существовании неизвестной власти. Цирус Стонард держал это в тайне и разговаривал об этом только с доктором Глоссином, которого уже три недели не видели в Вашингтоне.

Государственный секретарь по военным делам, Джордж Кравфорд, вслух прочел телеграммы и с изумлением опустил их.

— Клянусь Зевсом, смело сказано! Какая власть может запретить нам войну?

— Это звучит таинственно. Мыслимо ли, что эта телеграмма так потрясла диктатора?

Они продолжали поиски. Гаррис показал государственному секретарю на папку, при чтении которой свалился президент. Они прочли вторую телеграмму и она сразила их.