Валерий Фатеев - Город в законе: Магадан, триллер

• Название: Город в законе: Магадан, триллер
• Автор: Валерий Фатеев
• Издательство: ОАО «МАОБТИ»
• Жанр: Детектив
• Год: 1999

Вступившись за девушку, герой триллера едва не погибает. Следствие заходит в тупик, но когда Федяй вместе с друзьями пытается самостоятельно найти злодея, оказывается, что противостоит им магаданская мафия. И не только. Получается, что в борьбе за справедливость герой сам нарушает нравственные заповеди и едва не становится таким же, как и его враги… Месть не приносит ему радости, но надежда на лучшее остается.

---

В деньгах я тогда очень нуждался — родился уже Илюшка, жена не работала, долги, а журналистская моя зарплата равнялась ста двадцати рублям. Приводным ремням партии и платили как за трансмиссию.

Но это искушение я преодолел.

И думаю, хочу в это верить, что преодолеют и мои сыновья.

И внуки.

…Прошла неделя со смерти Юры, а его поступок не выходил у меня из головы.

Почему?

Ну да, разрыв с женой. Но ведь не вдруг это произошло и не мальчик он, что бы из-за этого лишать себя жизни.

Сестра сказала, что он должен был деньги и якобы ему включили счетчик.

Я видел его кредитора, он специально приходил ко мне жаловаться, дед лет под шестьдесят, его бывший начальник отдела по институту. На счетчик вряд ли он был способен, да и сумма показалась мне смехотворной.

— Сколько? — спросил я тогда у него.

Он назвал цифру. Она равнялась двум окладам Юры.

Я вызвал должника. Дунаев вошел и смутился — он явно не ожидал у меня увидеть своего бывшего начальника. Поздоровались они сдержанно, но безо всякой неприязни.

Я дал каждому по чистому листу бумаги и предложил.

— Пишите мне заявление. Вы, о том, что Дунаев должен вам деньги, а ты Юра, что просишь удерживать долг из своей зарплаты. Думаю, месяца через два, максимум три долг будет выплачен.

Так что версия о долге не выдерживает никакой критики.

И вообще, что это за сила, что толкает человека на добровольный уход из жизни.

Суицид… Справочник по психологии трактует это следующим образом…

…Акт самоубийства, совершаемый человеком в состоянии сильного душевного расстройства либо под влиянием психического заболевания: осознанный акт устранения из жизни под воздействием острых психотравмирующих ситуаций, при которых собственная жизнь как высшая ценность теряет всякий смысл.

В нашем государстве всех покушавшихся на самоубийство просто считали психами. Это было легче, чем изучать эту беду, искать ее корни и причины.

А как же тогда cати — самосожжение женщин в Индии после смерти мужа или харакири самураев?

В основе индийского варианта суицида лежит красивая легенда. Сати — первая и самая любимая жена Шивы. В переводе с древнеидийского означает "сущая". Но выбрала она мужа вопреки воле отца — всемогущего Дакши и потому тесть и зять сразу, мягко говоря, не понравились друг другу. Дакши оскорбил Шиву, а последний в отместку сорвал ему жертвоприношение богам и убил. А голову Дакши закинул так далеко, что потом, когда оживлял всех умерших, не нашел и приставил к его туловищу козлиную. Так вот, Сати, что бы оправдать мужа, бросилась в жертвенный огонь и сожгла себя в его честь.

С обгоревшим телом Сати Шива долго ходил по земле, пока Вишну не разрубил тело на куски и не разбросал останки, сделав места, где они упали, центрами паломничества.

Принцип харакири звучит достаточно лаконично: "Жить, когда правомерно жить, и умереть, когда правомерно умереть". С детства воспитанный в духе бусидо-специфическо- го мировоззрения самураев — идеальный воин хладнокровно следовал его законам.

Своеобразное преломление этих принципов мы видим на примере камикадзе-летчика на один вылет.

А чем тогда считать подвиги наших героев — Матросова или Гастелло или сотен других известных и безымянных героев осознанно и добровольно шедших на смерть?

А кем являются наркоманы, алкоголики, да даже заурядные курильщики, прекрасно осознающие, что их привычки или пороки сокращают жизнь — медленное самоубийство — и тем не менее и не пытающиеся от них избавиться…

Так что вопрос далеко не праздный и ждущий своих исследователей — философов, психологов, социологов…

Так я размышлял, когда ко мне в кабинет заглянула зав- складша и пожаловалась:

— Там грузчики склад убирали, а мусор не вытащили, так в складе и лежит.

— В каком складе?

— В третьем.

Я взглянул на часы — рабочий день уже заканчивался.

— Идите открывайте, я подойду посмотрю.

Решение созрело почти мгновенно. Я открыл аптечку, вытащил пакетик марганцовки, на глаз отсыпал примерно чайную ложку на лист бумаги, из бутылки с антифризом капнул пару капель, скатал все это в тугой клубок и еще сверху обмотал носовым платком.

Сунул этот колобок в карман и почти бегом спустился в склад. Счет пошел на минуты.

На складе я подошел к горе мусора — в основном бумажный срыв, деловито попинал его ногами и когда завскладом отвернулась, затолкал колобок поглубже под мусор.

— Ладно, завтра я грузчика дам с утра, наведете с ним порядок. А вообще наперед, если не успели к мусоровозке, относите мешки в контейнера у соседних домов, а то пожарники нагрянут, мало не покажется.

Кладовщица закрыла замки и мы распрощались.

На складе, под кучей бумажного мусора уже началась химическая реакция. В складе не было окон, эта часть помещения на ночь закрывалась наглухо железной дверью, так что должно очень хорошо разгореться, прежде чем дым вырвется на свободу и сторож поднимет тревогу.

Каморка сторожа находилась в другом крыле и дежурство свое он начинал, как правило, с бутылки. А потом включал телевизор или заваливался спать. Все зависело от дозы.

Домой я не поехал — не хотелось, чтобы меня поднимали среди ночи. А про квартиру Устиныча не знал никто.

Так что все должно было получиться по-писаному.

При условии, конечно, что я не забыл уроки химии.

На другой день на работу я пошел, как обычно, к девяти.

И уже за квартал почувствовал в воздухе запах гари и ускорил шаг. Не переборщил ли я? Успели ли пожарники потушить, пока не занялось все здание? Не пострадал ли кто ненароком? Последнее меня пугало более всего…

Я вышел из-за почтамта, откуда открывался вид на издательство и замер. Почти все его левое крыло было черным от копоти, а из крайних окон еще тянулись слабые дымы. Во дворе, занимая часть улицы, толпились люди — пожарники, милиция, кое-кто из наших, пораньше подошедших работников.

Кладовщица, с неестественно оживленными глазами и слегка испуганная подскочила ко мне.

— Ой, Валентин Михалыч, что же случилось. Ведь мы с вами вчера заходили в склад, все было нормально. А меня тут уж пытали, бумагу заставили подписать…

Я хотел спросить, о чем пытали да что за бумага, но не успел. Подошедший к нам пожарник козырнул и представился:

— Майор Базюк. А вы, наверное, директор?

— Наверное, — усмехнулся я и мы поднялись в мой кабинет.

Майор был среднего возраста с внушительным брюшком и в речи его легко улавливался акцент жителя Западной Украины.

— Звонок к нам поступил в два ночи. Сторож был пьян и не мог найти ключей от дверей в то крыло, к месту возгорания. Пришлось выламывать. Пока то да се, огонь пробил перекрытия и загорелся кабинет начальника торговой инспекции, пол рухнул, так что все, что там у вас было, превратилось в пепел.

— Все, — недоверчиво спросил я.

— Абсолютно, — мотнул головой Базюк. — Вы наверное, поняли, что вместе с полом вниз свалилось и содержимое верхнего кабинета, а там двадцать ящиков конфискованной водки и питьевого спирта хранилось, не успели, мол, сдать на склад, как положено.

— Вы не западинец? — осторожно спросил я. — Чую ридну мову.

Насчет ридной мовы я, конечно, перегнул, но я сказал в смысле хорошо знакомую и потому легко простил себе этот небольшой загиб. В конце концов все мы братья-славяне.

— А як же, — заулыбался майор. — С пид Тернополя я.

— О, а я в Остроге служил. Гарнэ мисто. — Нажал кнопку селектора и попросил:

— Тамара, принеси нам по кофе и еще что нибудь, сама знаешь… Простите, товарищ майор, а кто позвонил… сторож.

— Да нет же, — удивился моему непониманию служивый. — Он же пьян был. Прохожий какой-то, уже из окон второго этажа стало пламя выбиваться.

Тут было главным не пережать. Тамара принесла поднос — кофе лимон, початую бутылку "Белого аиста" и две рюмки.

— С утра, — засомневался майор, а рука его уже автоматически потянулась к рюмке.

— Коньяк французы и пьют с утра. А потом — для вас-то это уже вечер, вы, наверное, с самого начала здесь.

— Ну, — крякнув и хрустя лимоном ответил Базюк: — Пожаришко так себе, но в центре, под боком у начальства. Они не любят, когда у них что-то под боком случается. В их дворе, в Кремле, Москве. Другое дело, если где-то там, на задворках империи — в Чечне, Магадане. Подальше от собственной задницы.

В другое время я бы с удовольствием развил эту тему. Но сейчас меня интересовало другое.

— А почему вы взяли, что пожар начался снизу, — я налил по второй.

Майор внимательно посмотрел на меня.

— А что, надо чтобы было сверху?

Меня аж холодный пот прошиб. Да, палец ему в рот не клади.

— Да нет, в принципе мне-то все равно, но причина. У нас же там все обесточено, а вверху, наверное, могли остаться включенными компьютеры или там чайник, — бормотал я. — Прости, Александр Федорович, хороший ты человек, но ситуация так поворачивается, что придется тебе отбрыкиваться. Но ведь тебе-то, начальнику торгинспекции, это сделать в тыщу раз легче, а?