Никита Аверин - Метро 2033: Крым-3. Пепел империй

• Название: Метро 2033: Крым-3. Пепел империй
• Автор: Никита Аверин
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-091668-9

«Метро 2033» Дмитрия Глуховского – культовый фантастический роман, самая обсуждаемая российская книга последних лет. Тираж – полмиллиона, переводы на десятки языков плюс грандиозная компьютерная игра! Эта постапокалиптическая история вдохновила целую плеяду современных писателей, и теперь они вместе создают «Вселенную Метро 2033» – серию книг по мотивам знаменитого романа. Герои этих новых историй наконец-то выйдут за пределы Московского метро. Их приключения на поверхности Земли, почти уничтоженной ядерной войной, превосходят все ожидания. Теперь борьба за выживание человечества будет вестись повсюду!

Они были последней надеждой на возрождение цивилизации. Но теперь их клан практически уничтожен, и все они находятся вне закона. Что делать, когда на одной чаше весов оказываются честь, долг и гуманизм, а на другой твоя собственная жизнь? Ответ прост: живи дальше. Собери оставшиеся силы и отправляйся в долгое и полное опасностей путешествие по ядерным пустошам. Или вернись домой и попытайся отомстить за свой клан. А лучше сделай и то, и другое. Ведь если боги забыли о нас, то, значит, пришла пора нам самим вершить свою собственную судьбу. Воздвигнуть новый мир на пепле империй.

---

– Птицы не поют, – обратил внимание Бандерольки Зиняк. – Нет здесь птиц. Сдохли.

Трупы пернатых, впрочем, на дороге не валялись – то ли зараженные птахи успевали улететь, то ли их кто-то жрал. Всегда найдется устойчивая к любой инфекции форма жизни.

– Если бы болезнь распространялась через животных, – сказал наблюдательный Карачун, – она давно бы вышла за пределы Херсона.

– Поживем – увидим, – отмахнулся Воловик.

Несмотря на окружающее сонное спокойствие, вперед продвигались медленно. Карачун то и дело вскидывал руку, призывая замереть, и отбегал в сторону, заглядывая в переулки, окна, разбитые витрины магазинов. Правильно, если кто-то там притаился, лучше не оставлять его за спиной.

В заброшенных городах всегда кипит не всегда приятная и не всегда понятная, но жизнь. Шарятся в поисках поживы сталкеры, одичавшие аборигены в поисках поживы грабят до того уже разграбленные магазины и склады; периодически банды и поисковые отряды затевают перестрелки, вопят раненые и мирные жители; бродят по своим делам в поисках пропитания и партнеров животные-мутанты; кто-нибудь верещит, попавшись в плети хищного растения; сопят разумные и не очень существа в засадах; что-то с грохотом рушится, падают перекрытия, лопаются уцелевшие стекла, гремят далекие взрывы; переговариваются по рации, орут песни, громко занимаются любовью… И всегда, всегда звенят мелкие кровососы – москиты, комары.

Здесь же было тихо.

Ни птиц, ни москитов, ни цикад (хотя откуда взяться цикадам в Херсоне?). Ни единого звука жизни. Даже ветра не было – он поднимется после заката, а пока что – спит в тростниках.

Бандерольку, несмотря на жару, пробрала дрожь. Будто ты в пещере, и нет звуков, кроме собственного дыхания. Будто планета погибла, не пережив Катастрофу, и ты – пришелец из космоса, высадившийся на гигантском могильнике.

Она включила громкую связь и крикнула на весь Херсон:

– Есть живые?!

Эхо отозвалось: «ые… ые… ые…».

Карачун глянул неодобрительно:

– Ты, это, не кричала бы. Мало ли, что здесь.

– Здесь. Никого. Нет.

Она не сразу узнала голос Зиняка, такого жизнерадостного, с упоением идущего навстречу опасностям. Мертвый был голос, лишенный интонаций. Бандеролька с тревогой присмотрелась к отряду: даже Воловик приуныл, подволакивал ногу и сутулился. Нелегко дался бравым защитникам Севастополя абсолютно пустой Херсон.

Бандеролька постаралась вызвать в памяти хоть что-нибудь хорошее. Улыбку Пошты, детский смех в Цитадели, пейзажи родного Крыма… Тщетно. Тлен и пустота.

Она снова зажала кнопку громкой связи и отрапортовала:

– Упадок сил, депрессивное состояние, ничто не радует. А как у вас?

– То же самое, – отозвался Воловик.

– Да вообще капец… – прокомментировал Зиняк.

– Работаем, – скрипнул зубами Карачун. – Уныло.

Что бы ни ждало в Ботсаду, оно уже начинало влиять. Бандеролька несколько раз сталкивалась с мутантами, воздействующими на психику, но там было другое.

– Докладывать о своем состоянии, – велел Карачун, – о любом изменении. Говорите, друзья, говорите. До красной зоны – триста метров. Как поняли?

Все подтвердили информацию. «Триста метров, – подумала Бандеролька, – всего триста шагов. Так мало. По относительно свободной дороге и вовсе… Да вон уже и видны впереди ворота, и за ними – буйная зелень. Пожалуй, слишком буйная. Такое чувство, что из дряхлой ограды силятся выплеснуться первозданные джунгли. Кипят смрадной пеной, высверкивают пятнами цветов, одурманивают, манят…»

Карачун вскинул руку. Все остановились.

– Красная зона, – Бандерольке показалось, или голос у него звучал более сдавленно? – Мы – смертники, друзья. Уже без разницы, пойдем дальше или останемся здесь, все равно зараза долетает.

– Попробуем все-таки добраться до самой сердцевины и выяснить. Хотя бы запись оставим. Назад дороги нет. Как самочувствие, отряд?

Все были немного подавлены, но, в целом, ощущали себя здоровыми. Привычные для любого листоноши заботы отвлекали от неопределенности будущего.

– Привал, – объявил Карачун. – Попробуем прикинуть, как быть дальше.

Они уселись прямо на нагретый асфальт, спина к спине, чтобы контролировать обстановку. Бандеролька сознательно расположилась так, чтобы смотреть на ботанический сад – если там что-то шевельнется, она будет стрелять. Но ветви растений оставались неподвижными.

– Итак, что мы знаем? – рассуждал неунывающий глава отряда. – Пункт первый: если мы могли заразиться, мы уже это сделали. Пункт второй: если мы заразились, смерть близка и неминуема. А когда, спрашивается, было иначе? Пункт третий: нам нужно зайти в сад, и мы не знаем, что нас там ждет. Опять же: а когда было по-другому? Значит, все хорошо и относительно в норме. Остается определить порядок продвижения. Голову даю на отсечение: все дорожки заросли, и нам предстоит пробиваться…

– Да не проблема! – воскликнул Зиняк и отстегнул с пояса мачете.

Карачун на пару секунд примолк. Даже Бандеролька оценила эффектный жест.

– Значит, прорубаться, и Зиняк… мичман, ты же умеешь этим пользоваться? И Зиняк идет первым. Следом – я, Бандеролька, замыкает Воловик. Как сильный, но не очень смышленый. Вопросы?

– Только один, – подала голос Бандеролька. – Что мы будем делать, когда найдем ЭТО?

– По обстановке, – отреагировал Карачун. – Или сжигать, или бежать. Третий вариант – ложиться и умирать, но он мне не нравится…

* * *

Это, и правда, были джунгли. Дорожки, если они вообще имелись, давным-давно заросли так, что и следа не осталось. Зиняк с хрустом прорубал тропинку в сплетении лиан, роз, разросшихся сверх всякой меры, и высоченной травы. Налево и направо разлетались брызги зеленого сока. Бандеролька топала под прикрытием сильных мужчин, поглядывая по сторонам. По-прежнему тихо и безжизненно. Ноги по щиколотку утопают в прелой листве и перегное.

Фильтры защитного костюма не давали Бандерольке почувствовать запах этого места, а ведь по запаху многое можно было бы понять. С другой стороны, хотелось верить, что именно эти фильтры защищали ее от быстрой и мучительной смерти.

Внезапно заросли кончились. Не поредели, а именно кончились, и Бандеролька, ослепнув от хлынувшего сверху солнечного света, налетела на Карачуна. Проморгалась, и только тогда смогла осмотреться.

Прямо перед замершим отрядом была проплешина – прямоугольная, со всех сторон обхваченная будто бы отступившими джунглями. За спинами ребят Бандеролька не видела, что там, но отметила странный звук: нечто булькало и хлюпало, как густая каша в походном котле.

– Ну и мерзость! – Карачун сплюнул под ноги. – Это оно?

– Сдается, что так, – отозвался мичман, – жечь будем?

– По-любому, – высокому Воловику, конечно же, было видно происходящее.

Бандеролька раздвинула спутников и наконец-то увидела источник звука.

Наверное, до Катастрофы в Ботаническом саду были и бассейны, и фонтаны, и неведомая тварь облюбовала один из них. Никогда прежде Бандеролька не сталкивалась с таким. Переваливая и переплескивая через бортики искусственного водоема, в прямоугольной чаше бурлила непонятная слизневая субстанция, цветом и консистенцией напоминающая переваренную, с пригорелыми ошметками, овсяную кашу. Мучнисто-серая, вязкая, она шевелилась, будто снизу припекало, и вздувались на поверхности мутные пузыри, лопающиеся с характерным еле слышным, и оттого еще более противным, «чпоком». Бандерольку замутило. Она сразу поверила и поняла: вот – источник заразы. И удивительно, что севастопольцы и листоноши еще не упали замертво, покрывшись зловонными, сукровицей сочащимися язвами, не превратились в комки этой дряни…

– Жги! – приказала она, и перекинула через плечо гибкий шланг, соединяющий ранец с горючим и раструб огнемета.

Оружие непривычное, но понятное: нажми на кнопку и поливай врага огнем…

Отряд выстроился, и пламя полыхнуло одновременно.

Зашипело, и обзор заволокло дымом, копотью оседавшим на забралах. Субстанция запищала – тонко, не как живое существо, а как жирная сосиска над раскаленными углями. Бандеролька выключила огнемет и перчаткой обтерла шлем, чтобы хоть что-то видеть.

Оно увеличилось в размерах. Подернулось трескающейся коркой, но вздыбилось и перехлестнуло через край бывшего бассейна, и трава на подступах пожухла. Теперь субстанция двигалась – пенно, неотвратимо, хотя и очень медленно.

– Мы его активизировали, – убитым голосом констатировал Карачун. – Оно на тепло реагирует.

– Отходим! – осознав, что отряд в опасности, Бандеролька перехватила командование. – Живо.

Приказывать дважды не пришлось. Бравые севастопольцы и опытные листоноши ломанулись обратно в заросли и остановились только метров через пятьдесят, тяжело дыша. У Бандерольки стучало в ушах.

– Все живы? – спросил Карачун.

Ему хрипло, но дружно, ответили, что все.