Андре Моруа - Письма незнакомке

• Название: Письма незнакомке
• Автор: Андре Моруа
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-086728-8

В «Письмах незнакомке» (1956) Моруа раздумывает над поведением и нравами людей, взаимоотношениями мужчин и женщин, приемами обольщения, над тем, почему браки оказываются счастливыми, почему случаются разводы и угасают чувства. Автор обращает свои письма к женщине, но кто она — остается загадкой для читателя. Случайно увиденный женский силуэт в театральном партере, мелькнувшая где-то в сутолоке дня прекрасная дама — так появилась в воображении Моруа Незнакомка, которую писатель наставляет, учит жизни, слегка воспитывает. Очень многому эти письма могут научить и нас, читателей XXI века, — они будут полезны не только женщинам, ищущим опору в этой жизни, но и мужчинам, так часто не понимающим логику поведения и психологию представительниц прекрасного пола.

---

О прибытии лектора

— Думаешь, это он?

— Уверен.

— С виду он, однако, не похож на писателя.

— У него вид озабоченного человека… Он ищет нас… Здравствуйте, дорогой мэтр.

— А! Здравствуйте… Вы господин Бернар?

— Он самый. А это моя супруга… Она все никак не хотела поверить в то, что вы — это вы… Вы кажетесь старше, чем на фотографиях… Поездка вас не слишком утомила?

— Устал как собака… Целый день в дороге… Сомнительный обед… Словом… Но у меня еще целых два часа до начала лекции, так что успею отдохнуть.

— Положим, двух часов у вас нет… Перед тем как проводить вас в гостиницу, я хотел бы показать вам зал… Вам будет приятно увидеть его.

— Право же, нет… Ведь он от этого лучше не станет…

— Крайне огорчен, дорогой мэтр, но нам необходимо туда заглянуть. Я условился о встрече с господином Блавским, владельцем кинотеатра; он ждет нас… А господин Блавский человек необыкновенно обидчивый… К тому же, дорогой мэтр, лучше, чтобы я на месте вам кое-что разъяснил… Зал у нас большой, но акустика в нем неважная… Говорить следует очень громко и все время держаться возле стола, чуть повернувшись влево…

— Надеюсь по крайней мере, что сцена у вас отапливается, я недавно переболел гриппом, и мой доктор…

— Увы, нет. Центральное отопление, конечно, есть, но оно не действует… Впрочем, когда зал полон, он быстро нагревается… На беду, нынче вечером нас будет не слишком много.

— Что, мало продали билетов?

— Очень мало, дорогой мэтр… Всего двадцать пять или тридцать… Но не тревожьтесь; когда я узнал об этой незадаче, я велел разослать бесплатные входные билеты по школам и казармам, чтобы зал не казался таким уж пустым.

— У вас всегда так?

— О нет, уважаемый мэтр, случалось, лекции проходили с большим успехом… Однако нынче вечером в концертном зале мэрии играет Жак Тибо, а в Муниципальном театре дают «Трудные времена» в исполнении гастролирующей здесь труппы Баре… Так что лекция, естественно…

— А вы не могли предварительно сговориться с устроителями концертов и с директором театра?

— Тут в некотором роде вопрос политики, уважаемый мэтр… Вы ведь сами знаете, что такое местные распри… Так или иначе, мы все равно не собрали бы много публики… Тема лекции — «Романы Стендаля» — мало кого привлекает… Не хотел бы вас расстраивать, дорогой мэтр, но согласитесь… Нет, в наших местах нравятся лекции на другие темы, например «Песня в 1900 году» с прослушиванием пластинок или, скажем, «Любовь в Турции»… Впрочем, я не сомневаюсь, что все будет прекрасно и те, кто придет, не пожалеют… Вот только для нашего общества это несколько накладно, оно ведь небогато.

— Я крайне огорчен… По правде говоря, прочитав на бланке вашего приглашения, что вы именуете себя Литературно-художественным обществом, я решил, что Стендаль…

— Сейчас я вам все объясню… Литературное общество — это группа друзей, которой я руковожу; каждая лекция дает нам приятную возможность ближе познакомиться с человеком знаменитым… или хотя бы известным… Например, нынче вечером, даже если лекция не будет иметь особого успеха, мы будем просто счастливы поужинать с вами…

— Как? Будет еще и ужин?

— Да, дорогой мэтр, в половине восьмого.

— Но я никогда не ем перед лекцией.

— А это уж как вам будет угодно, дорогой мэтр… Мы станем есть, а вы — говорить.

— Ужин в половине восьмого?.. Но ведь скоро уже семь! Могу ли я по крайней мере остаться в дорожном платье?

— Члены общества будут в костюмах, но лектор облачается в смокинг… Так уж здесь заведено… Впрочем, времени у вас достаточно… Лекция назначена на половину девятого, но публика у нас весьма непунктуальная… Если мы начнем в четверть десятого, бóльшая часть ваших слушателей все равно явится позднее.

— Стало быть, я буду свободен в четверть одиннадцатого?

— Да, но после лекции многие наверняка обратятся к вам с просьбой надписать им книги… А затем в одиннадцать часов господин Перш собирается предложить вам бокал-другой шампанского.

— Кто он, этот господин Перш?

— Как, дорогой мэтр?.. Вы не знакомы с господином Першем? А он сказал нам, что вы с ним друзья детства. Вы, мол, вместе учились в шестом классе.

— Раз он так сказал, стало быть, так оно и есть… Но умоляю вас, упросите господина Перша отказаться во имя нашей старой дружбы от столь великодушного намерения… Я нуждаюсь в отдыхе.

— Невозможно, дорогой мэтр… Господин Перш — один из наших меценатов… А вот и зал… Нет, это афиша кинофильма…

Нужно вам признаться, querida, что на этой неделе я ездил читать лекции и возвратился в полном изнеможении. Прощайте.

О холостяках

В свое время я знавал старика министра, который охотно повторял, что человек действия ни в коем случае не должен жениться. «Проанализируйте факты, — говорил он мне. — Почему я в ходе трудной политической карьеры сохранил спокойствие и ясность духа? Потому что вечером после целого дня борьбы у меня была возможность раскрыть книгу и забыться; потому что возле меня не было честолюбивой и завистливой жены, готовой постоянно напоминать мне об успехах моих коллег или пересказывать те гадости, что говорили обо мне в светских гостиных… Блажен одинокий мужчина».

Он меня так и не убедил. Я отлично понимаю, что плечи холостяка не обременены дополнительной ношей. Он избавлен от домашних забот, от семейных дрязг. Ему не угрожает опасность, что в решительный для него день он будет внезапно выбит из колеи болезнью ребенка или семейной ссорой. Но так ли уж свободен холостяк от женских капризов? Если только он не святой, в его жизни непременно будет какая-нибудь женщина, а любовница куда более опасна, чем законная супруга.

У жены по крайней мере общие с мужем интересы. Она состарилась с ним и научилась его понимать. Любовница же, выбранная за молодость и красоту, будет вызывать тревогу у человека в летах. Разумеется, нет правил без исключений. Выдающаяся американская актриса Рут Дрейпер в очень тонкой комедии показала, как складывается жизнь делового мужчины, разрывающегося между постылой женой, деятельной секретаршей и любовницей, которая покоит и нежит его. В жизни все бывает, и законная жена иногда — постоянный раздражитель. Но в действительности это бывает довольно редко. Обратитесь к истории. В Англии почти все выдающиеся государственные деятели были женаты. Леди Пиль, леди Биконсфилд, миссис Гладстон были превосходными женами. Во Франции Гизо, Тьер, Пуанкаре, словом, все наиболее «важные» государственные деятели также были женаты. Правда, Гамбетта и Бриан в браке не состояли. Но как знать, будь Гамбетта и Бриан женаты, не сыграли ли бы они еще более важной роли?

Холостяку всегда будет присуща некая неполноценность: его взгляд на целую половину рода человеческого останется либо романическим, либо критическим. Прибавьте к этому, что у него никогда не будет случая наблюдать вблизи детей, следить за их воспитанием, понять их. Так можно ли считать его вполне полноценным? Монтерлан в своем прекрасном романе «Холостяки» с необычайной силой описал свойственное почти каждому холостяку незнание реальной жизни: его мир искусственно сужен и напоминает мячик на резинке, который, отскакивая, всегда возвращается на одно и то же место. На это можно возразить, что Бальзак бóльшую часть своей жизни был холост, а между тем никто лучше его не описал сцен семейной жизни. Это верно, но ведь то Бальзак, ему было достаточно десяти фраз, чтобы воссоздать атмосферу жизни супружеской четы. Обыкновенному человеку пятидесяти лет едва хватает на то, чтобы понять одну-единственную женщину — свою собственную жену. Прощайте.

О романах

Вы спрашиваете меня, как пишутся романы? Если бы я знал это, сударыня, я бы их не писал. Это вовсе не шутка. Я подразумеваю, что всякий романист, чересчур хорошо разбирающийся в технике своего ремесла, — грешник.

Существуют романы, так сказать, сработанные. Писатель стремится утвердить определенный тезис. Такой-то персонаж воплощает Зло (вероломный негодяй в мелодраме, «мерзавец» в экзистенциалистском романе); другие — Добродетель, Свободу, Веру или Революцию (характер героев меняется вместе с эпохой). В конце концов Добро, так или иначе, одержит победу, а романист потерпит поражение.

Другой писатель пользуется только своим «фирменным» рецептом: «Возьмите юную девицу попрелестней. После величайших невзгод дайте ей возможность встретить своего суженого. Изберите ей в соперницы роковую женщину. Длительная борьба. Многочисленные перипетии. В последнюю минуту торжествует целомудрие. Сдабривайте все это чувственностью в различных дозах, помня о вкусах читающей публики. Употребляйте рецепт всю свою жизнь. На двадцатом варианте ваше благосостояние упрочено».