Гиллиан Флинн - Негодяи (сборник)

• Название: Негодяи (сборник)
• Автор: Гиллиан Флинн
• Жанр: Триллер
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-80232-6

«Все любят негодяев… хотя иногда жалеют об этом всю оставшуюся жизнь.

Подлецы, ловкачи и прохвосты. Лоботрясы, воры, обманщики и плуты. Плохие парни и девчонки. Жулики, соблазнители, трюкачи, самозванцы, лжецы, хамы… имен у них много, они появляются в самых разных книгах, всех стилей, что придуманы в этом мире, в мифах и легендах… о да, и, конечно же, на всем протяжении истории человечества. Дети Локи, братья Койота. Иногда они герои, иногда – злодеи…»

Впервые на русском языке!

---

Ночью на местных каналах телевидения в выпуске новостей сообщили о сильном взрыве на стоянке трейлеров, вероятно, в результате утечки пропана. На снятых с вертолетов кадрах были видны языки пламени и клубы дыма после взрыва, который снес полдюжины трейлеров и убил неизвестно сколько людей.

Эту часть своего дела Макс не очень-то любил. Нельзя было позволить, чтобы Лонни принялся сочинять истории для прессы, не говоря уже о том, что он мог бы появиться у него на пороге через год и потребовать еще денег.

Новый куратор коллекции Виктора Маслова в сопровождении двоих телохранителей лично забрал картину Караваджо, буквально закипев от энтузиазма, когда ее увидел. Спустя пару дней Виктор перечислил Максу вознаграждение, за вычетом тех денег, которые ушли в дым вместе с Лонни.

Теперь Максу оставалось лишь решить, что делать с подлинником Караваджо, все так же лежащим у него в кабинете.

Безусловно, излагая историю картины Джо Кули, он скрыл пару подробностей. А именно, насчет Генриха Бека, младшего брата Вальтера. Его дневник заканчивался перед приходом к нему людей из Штази, но на этом не заканчивалась история его жизни.

Русские, убившие его родителей, оставались на постое в его доме несколько месяцев, а он прятался в хранилище под подвалом. Вылезал только по ночам, в поисках еды и воды, в те редкие моменты, когда это можно было сделать безопасно.

Живя здесь, скрытый люком, который сделал его отец, Генрих наполнил одиночество этих месяцев живописью. Окруженный прекрасными картинами, он был лишен холстов, поэтому стал писать поверх тех картин, которые ему меньше всего нравились, пробуя новые приемы, а затем счищая написанное. Работал над копиями, учась подражать манере работы с кистью, смешению цветов и глубине. Качество копий его радовало, а также то, как он совершенствовался, создавая их. Среди оригиналов были, конечно же, и те, что привез его брат. Чем больше Генрих изучал Караваджо, тем больше им восхищался. Он сделал шесть копий, но оставил в целости лишь две, а остальные холсты использовал заново. Генрих понимал, что эти две копии – лучшее, что им написано.

Со временем русские покинули галерею, и он вылез из укрытия. Жизнь в послевоенном Берлине была трудна, но Генрих имел талант к выживанию. Работать с картинами было все так же просто, они были лучше денег, если знать тонкости и иметь нужные связи. У Генриха было и то, и другое. У него остались десятки картин, сохранившиеся в подвале, и он начал торговлю. Долгое время он вел дела тайно, покупая у людей без имени и продавая людям без лица, помогая вновь обиженным немцам, которым пришлось отринуть прошлое и склониться перед русскими властителями, постепенно приспосабливаясь к тонкостям коррупции, процветавшей среди большевиков.

Достаточно быстро Генрих догадался, что может продавать и свои копии. Это было несложно, поскольку новая элита имела деньги, но совершенно не разбиралась в искусстве. Генрих понимал, что отцу было бы стыдно за него, но отец был мертв, а он – нет, и эта истина определяла все прочие правила. Он писал новые копии, продавал, подкупал и выживал. Война уходила в прошлое, Берлин заново отстраивался, а по радио говорили о новой войне, холодной.

Холодное и безжалостное письмо от Вальтера с требованием отдать ящик посланцу натолкнуло Генриха на мысль. Он среагировал импульсивно, злясь на Вальтера. За то, что тот опозорил семью, за родителей, погибших из-за того, что он творил, за письмо, в котором он просто требовал подчиниться, ничего не спрашивая ни про него, ни про родителей.

Он послал Вальтеру одну из копий, уверенный, что Вальтер не заметит разницы.

Следователи Штази объяснили ему, насколько он ошибался. Они пришли вечером, когда галерея закрылась и он был один. Не только сотрудники Штази, но и бывшие эсэсовцы, и они хорошо знали, что искать. Спросили его, где спрятан оригинал. Чем больше он все отрицал, тем больше его избивали.

– Ты дурак, – сказал один из них. – Твой брат оставил метку на всех картинах. А на той, которую ты отправил, ее нет.

Генрих не отдал картину. Решил, что лучше умрет, чем это сделает. Им почти удалось его вынудить, так жестоко они его избивали.

Но сказочно обогатились, погрузив к себе в машину другие полотна. Взяли все, что могли унести. Прежде чем уйти, один из пришедших отвязал его правую руку от левой и силой положил на стол.

– Твой брат сказал нам не убивать тебя, – сказал он, удерживая отчаянно сопротивляющегося Генриха. – Но сказал, чтобы мы сделали так, чтобы ты больше никогда его не обманул.

Другой взял в руку молоток с круглым бойком и методично переломал все пальцы и пястные кости на правой руке Генриха, одну за другой.

Генрих Бек больше не написал ни слова в дневнике, и больше никогда не писал картин. У него ушло два года на то, чтобы заработать денег столько, чтобы он смог купить паспорт умершего немца по имени Макс Вольф, а затем с помощью подкупа выбраться из Восточного Берлина, завернув подлинник картины Караваджо и одну копию среди собственных картин. Глянув на пару полотен, сотрудник американской таможни махнул рукой и пропустил его, признав их за любительские работы второсортного студента.

И теперь Макс думал, что ему делать с подлинником. Он старик, его время на исходе. Может, пора подумать о наследии. Хорошо бы отдать ее в дар деревне Стависки, туда, где она пробыла более трех столетий, но это настолько… неприбыльно.

Пролистав сообщения в своем телефоне, он наткнулся на одно, от недавно разбогатевшего китайского коллекционера, который искал ценные картины. Что-нибудь важное, сказал он. Что-нибудь впечатляющее. Он собирался создать музей.

Керри Вон

Керри Вон получила известность как автор невероятно популярной серии романов о приключениях Китти Норвилл, сотрудницы радиостанции и оборотня, ведущей ток-шоу и дающей советы сверхъестественным созданиям. Одиннадцатый и двенадцатый романы, Kitty Rocks the House и Kitty in the Underworld, вышли в 2013 году. Среди других ее романов книги Voices of Dragons и Steel в стиле книг для юношества, фэнтези Discord’s Apple и роман о супергерое After the Golden Age. Короткие рассказы Вон выходили в сборниках Lightspeed, Asimov’s Science Fiction, Subterranean, «Диких Картах», Realms of Fantasy, Jim Baen’s Universe, Paradox, Strange Horizons, Weird Tales, All-Star Zeppelin Adventure Stories. Некоторые ее короткие рассказы вышли в сборниках Straying from the Path и Kitty’s Greatest Hits. Она живет в Колорадо. Вскоре выйдет ее новый роман Dreams of the Golden Age, продолжение истории про супергероя, и следующие книги серии о Китти.

Даже негодяям нужно место, где можно выпить и расслабиться, такое, как клуб «Голубая Луна», описываемый в приведенном ниже рассказе, хотя, находясь в месте, где собираются негодяи, надо всегда быть начеку. Даже если ты сам негодяй.

Керри Вон «Ревущие двадцатые»

Клуб «Голубая Луна» хорош тем, что он невидим, так что туда никогда не нагрянут непрошеные гости. Плохо же то, что, будучи невидим, он труднодоступен для большей части людей. Чтобы в него попасть, надо обладать малой толикой магии, а у Мадам М она имеется. Найти места, находящиеся не совсем здесь, для нее не представляет проблемы. Она говорит, чтобы нас высадили из машины на углу Пятой и Пайн, и отправляет водителя. Я иду следом за ней по мокрому тротуару вдоль кирпичных домов. Время еще раннее, на улицах много людей и машин, все толкаются и куда-то спешат, не глядя по сторонам. Хрипло гудят сигналы машин, оранжевый свет уличных фонарей делает полированную сталь и хмурые лица людей похожими на светящиеся изнутри янтарным светом. Я поплотнее натягиваю на плечи норковый воротник. Воротник Мадам М съехал до самых локтей, обнажив гладкую кожу ее спины. Идя рядом, мы похожи, как сестры.

Переулок, в который она сворачивает, ничем не отличается от остальных, потом мы сворачиваем в следующий проход и идем, пока не оказываемся наедине с мусорными баками, орущим под железной пожарной лестницей котом и хмурящимся небом. Она стучит по кирпичной стене, достаточно далеко от ближайших дверей или окон, но я не удивляюсь, когда на уровне головы в стене открывается окошечко. Она наклоняется и что-то шепчет. Открывается дверь. Непонятно, то ли дверь выкрашена так, что походит на кирпичную стену, то ли открылась сама стена. Не знаю, да это и не имеет значения.

По коридору плывет музыка джазового трио, и звук этот божественен. Привратник, горилла в человеческом образе, в сшитом на заказ костюме, чтобы на плечах не треснул, оглядывает нас и утвердительно кивает. Сходство с гориллой усиливается наличием густых волос на груди, виднеющихся из-под воротничка, на руках и в ушах. Затем он улыбается, обнажая клыки, а глаза сверкают янтарным светом. Какое-то существо, даже гадать не хочу, какое. Я иду вперед, стараясь не встречаться с ним взглядом. Гардеробщица, выглядящая вполне нормально, но кто ее знает, берет наши меха, и я даю ей хорошие чаевые. Коротко стриженный и чисто выбритый официант провожает нас дальше. Только что освободился столик, конечно же, ведь для Мадам М всегда столик освобождается. Я заказываю нам обеим содовую, и официант с улыбкой глядит на меня. Зачем приходить в такое место, если тебе не нужна выпивка? А выпивка здесь всегда хорошая, высшего сорта, контрабандная, а не забодяженная где-нибудь в глуши в ванной. Может, я потом ему скажу, и он сбегает.