Лора Бекитт - Остров судьбы

• Название: Остров судьбы
• Автор: Лора Бекитт
• Издательство: Книжный Дом
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2013
• ISBN: 978-985-17-0496-1

Любви Орнеллы и Дино мешает давняя вражда их семей. В ответ на признание юноши Орнелла ранит его выстрелом из ружья, а потом понимает, что сердечная страсть сильнее господствующих в XIX веке на Корсике традиций кровной мести. Цена их тайных свиданий высока: на одну чашу весов положены чувства, на другую — угроза проклятия со стороны близких людей и изгнание с острова…

---

— Зачем тебе?

— Говорят, пригодится на воле.

— Хорошо, я покажу после ужина. Наловчиться ты вряд ли успеешь, но хотя бы поймешь главное, — сказал тот.

Он сдержал свое слово. У Андреа была хорошая, цепкая память. Соображал он тоже неплохо. Под конец Кувалда вытащил лишнюю кость и протянул ему со словами:

— Возьми. На счастье. Если у тебя будет эта, другие могут и не понадобиться.

Андреа поблагодарил и взял. Лишь очутившись на своем месте, он разглядел, что каждая грань имеет одинаковое, наибольшее количество очков. В полумраке острога этого можно было и не заметить.

Гастон рвал и метал. Взяв в руки «Дельфину», он угрожающе произнес:

— Я разорву ее в клочья, если ты сейчас же не сыграешь со мной!

В его глазах можно было прочитать, что он выполнит свое обещание.

— Отдай книгу!

— Нет.

— Отдай!

— Отдам, если скажешь, откуда она у тебя и почему ты так трясешься над ней.

— Мне ее подарили.

— Кто?

Сделав над собой усилие, Андреа ответил:

— Женщина.

Гастон захохотал.

— Так я и знал! Ты попался! Я отдам ее только после того, как расскажешь, как ты с ней спал.

Андреа рванулся к нему, и напарник ответил ударом ноги. Раздался звон цепей, и юноша отступил. Если услышит охрана, одного из них или даже обоих могут посадить в карцер на несколько дней, тогда как побег был назначен на послезавтра.

— Мне нечего рассказывать. Я сыграю с тобой.

— Во что?

— В кости.

— Идет. Но не на книжонку.

— На что?

— На побег. Ты уступишь мне свою очередь. Я хочу очутиться на свободе!

Андреа похолодел. Не этот ли человек изо дня в день твердил ему, что свобода это бедность, голод, кровь, предательства и унижения!

— Это моя удача. Тебе она счастья не принесет. Нельзя играть с судьбой.

Гастон ухмыльнулся.

— Оставь свои корсиканские суеверия при себе. Хочешь сказать, ей покоряются? В таком случае так и сгниешь здесь!

Андреа вспомнил о кости, которую дал ему Кувалда, и сказал:

— Хорошо, я согласен.

Они долго кидали кости. Гастон хищно улыбался и торжествующе щелкал пальцами, потому что удача была на его стороне. Кость с одинаковыми гранями жгла рукав Андреа. Он много раз порывался ее вытащить, но что-то ему мешало.

В конце концов Гастон выиграл. Андреа пришлось сказать Кувалде и остальным, что он добровольно уступает свое место напарнику.

Побег состоялся в назначенный день и час. Лодка, в которой уплыл Гастон Морель, попала под обстрел охраны. Раненый беглец пытался добраться до берега вплавь, но не рассчитал сил. Его тело отнесло к Арсеналу, где оно угодило между свай. Изуродованный раздувшийся труп прибило к берегу лишь по прошествии месяца. Андреа Санто узнал об этом случайно, через много лет, листая старую подшивку «Тулонского вестника». В 1807 году он и впрямь решил, что проиграл свою удачу в кости.

Глава 10

По улицам Парижа катились громоздкие экипажи, из глубины зимнего пейзажа вырастали серые глыбы зданий, взад-вперед сновали толпы людей различных сословий.

На улице было холодно, но погода выдалась ясная. Свет солнца, отраженный от мокрой мостовой, слепил глаза. Дым, струившийся из печных труб, казался золотистым, а вода в канавах искрилась.

Прожив в столице больше года, Орнелла так и не смогла привыкнуть к большому городу, полному опьяняющего величия, коварного могущества и равнодушной суеты.

Иной раз Париж казался ей похожим на море, над которым возвышаются здания-скалы: наивный странник, пустившийся в плавание по его волнам в поисках счастья, попросту рискует захлебнуться!

— Завтра срок платить за комнату, а жалованье выдадут только в конце месяца, — озабоченно произнесла Мадлена, девушка, с которой Орнелла делила жилье.

Орнелла сидела на узкой кровати и штопала чулок. В комнате было так холодно, что когда она заговорила, от ее дыхания пошел пар:

— Дино обещал прислать деньги, но почему-то запаздывает. Наверное, придется поехать по тому адресу, который дал Дюверне.

— Ты знаешь, где находится эта улица? — спросила Мадлена, заглядывая в бумажку, которая лежала на столе.

— Нет. Придется взять извозчика, — сказала Орнелла, а когда подруга нахмурилась, добавила: — Надеюсь, деньги, которые я заработаю, покроют расходы на экипаж?

Мадлена надела башмак и повертела ногой.

— Скоро совсем развалятся! И ради чего я все это терплю?

Орнелла пожала плечами. Приехав в столицу, они с Дино принялись искать «Опера», о котором говорил незнакомец, назвавшийся Пьером де Бюрном. Она узнала, что после пожара, случившегося в девяностые годы прошлого века и уничтожившего здание «Опера», труппа выступает в зале Лувуа, напротив Национальной библиотеки.

Позднее Орнелла не могла вспомнить, что пробудило в ней настойчивость и смелость и заставило добиться встречи с руководителем труппы. Возможно, любопытство мсье Дюверне всколыхнуло слово «Корсика», а быть может, его смутило присутствие хмурого Дино в форме солдата императорской армии.

Как бы то ни было, Антуан Дюверне принял островитянку с большой неохотой и еще с меньшим желанием согласился послушать, как она поет. Не прошло и минуты, как он раздраженно махнул рукой и сказал, что принимает ее в хор, правда, лишь потому, что у них не хватает хористок.

Дино напрасно уговаривал Орнеллу вернуться на Корсику — она настояла на своем.

— Что мне делать на острове? Изнывать от тревоги и скуки у синьора Фабио и синьоры Кристины?

— В своих письмах отец постоянно приглашает тебя в Лонтано, — напомнил Дино и получил ответ:

— Едва ли твои родители согласятся меня терпеть, а жить с матерью я уже не смогу.

Орнелле назначили ничтожную плату, которая едва ли позволила бы ей снимать жилье. Дино обещал присылать жене большую часть своего солдатского жалованья, которое тоже было невелико. В конце концов ей удалось договориться с одной из хористок: вдвоем они сняли комнату на крытом черепицей чердаке, где не было даже камина.

В театре тоже приходилось тесниться: в маленькой гримерной, куда набивалось больше десятка девушек, можно было задохнуться от запаха пудры, пыли, духов и пота. Сняв белила и румяна, закрутив волосы узлом, Орнелла Гальяни и ее соседка, белокурая француженка Мадлена Ренарден, спешили на холодный чердак, где варили бобовую похлебку и латали грошовые платья.

Орнелла была едва ли не единственной замужней женщиной в «Опера», что возбуждало всеобщее любопытство. Любая актриса, тем более хористка, мечтала обзавестись богатым покровителем, а если ей удавалось выйти замуж, ее нога никогда более не касалась театральных подмостков. Что до публики, для большинства их них слово «актриса» было синонимом слова «куртизанка».

Иметь мужа, тем более находящегося в армии, и при этом служить в театре? На ум приходили самые невероятные истории. Многие желали расспросить Орнеллу о Корсике и царящих там обычаях, но к ней было непросто подступиться, она слыла диковатой, неуступчивой и колючей. Когда Орнелла появилась в хоре, девушки принялись возмущенно фыркать, они смеялись над ее провинциальными привычками и нарядами, ее акцентом, и только Мадлена встала на сторону новенькой.

Поначалу Орнелла нередко получала нагоняй от Антуана Дюверне, поскольку не всегда правильно понимала, что ей говорят, и нередко делала не то, что требовалось.

Во время спектаклей хор выстраивался по бокам сцены, предоставляя середину в распоряжение солистов, заставлявших зал поднимать лорнеты и рукоплескать стоя. Статисты пели, не позволяя себе ни единого жеста, это были куклы, а не актеры, и все же Орнелла исподволь училась и постепенно набиралась опыта. Итальянский был ее родным языком, она хорошо понимала, о чем поется в ариях.

В решающих сценах спектакля корсиканке начинало чудиться, что на нее накатывает огромная волна. Она теряла привычные опоры, ее мозг посещали странные образы, а в сердце рождались удивительно свежие чувства.

Пусть Антуан Дюверне порой руководствовался личными фантазиями или капризами певицы, которая в данный момент находилась в фаворе, пусть костюмы персонажей были далеки от исторической правды, солисты, случалось, фальшивили, а жалованья статистов не хватало на хлеб, это был мир, в котором стоило жить.

Орнелла выросла среди дикой природы, неиспорченных притворством людей, и ее кредо была свобода. Будь ее воля, она заменила бы томность исполнения живостью, слащавость — веселостью, жеманство — искренностью. Иногда поздним вечером, перед закрытием театра, когда сцена была свободна, она, случалось, пела одна, не задумываясь над тем, слышит ее кто-нибудь или нет. Орнелла интуитивно угадывала: хорошо петь — не значило ослеплять публику собой и своим дарованием, главное — проникнуться чувствами, поступками героев оперы и передать их ощущения зрителю своим голосом так, как это невозможно выразить словом. Ей нравились персонажи, спорящие с жизнью и с судьбой, в партии которых она могла вложить личные чувства.