Артур Кларк - Свидание с Рамой [Город и звезды. Свидание с Рамой]

• Название: Свидание с Рамой [Город и звезды. Свидание с Рамой]
• Автор: Артур Кларк
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1992
• ISBN: 5 — 82840002 — 9

Всемирно известный фантаст А. Кларк, лауреат литературной премии «Хьюго», в романе «Город и звезды» рассматривает различные варианты развития человечества, в частности, технократический. Такой путь может привести не только к отчуждению личности, но и к замкнутости всей цивилизации. Поиск выхода из тупика — вот основной лейтмотив произведения.

В романе «Свидание с Рамой» земляне встречают инопланетный космический корабль. Исследование его рождает немало загадок. И самая главная из них — о цивилизации, пославшей «летающую тарелку». Как шел поиск? Автор в увлекательной форме знакомит читателя со всеми перипетиями установления истины.

---

Настал момент выбора. До этого рубежа он всегда мог повернуть назад, стоило ему только захотеть. Но ступи он в эту гостеприимно распахнувшуюся дверь, и можно было уже не сомневаться в том, что произойдет после этого, хотя Олвин и не представлял, куда именно его привезут.

Он не колебался ни мгновения. Он боялся промедлить, боялся, что, если станет раздумывать слишком долго, этот момент никогда уже больше не повторится, — у него не хватит решимости отдаться стремлению познать неведомое. Хедрон раскрыл было рот в энергичном протесте, но, прежде чем он произнес хотя бы слово, Олвин уже переступил комингс. Он повернулся к Хедрону, который стоял в обрамлении едва видимого прямоугольника дверного проема, и между ними воцарилось напряженное молчание, когда каждый ждал, что первым заговорит другой.

Решение было принято за них. Что-то призрачно мигнуло, и корпус машины снова сомкнулся. И не успел Олвин руки поднять в этаком прощальном приветствии, как длинный цилиндр тихонько пошел вперед. Еще не втянувшись в туннель, он уже двигался быстрее бегущего человека…

…Алистра обошла усыпальницу раз десять (хотя вполне хватило бы и одного) — спрятаться здесь было решительно негде. После первого приступа изумления она стала сомневаться: а были ли те, кого она преследовала по Парку, Олвином и Хедроном во плоти или же она гналась всего лишь за их электронными фантомами? Впрочем, мысль была не из умных, потому что свой фантом можно было сразу же проявить в любом месте, которое захотелось посетить. Ни один человек в здравом рассудке не заставил бы свое изображение отшагать пару миль, затратив полчаса, когда на место можно было прибыть мгновенно.

Следовательно, где-то здесь должен быть тайный ход. А пока она ждет их возвращения, почему бы его и не поискать?..

Так уж получилось, что возвращение Хедрона она прозевала, потому что как раз в этот момент изучала одну из колонн позади статуи, а Шут появился с противоположной стороны. Она услышала его шаги, повернулась к нему и сразу же поняла, что он один.

— Где Олвин? — закричала она.

Прошло некоторое время, прежде чем Шут ответил. Он выглядел изможденным и словно бы в воду опущенным, и Алистре пришлось повторить вопрос, прежде чем он вообще обратил на нее внимание. Казалось, он ничуть не был удивлен, увидев ее здесь.

— Я не знаю, — ответил, наконец, Хедрон — Могу только сказать, что сейчас он на пути к Лизу. Ну вот… теперь ты знаешь ровно столько же, сколько и я…

10

Когда дверь затворилась, Олвин рухнул в ближайшее кресло. Ему почудилось, что у него внезапно отказали ноги. Наконец-то он познал тот ужас перед неизвестным, который преследовал всех его сограждан. Каждая клеточка в нем тряслась от страха, глаза застлала пелена… Сумей он вырваться из этой, набиравшей скорость, машины, он сделал бы это с радостью, даже ценой отказа от мечты…

Смял его не только страх, но еще и чувство невыразимого одиночества. Все, что он любил и знал, осталось в Диаспаре. Даже если ему и не грозит опасность, он — как знать? — может никогда больше не увидеть своего мира. Как ни один человек на протяжении миллионов лет, он почувствовал, что это значит — навсегда оставить дом.

…Шли минуты. Подавленность медленно истаивала. Темные тени покинули мозг. Олвин начал мало-помалу обращать внимание на окружающее и, в силу своего разумения, разбираться в устройстве невообразимо древнего экипажа, в котором ему довелось путешествовать. И тут-то он впервые заметил индикаторное табло, составляющее часть переборки. На нем горела короткая, но такая ободряющая надпись: «Лиз. 35 минут».

Пока он смотрел на надпись, число сменилось и стало — «34». По крайней мере, это была полезная информация — хотя, поскольку он не имел ни малейшего представления о скорости машины, она ничуть не прояснила для него вопрос о том, сколько же километров до неведомого города. Стены туннеля сливались в однородную, серую пелену, и единственным признаком движения была совсем слабенькая вибрация.

Его воображение стремглав уносилось к Лизу, словно торопясь прибыть туда ранее тела. Что это будет за город? Как ни пытался Олвин, он мог представить себе лишь уменьшенную копию Диаспара. Да и существует ли он еще? — думалось ему… Но он быстро убедил себя, что, будь иначе, машина не несла бы его с такой стремительностью сквозь пласты земли.

Прошла, казалось, вечность, прежде чем наступило почти неощутимое изменение в характере вибрации. Теперь на табло значилось: «Лиз. 1 минута».

Она казалась самой длинной в жизни Олвина. Медленно… еще медленнее двигалась машина… Она останавливалась!

Плавно, в абсолютной тишине удлиненный цилиндр выскользнул из туннеля в помещение, которое могло бы сойти за двойника того, что простиралось под Диаспаром. Несколько мгновений сильнейшее волнение мешало Олвину что-нибудь разглядеть. Двери давно уже были раскрыты, но он не сразу осознал, что может покинуть свой экипаж. Торопливо выходя из машины, он в последний раз бросил взгляд на табло. Надпись на нем изменилась и смысл ее оказался бесконечно ободряющ: «Диаспар. 35 минут».

…Когда Олвин занялся поисками выхода из помещения, он увидел первый намек на то, что, возможно, находится теперь в стране цивилизации, отличающейся от его собственной. Выход на поверхность — это было ясно — лежал через низкий и широкий туннель в торцевой стороне станции, и пол в этом туннеле представлял собой лестницу! В Диаспаре лестницы встречались чрезвычайно редко. Архитекторы города строили пандусы. Это был отголосок той эпохи, когда роботы передвигались на колесах и ступеньки были для них препятствием.

Лестничный пролет оказался очень коротким и кончился перед дверями, которые при приближении Олвина автоматически растворились. Он ступил в небольшую комнатку, схожую с той, что опустила его из-под фигуры Ярлана Зея, и совсем не удивился, когда через несколько минут двери снова растворились, открыв глазу сводчатый коридор, полого поднимающийся к арке, полукругом которой обрамлялся кусочек неба. Олвин поспешил к залитому солнечным светом выходу, торопясь скорее увидеть, что же лежит перед ним, и позабыл обо всех своих страхах.

Он очутился на срезе низкого холма, и на какое-то мгновение ему даже почудилось, что он снова в центральном Парке Диаспара. Быть может, это и в самом деле был парк, но разум отказывался охватить его размеры. Города, который он ожидал увидеть, не было. Насколько хватало глаз, вокруг не было ничего, кроме леса и ровных пространств, поросших травой.

Олвин перевел взгляд к горизонту, и там, над кромкой деревьев, простираясь справа налево огромной дугой, темнела каменная гряда, по сравнению с которой самые гигантские сооружения Диаспара показались бы карликами. Гряда эта лежала так далеко, что детали ее скрадывались расстоянием, но все-таки точно угадывалось в ее очертаниях нечто такое, что до глубины души поразило Олвина. Наконец его глаза приноровились к расстояниям необъятного пейзажа, и он понял, что эти каменные исполины были возведены не человеком.

Время поработило далеко не все. Земля все еще была обладательницей гор, которыми она могла гордиться.

Олвин долго стоял в устье туннеля, медленно привыкая к этому странному миру. Он почти лишился дара речи — такое впечатление произвели на него уже сами размеры окружающего его пространства. Это кольцо прячущихся в дымке гор могло бы заключить в себе десяток таких городов, как Диаспар. Но, как ни вглядывался Олвин, он не мог обнаружить никаких следов присутствия человека. Тем не менее дорога, сбегавшая с холма, была ухожена. Ему ничего не оставалось, как довериться ей.

У подножья холма дорога исчезла среди огромных деревьев, почти скрывающих солнце.

Странный букет запахов и звуков встретил Олвина, когда он ступил под их кроны. Ему и раньше знаком был шорох ветра в листьях, но здесь звенела еще и целая симфония каких-то слабых звуков, значения которых он не угадывал. Неведомые ароматы охватили его — ароматы, даже память о которых была утрачена человеком. Это тепло, это обилие запахов и звуков и невидимое присутствие миллионов живых существ обрушились на него с почти ощутимой силой.

Встреча с озером оказалась почти неожиданностью. Деревья справа внезапно кончились, и он очутился перед огромным водным пространством, усыпанным крохотными островками. Никогда в жизни Олвин не видел такой воды. По сравнению с этим озером самые обширные бассейны Диаспара казались не более, чем лужами. Он медленно спустился к кромке воды, зачерпнул ладонями теплую влагу и стал смотреть, как она струйками стекает у него меж пальцев.

Огромная серебряная рыба, которая внезапно появилась из колеблющегося леса водорослей, стала первым живым существом, отличным от человека, которое Олвин увидел в своей жизни. Рыба висела в зеленоватой пустоте, и плавники ее были размыты стремительным движением, — она была живым воплощением скорости и силы. Претворенные в линиях тела, продолжали жить изящные очертания огромных кораблей, что когда-то владели небом Земли. Эволюция и наука пришли к одному и тому же ответу, но произвёдение Природы просуществовало дольше.